– Знаешь, я думаю, мне невероятно повезло, что Булька в ту знаменательную ночь запросился на улицу, – сказал Олег, когда они с Дашей в очередной раз отправились ужинать вдвоем.
– Я очень, очень благодарна твоему Бульке, – призналась Даша. – Кстати, он потрясающе целуется. Зацеловал меня с ног до головы.
– Интересно, а если бы мы той ночью не разговорились друг с другом?
Оба замолчали, размышляя, что было бы тогда. Скорее всего, они остались бы начальником и подчиненной, встречаясь лишь на совещаниях, были бы вежливы друг с другом и соблюдали субординацию.
Когда с ужином было покончено, Олег заявил:
– Кстати, законы ухаживания предписывают приглашать девушку в кино. Ты пойдешь со мной в кино? – Он с пытливой серьезностью посмотрел на Дашу и выложил на стол два билета.
Даша взяла их, повертела в руках и нахмурилась:
– Ну… Если девушке нравится молодой человек, она по этим законам должна согласиться. Даже если фильм кажется ей… хм… малоинтересным.
– Малоинтересным?! Фильм Питера Джексона?!
– Считаешь, раз Джексон снял «Властелин колец», все остальные его картины тоже должны быть потрясающими? Кстати, «Властелин колец» тоже не шедевр.
– Ты несправедлива! – воскликнул возмущенный Олег. – Впрочем, мне стало в сто раз интересней, что ты скажешь, когда мы посмотрим кино.
– Ладно, – согласилась Даша и пообещала: – Только не жди, что я стану тебе подыгрывать. Вообще фильмы с мистическим сюжетом – не мой жанр.
– А какие – твой жанр?
– Я люблю психологические драмы, – призналась Даша. – Сильные, реалистичные, с яркими героями.
– И с плохим концом?
– Разумеется, раз они реалистичные. В жизни никогда не бывает так, чтобы все хорошо начиналось и хорошо заканчивалось.
Произнеся это, Даша прикусила язык. Получалось, будто она не верит в будущее их отношений. Но она ведь верила! Хотя это и противоречило ее жизненному опыту.
Они впервые вместе смотрели кино. Когда погас свет, Олег взял Дашу за руку. Она лукаво улыбнулась ему, показывая, что понимает: он действует, как положено кавалеру. На самом деле у нее дух захватывало от того, что их роман развивается столь стремительно. Все было словно предопределено: Олег явился и спас ее, а потом стал ухаживать. И она не могла противиться этому, да и не хотела.
В середине фильма, когда она увлеклась сюжетом, Олег неожиданно поднес ее руку к губам и поцеловал. Дашу мгновенно обдало жаром. Ни один из ее немногочисленных кавалеров не делал ничего подобного. Уж Толик-то и подавно. Толик был горазд толкать умные речи, но на приятные пустяки был безумно скуп.
– Ну, как? – обратился Олег к Даше, когда сеанс закончился и они, вслед за другими зрителями, поднялись со своих мест.
– Неплохо, – задумчиво ответила та. – Но у истории скомканный конец, и мне не понравилась актриса, исполняющая роль матери. Она играет недостоверно. И вообще, получилось не так пронзительно, как хотелось бы.
– Ты никогда не планировала стать кинокритиком? – спросил Олег, смеясь. Притянул Дашу к себе и поцеловал ее в ухо.
Она повела плечом и улыбнулась. Ей было невероятно хорошо. Она все еще вкушала свою свободу, как умирающий от жажды глотает воду, не в силах остановиться. И хорошо ли ей оттого, что она рядом с Олегом, или оттого, что она впервые в жизни предоставлена самой себе, разобраться было невозможно. Впрочем, зачем разбираться? Судьба разберется сама. Даша верила в судьбу и в то, что все предопределено. Конечно, судьбе иногда нужно помогать. Или, по крайней мере, не препятствовать.
Пока они шли по узкому проходу к распахнутой двери, пока спускались по гладким каменным ступенькам, Олег размышлял о том, что поцелуй в ухо – это, конечно, очень мило, но… Симпатия рано или поздно должна перерасти во что-то большее.
Вместе с толпой зрителей они вывалились из зала на улицу, в прохладную пряную ночь. На город была наброшена сеть, сотканная из огней, и сквозь ячейки чернело небо. Было просторно и тихо.
– Даш, мне сейчас так хорошо, – сказал Олег, поддавшись настроению. – Давай сегодня не будем расставаться.
– А что мы будем делать? – удивилась она.
– Поедем ко мне и выпьем по бокальчику вина. У меня есть отличное чилийское вино, тебе понравится.
– Но как же ты меня потом домой повезешь? – продолжала изумляться Даша. – После вина-то?
– А я не повезу, – негромко ответил Олег.
Они как раз подошли к его машине. Он взял Дашу за плечи, развернул к себе лицом и наклонился к самым губам, выдохнув в них:
– Не хочу тебя отпускать.
Они поцеловались, и Олег вложил в поцелуй гораздо больше эмоций, чем прежде.
– М-м-м… – Даша не знала, как реагировать. Не бросаться же ему на шею прямо сейчас. – Ладно, уговорил. Умеешь ты заманить девушку!
Всю дорогу Олег потчевал ее какими-то байками из жизни главы мебельной фирмы, рассказывал о том, как начинал бизнес, много смеялся, так что в конце концов стало ясно, что он тоже нервничает. Даша была ему благодарна за то, что он не давал вставить ей ни слова. В конце концов, она никогда раньше не проводила ночь с мужчиной. Ну, почти никогда. Ее первый роман случился в молодости, в спортивном лагере, и оказался бурным, но коротким. Вторым романом стал Толик.
Толик жил с родителями, и квартира оказывалась в их с Дашей распоряжении нечасто, и как правило, на несколько часов. Ночь вдвоем у них была только одна. Его родители уехали к родственникам в Подольск, пообещав вернуться на следующий день. Однако Подольск находился не слишком далеко, и Даша все время боялась, что по какой-нибудь причине они неожиданно вернутся.
Мать Толика отличалась вздорным характером. Это была неприятная, крикливая женщина с желчным выражением лица, которая всегда лучше всех все знала. Переговорить ее мог бы, пожалуй, только поэт Вишневский со своей удивительной способностью фонтанировать словами и марафонской «дыхалкой». Отец Толика выглядел угрюмым и пугал своим упорным молчанием. Кроме «здравствуйте» и «до свидания» он ничего не произносил и выражал свое отношение к происходящему исключительно бровями – лохматыми, сросшимися на переносице.
Кажется, Толика страшно заводила возможность «попасться», и в тот вечер он был оживлен сверх меры. У Даши, наоборот, было отвратительное настроение и желание послать все к чертям собачьим. Однако она точно знала, что Толик не простил бы ей побега. Еще бы! В кои-то веки можно остаться наедине, да еще так надолго…
Они спали на его твердом диване, застеленном белым, туго накрахмаленным бельем. Как потом выяснилось, внутри дивана, кроме одеял, лежали заготовленные на зиму травы, завернутые в газетные кулечки. Диван пропах полынью и мятой. Из-за этого постель напоминала Даше больничную койку, и она ежилась, не в силах расслабиться.
