— Алло?
— Привет, Софи, — голос Бетанкура отвратительно жизнерадостный. — Соскучилась?
— Только-только прекратила рыдать от тоски в подушку.
— То-то я слышу — голос у тебя хриплый, — Бетанкур за словом определенно ни в чей карман не лазит. — Ну, не плачь, маленькая. Я в субботу поведу тебя развлекаться. Соответственно нашему в принципе молодому возрасту.
— Развлекаться соответственно нашему возрасту еще время не пришло, — огрызнулась не до конца проснувшаяся Соня.
— Какая порочная девочка, — хмыкнул Серж. — Мы идем танцевать и отрываться в «Chez Moune».
— Что это?
— Один из лучших ночных клубов Парижа. Неужели ты о нем не слышала?
— Я хорошая девочка и не шляюсь по ночным клубам.
Бетанкур на том конце расхохотался.
— Ну, тогда готовься. В субботу я буду лишать тебя невинности.
— Размечтался, — буркнула Софья. — А может, ну его — этот клуб?
— Почему?
— Я только-только подъезжаю к Парижу. Возвращаюсь из деловой поездки.
— Да завтрашнего вечера куча времени. Я заеду за тобой к девяти.
Поблажек он ей не даст. Софья откинулась на спинку сиденья, глядя на быстро мелькающий за окном пейзаж. Ночной клуб? Оторваться? Ладно, как скажешь, Бетанкур.
Про ночные клубы она, конечно же, пошутила. В свое время, в годы студенчества, Софья позажигала не в одном парижском ночном клубе. Только они явно были не такие пафосные, как те, в которых тусуются владельцы косметических компаний и прочий бомонд. Но дресс-код везде чем-то схож. Мы же собираемся отрываться, не так ли?
* * *
Они смотрят друг на друга со смесью изумления и восхищения — так же, как и в свою первую встречу.
— Серж, сердце с другой стороны, — комментирует Соня его очередной театральный жест.
— Черт, я снова забыл, — белозубо усмехается Бетанкур. — Но, Софи… Где бы оно ни было — я смертельно ранен в него.
— Тебе тоже определенно идет… быть не в костюме.
Если говорить совсем откровенно — он безбожно хорош в этих светло-голубых джинсах, бело-бежевой с мелким принтом рубашке, короткие рукава которой обнажают руки. Руки, у которых есть вполне приличный рельеф и чуть тронутая загаром кожа. Картину дополняют бежевые замшевые мокасины и художественный беспорядок на голове.
— Что с прической, Бетанкур? Сломался фен?
— Поленился, — ухмыляется он. Наклоняет голову. — Зато ты, Софи… безупречна.
А то она не знает! A la guerre comme a la guerre, как говорится. Ультракороткие шортики из черной кожи, топик из золотистой ткани с пайетками на тонких лямках. Черно-золотые, в тон, босоножки на десятисантиметровой шпильке — но проверенные не одним ночным клубом, удобные. На макияж ушел час — основательно, чтобы держался, не «поплыл» в жарком свете стробоскопов и от танцев, все, как положено: основа, тон, пудра, карандаш, тени, тушь, румяна, блеск. Волосы, недолго думая, гелем уложила назад — самый удобный вариант, проверено. Огромные золотые кольца в ушах и на руках. В общем, отвыкла она от себя такой. А Бетанкур ее такой и вовсе никогда не видел. И сейчас пялился. Смотри, смотри, для тебя старалась.
— Ну что, я угадала с дресс-кодом?
— Угу, — он не может оторвать от нее взгляда: ноги, плечи, бездонные глаза — на все хочется смотреть. И кое-что еще и потрогать хочется ужасно. — Только я себе кокошник несколько иначе представлял…
— Вы оторвались от родной культуры, князь Бобровский. Ну что, едем? Что-то я твоей машины не вижу… Ни одной из твоих машин.
— Я на служебной, — Серж, наконец-то, смог отвести от нее взгляд. Мотнул головой в сторону стоящего в паре метров черного автомобиля. — Отрываться — так отрываться. Алекс отвезет нас.
— Алекс — это твой водитель?
— Да. И гонец… для особых поручений.
— Хорошо быть богатым.
Серж хмыкнул, открывая перед ней заднюю дверь черного «ситроена». И всю дорогу до клуба не сводил глаз с ее голых коленок, представляя, как целует их. Совсем в иной обстановке.
* * *
Клуб как клуб, между прочим. Только коктейли по пятнадцать евро. Наверное, они туда за такие деньги что-то особое подмешивают. Или это Соне после долгого перерыва так в голову ударило? Но после парочки коктейлей — вкусных, надо отдать должное, — фурия вырвалась на волю. Точнее, на танцпол.
Наверное, она действительно давно не отдыхала — так вот, до отключения всего. В студенчестве это было обычное времяпрепровождение — коктейли, танцы до утра и возвращаешься оттуда далеко не всегда одна. И ведь это было совсем недавно. Неужели она так изменилась всего за пару-тройку лет?
А сейчас было хорошо. Хорошо вот так забыть — о работе, об амбициях, о планах на будущее. И снова ощутить себя королевой танцпола. Серж двигался неплохо, но куда ему до нее. Он, впрочем, и не пытался угнаться — основной задачей для себя считал не подпускать к черно-золотой богине других поклонников. Это потом Софья оценила, что это было весьма благоразумно и даже благородно с его стороны. А в тот вечер она просто отдалась знакомой магии ритма, музыки, мелькания огней и, называя вещи своими именами, алкоголя в крови. Отрываться — так отрываться.
* * *
— Не представляешь, как я благодарен ди-джею, — его губы у ее виска.
— Устал? — они плавно покачиваются в ритм медленной музыки — тягучий вокал Лары Фабиан. — Слабо, Серж, слабо.
— Я в другом силен, — он плотнее прижимается губами к ее виску. А потом не только губами и не только к виску — прижимает ее всю к себе вплотную. Она его. На этот вечер — его. И пусть почувствует это. Чувствуешь? Да, это твоя заслуга, вредная девчонка. Королева танцпола. Богиня в черном и золотом.
А она вдруг покорно кладет голову ему на плечо, и все с той же невозможной грацией неспешно двигается в его руках. И не отстраняется, хотя наверняка чувствует реакцию его тела на ее близость. Ну, они же взрослые люди, в конце концов.
* * *
— Тебе не холодно? — весна в этом году ранняя, теплая, но уже ночь и довольно свежо. Такси довезло их до ее дома, в котором почти все окна темны — час поздний.
— Немного, — Софья поводит плечами. Действие алкоголя рассеивается понемногу, сказывается усталость от танцев. Единственное, что остается неизменным — волнующее присутствие Бетанкура.
