ассистент Синди не сообщает мне, что мой дополнительный пациент уже здесь.
— Я только что разместила вашего следующего пациента. Ранее он наблюдался у доктора Шаха, но я забыла сказать ему, что его здесь больше нет. — Она смотрит себе под ноги, ее щеки пылают от румянца смущения. — Может, мне пойти и сообщить ему об этом до того, как ты войдешь?
— О нет, Синди, все в порядке. Ты получила его жизненные показатели или еще какую-нибудь информацию о том, что привело его сюда сегодня?
— Да, жизненные показатели в норме, у парня мускулатура на несколько дней, поэтому его ИМТ был почти тридцать три. — Ее комментарий заставляет меня усмехнуться, когда она продолжает. — Система EMR автоматически отметила его как тучного, но ты можешь сказать, что он в отличной форме. В остальном все выглядит нормально. Он сказал, что последние две недели чувствует усталость и не может избавиться от нее, а также испытывает боли в мышцах.
Ее прежнее смущение прошло, и на ее юном лице поселилась огромная ухмылка. Она почти дрожит от возбуждения; должно быть, она счастлива от предстоящих выходных.
— Спасибо, Синди. Ты готова отправиться в дом?
Алессандро
Я сижу в смотровом кабинете, ожидая прихода доктора Шаха, когда слышу два полузнакомых голоса, разговаривающих за дверью. Я не могу разобрать, о чем они говорят за толстой деревянной дверью. Я не могу сказать, кому принадлежит второй голос — все приглушено, но полагаю, что первый голос — это Синди, ассистент доктора Шаха. Голоса затихают, и я слышу стук в дверь.
— Входите, — зову я его.
— Я еще не устроил вам пип-шоу10, доктор Шах, — добавляю я, усмехаясь. Обычно на таких приемах мне не приходится раздеваться до халата или чего-то еще.
Тот, кого я вижу входящим в дверь с Синди на буксире, определенно не доктор Шах. Моя грудь сжимается, как только она входит в комнату.
— Кэт? Что ты здесь делаешь? И где доктор Шах?
Мои брови поднимаются на лоб, в голове царит смятение.
— Я… вы пришли на прием по поводу симптомов рассеянного склероза?
Лицо Кэт все больше краснеет, и она явно взволнована. Откуда она знает, зачем я пришел?
Доктор Шах подписал договор о неразглашении; он буквально не может сказать другим сотрудникам, зачем я пришел. Даже Синди не разрешается находиться со мной в палате после того, как она снимет показатели. Я не могу допустить, чтобы информация о моем состоянии просочилась в прессу из-за чьего-то болтливого рта; они устроят из этого целый день. Моя карьера закончится, когда моя команда узнает, что у меня дегенеративное заболевание, которое может привести к потере двигательной функции.
Единственный человек, связанный с командой, который знает об этом, — мой тренер, и она точно ничего не скажет. Ей лучше знать и молчать, чем не знать о моем режиме приема лекарств и еще больше увеличивать риск травм.
— Где доктор Шах?
Я говорю это гораздо резче, чем следовало бы, особенно если учесть, какой испуганной выглядит сейчас Кэт.
Синди отвечает: — Мне очень жаль, мистер Де Лаурентис, это все моя вина! Я совсем забыла сказать вам, что доктор Шах больше не будет вашим лечащим врачом, потому что он ушел из практики.
Я решительно качаю головой.
— Я не хочу с вами говорить. Мне нужно к доктору Шаху, он был моим лечащим врачом на протяжении многих лет.
Я скриплю зубами и с каждой секундой все больше расстраиваюсь.
Как могло случиться, что он только что покинул клинику, и никто не удосужился сообщить мне об этом? Неужели они не думали, что это важно?
Конечно, меня не видели несколько месяцев, но для таких ситуаций должен существовать протокол.
Я в крайнем замешательстве. Я знал, что Кэт работает в здравоохранении, поскольку ее брат никогда не молчит о ней, но я не знал, что она работает в этой чертовой неврологии.
Выпрямив позвоночник, Кэт устремляет на меня взгляд, который говорит мне, что я нахожусь на тонком льду.
— Мне жаль, что это стало тебя шоком. Я видела твоё имя в карте, но мы с тобой никогда раньше не обменивались фамилиями, поэтому я не знала, что ты — тот пациент, которого я буду наблюдать.
Она говорит сквозь стиснутые зубы, и у меня возникает ощущение, что она понятия не имеет, почему я не хочу ее видеть. Может, она думает, что это потому, что она ПА или женщина? В любом случае, ни то, ни другое неправда.
Она продолжает: — К сожалению, у вас нет возможности попасть к доктору Шаху, так как он больше не работает в этой клинике.
Я разочарованно вздыхаю, пытаясь успокоить себя, прежде чем продолжить говорить.
— Хорошо, я встречусь с вами, но Синди должна уйти. Ее не было в комнате, когда меня осматривал доктор Шах.
Не то чтобы это имело значение. Она уже знает, какой у меня диагноз.
Кэт немедленно вступает в разговор. Очевидно, что она никому не позволит, чтобы ее сотрудники чувствовали себя приниженными в ее присутствии, и я чувствую, как тепло гордости за это просачивается в мою грудь, несмотря на мое раздражение ситуацией.
— Это потому, что доктор Шах был мужчиной. Политика нашего офиса гласит, что при работе с пациентами противоположного пола в комнате должен находиться сопровождающий. Хотя, полагаю, если вы позволите нам задернуть штору и оставить окна открытыми, Синди сможет сидеть в коридоре и наблюдать оттуда, поскольку тебе не нужно снимать одежду для этого осмотра. Ты не против, Алессандро?
Тон Кэт строг, в ее голосе чувствуется бесстрастие, которого я никогда не видел, и при любых других обстоятельствах я бы счел это чертовски сексуальным.
Однако, вопреки здравому смыслу, я продолжаю говорить, все больше и больше походя на полного болвана.
— Просто чтобы уточнить, вы оба прекрасно понимаете, что ни при каких обстоятельствах не можете упоминать о моем сегодняшнем присутствии в этом кабинете и о причинах моего назначения, верно? Я просто хочу убедиться, что мои права в соответствии с HIPAA11 хорошо известны и соблюдаются.
— Да, Алессандро, мы оба хорошо знакомы с HIPAA.
Она выглядит так, будто хочет закатить глаза, но сдерживается, оставаясь максимально профессиональной, несмотря на мое дерьмовое отношение. — Верно, Синди?
Синди кивает и выходит из комнаты, а Кэт открывает шторы и закрывает дверь. Кэт садится в кресло и откладывает планшет в сторону, прежде чем повернуться ко мне лицом.
— Хорошо, так что привело
