хорошие манеры, культурность, он знает хорошо этикет и с ним можно о многом поговорить. Но всё равно в нём чего-то не достаёт. Сева сидел с Катей в том же французском ресторане, где был с Машей, смотрел, как она скрупулёзно накалывает ровные кусочки рыбы на вилку, тонко нарезая овощи ножом и аккуратно отправляя это в рот и не мог понять, почему он чувствовал себя не в своей стихии. Готов был поклясться, что размер кусочков совпадал до миллиметра. Молчание сопровождалось время от времени скрипом её вилки по тарелке. Он размышлял, глядя на всё это: а что ему, собственно, надо? Хотел для статуса — вот она, перед тобой. Любая титулованная особа позавидует её манерам. Но нет, не цепляло. И вряд ли в будущем это возможно. Да уж, ему бы в себе надо начать разбираться.
Катя, словно, вся как неживая была что ли, хорошо надресированная кукла, шаг в сторону — расстрел, прядь к пряди, ни одной складки на одежде, чётко отточенные движения, не позволяла себе шутки или смеха. Какой там, даже простой улыбки ей было жалко для окружающих, как будто лимит был у неё и она направо налево не разбазаривалась. Пресно. Без изюминки или перчинки. Вообще без каких-либо мало мальских специй. Категория людей, после встречи с которыми невозможно даже вспомнить отличительные черты или особенности, настолько не хватало ей индивидуальности. Возможно, Маша просто разбаловала его своей харизмой и у него теперь деформация относительно девушек, ведь Катя вела себя более чем эталонно. Сева решил дать им шанс. Вдруг, он всё-таки, рано или поздно рядом с ней вернётся в привычное русло и обретёт опять тот комфорт, в котором спутница не покушается на его душевное спокойствие. А перед глазами всплывал момент, когда он чуть не поцеловал свою рыжесть на парковке. Раздражаясь, что всё ещё называет её мысленно своей, он начал активно задавать Кате вопросы, заполняя паузу, чтобы уничтожить в себе порыв сорваться после ресторана к Маше.
Всё шло как обычно на работе. Минимум пересечений, максимум напряжения, если они случались и переизбыток тяжёлой атмосферы, взрывного коктейля сексуальной энергии, погашенного гнева, обиды и ожидания, непонятно чего только.
В мае на совещании Азаров объявил, что их приглашают на благотворительный вечер. Спонсором для фонда помощи онкобольным детям собственной супруги выступал Алимов Арслан Дамирович. Человек, которого он безмерно уважал и для строительства крупного объекта, которым занималась его компания, Азаров и выиграл тендер. Он был знаком с ним лет пять, не часто пересекался, но они обязательно перекидывались парой слов. Сева виделся с ним на юбилее холдинга Игоря Валентиновича в свою последнюю поездку с Машей. Они переговорили в этот раз чуть дольше, чем обычно и он остался под хорошим впечатлением от некоторых черт характера Алимова, которые открыл для себя, да и от других был уже наслышан о его репутации. Выдержанный, спокойный, деловой, довольно простой, конкретный, вполне адекватный и что самое главное, человек слова. Он не разговаривал с Севой свысока только потому что они не были одного уровня и нормально отнёсся к наполеоновским планам Азарова попытать удачу и поучаствовать в тендере. За это Сева был очень благодарен Алимову. И не колебаясь, принял от него приглашение на бал, тем более, пригласительные любезно предоставили и его коллективу.
Для Маши теперь эти мучительные совещания проходили в полном "тухляке", как она выражалась. Как ей нравилось до этого дразнить его под столом ножкой, когда они недолго "мутили". Несколько раз присылала фотографии в белье прямо во время бурных обсуждений и наслаждалась его спешно выключенным телефоном и запинками после этого. Один раз даже Ира спалила их. Ну, почти пронесло.
А сейчас она подумывала натаскать Вику, пусть сидит печатает и набивает руку, не все сразу умели. Какой она секретарь тогда.
Ира жила у неё временно уже несколько дней из-за скандала со своим мужем и была очень подавлена. А тут ещё её "чудень" решил мелочно отомстить и изъявил желание пойти на вечер. В голове созрел план сделать из подруги такую конфетку, чтобы он захлебнулся в своей желчи. Тем более, там будет таинственный поклонник Иры с которым Маше не терпелось познакомиться. Когда же она начнёт себя ценить и поймёт, что с Сергеем их пути давненько уже разошлись? Боится. Оно и понятно. И надо было брать инициативу в свои руки и плавно подтолкнуть её к этому самому Алимову с его миллиардами. С Азаровым Маше ничего пока не светит, пусть хоть кто-то в её окружении тогда будет счастлив от радужных оргазмов, которых ей, как собственных ушей, похоже, не видать. Если, конечно, она с интересной персоной не познакомится на вечере, от которого трусы автоматически слетят и прилепятся к потолку, привет легендарной Раневской с её культовыми цитатами. За этими размышлениями, Маша автоматически печатала протокол и пропустила момент, когда Азаров её о чём-то спросил. Все дружно смотрели на них в ожидании её как всегда колкого ответа, но она неопределённо кивнула головой и невпопад ответила, что занесёт документы через час. Шеф хмыкнул, Ира прятала улыбку в руке, остальные хлопали глазами. Плевать. Она должна расчехлить своё убийственное красное платье мести. Оно слишком долго ждало своего часа. С такими мыслями и намерением блистать, она покинула кабинет под пристальным взглядом Азарова в спину.
Иру она буквально заставила надеть чёрный брючный костюм на один только бюстгальтер и выпрямила ей волосы. Та вообще хотела серой мышью пойти, хорошо, что Маша вовремя головомойку устроила. За всё самой приходится браться. Над собой же она решила основательно заморочиться. Раз платье больше открывает, чем закрывает, значит свою шею и плечи она выгодно подчеркнёт высокой причёской. Пусть захлебнётся слюнями и мучается от преждевременной эякуляции, чёрт его возьми. Ему пойдёт на пользу пострадать. Сборы начались с самого утра. Столько всего нужно было успеть, так ещё Ира дрыхла, как убитая. Она бесцеремонно включила фен на полную катушку и начала колдовать над причёской. Раз уж голливудский макияж со стрелками и алой помадой стал для неё счастливым, то и в этот раз она тоже поставит на беспроигрышный вариант.
На вечер их привёз муж Иры, всю дорогу бубня невнятно, что они вырядились не по случаю. Глупый. Как будто что-то вообще понимает в женской красоте. Она проследила взглядом, как его глаза блеснули при виде той самой Жанны, с которой она его видела до этого и доложила Ире потом. Ясно, каждый
