- Да, это так, но настоящий суд, думаю, был бы в этом случае более терпимым. Все-таки она женщина, и заброшенная шахта не слишком подходящее место для содержания особы женского пола.
- Как и когда она собирается заплатить? - спросил Кемпбелл.
- Здесь и сейчас. - Сара скользнула руной в боковую складку юбки, где был карман, и рука вынырнула оттуда с кожаным мешочком с золотым песком. Скажите мне, сколько я должна.
Глаза Кемпбелла и Сары встретились. Какая у нее проклятая, раздражающая манера смотреть прямо в глаза!.. Он был уверен: она догадывалась, что он не ожидал ее немедленного предложения за все расплатиться. Он первым отвел взгляд.
- Как скажешь, мэр, - проворчал он. - Решай сам.
Фарнум постановил: двадцать долларов штрафа за нарушение общественного порядка в городе и еще десять за печатание газеты без лицензии. Что касается оплаты услуг врача, то он полагается в этом на Сару - пускай завтра же она сама переговорит с доктором Терли и все уладит.
Тут же золото было взвешено на весах и к сумме штрафа добавлено еще десять долларов за новую лицензию на издание газеты. После чего Сара спрятала мешочек с золотым песком и протянула руку Фарнуму.
- Благодарю вас, сэр. Не очень-то хотелось провести ночь в вашей шахте. - Она крепко встряхнула его руку и повернулась к Кемпбеллу. - Шериф!
Ему она руки не подала, а снова пронзила его пристальным прямым взглядом. Он не мог не отметить, насколько она отличается от своей младшей сестры - прямолинейна, смела, открыта - словом, не женщина, а настоящий воин. Но лучше уж была бы женщиной...
- Возможно, что-то не так в моей натуре, - обратилась она к нему, - но, боюсь, мы снова столкнемся с вами... - Она повернулась к Чаплину, а Кемпбеллу вдруг показалось, что это она, а не они, устроила всю эту встречу, задавала ей тон и вышла победительницей.
- Спасибо, мистер Чаплин, - проговорила между тем Сара, - я зайду к вам завтра, и мы решим все вопросы.
Она была уже на полпути к выходу, когда Кемпбелл окликнул ее:
- Мисс Меррит, подождите.
Снова она посмотрела ему в лицо, и он ощутил какую-то неловкость. Она обладала способностью глядеть не мигая, это было и приятно, и тревожно.
- Я... э-э... - проговорил Кемпбелл, - хочу вам сказать о другом деле. Только выйдем отсюда.
- Хорошо. Поговорим по дороге...
Она опять двинулась к выходу, сама открыла дверь, не дожидаясь, пока он сделает это для нее (он, впрочем, и не проявлял такого намерения), ступила на середину улицы, не обращая внимания на грязь (никогда раньше он не видел, чтобы женщина так мало заботилась о своей длинной юбке), и зашагала в сторону величественной сосны, под которой разместилась ее "типография". Левой рукой она прижимала к груди блокнот (есть ли там к чему его прижимать?). В этом отношении она тоже отличалась от сестры - женственности было в ней куда меньше.
Они шли по улице, и он заговорил еще до того, как можно было разглядеть даже издали большое дерево.
Он сказал прямо и несколько небрежно, как если бы не думал о какой-то своей вине - именно потому, что думал о ней:
- Кто-то стащил вашу машину, мисс.
- Что?!
Она остановилась и резко повернулась к нему.
- Она куда-то девалась, пока я навещал Тру Блевинса у дока.
- Девалась? Полтонны железа куда-то исчезло? Что вы мне вкручиваете, Кемпбелл?
Он понял, что она подозревает именно его - в том, что упрятал этот чертов станок.
- Я... я сам не знаю... - промямлил он.
- Куда вы его засунули?!
- Послушайте, я...
- Только не говорите мне, что это не ваших рук дело!
- Я же как раз был у дока...
- Потому что больше никто в городе...
- Спросите его сами!..
Они стояли посреди улицы, почти нос к носу и кричали друг на друга'. Было почти время ужина, на улицах полно проголодавшихся мужчин, спешивших в салуны, но многие останавливались и с любопытством прислушивались к новому скандалу.
- ...никакого права отбирать мой пресс!
- Я не брал его... Кто-то украл!
- Для чего?
- Откуда я знаю?
- А шрифт, краски, бумага?
- Там ничего не осталось, даже брезента.
Сжав губы, она пристально посмотрела на него - с явным почти желанием сделать так, чтобы его второй глаз стал похожим на тот, подбитый и опухший. Потом проговорила:
- Вы самый отъявленный негодяй в этом городе! Удивляюсь, как вам удалось обвести всех вокруг пальца, чтобы они выбрали вас на такую должность.
Сара со злостью отвернулась от него и помчалась вперед, все еще прижимая блокнот одной рукой к груди. Вторая рука сжалась в кулак. Когда он подошел к большой сосне, она уже стояла там, беспомощно озираясь по сторонам.
- Лучше для вас, Кемпбелл, если вы найдете все это, и побыстрее!
- Потребуется время.
- Тогда начинайте сразу!
- Обыскать каждый дом в ущелье?
- Вы здесь шериф, разве нет? Это ваша работа. Типографская машина - все мое достояние, а шрифт к ней - тот, с которым начинал работать мой покойный отец. Для меня все это больше, чем просто инструменты... Но разве вам понять...
- Мисс Меррит...
Звонкий молодой голос прервал обличительно-ностальгическую речь Сары. Рядом с ними стоял юноша лет шестнадцати, с курчавыми темными волосами, приятной внешности, с застенчивым выражением лица с едва намечающимися усами и бородой. На нем были огромные куполообразные ботинки, поношенные шерстяные штаны и такая же клетчатая куртка, в карманы которой он засунул руки.
- Да? - отозвалась Сара.
- Меня послал мистер Брэдиган. Ваш типографский пресс у него, и он сказал, чтобы вы пришли со мной.
- Брэдиган?!
Сара не верила своим ушам.
- Да, - ответил юноша.
- Но почему?.. Где?
- Он сам расскажет, когда придете.
Сара взглянула на Ноа Кемпбелла, тот только пожал плечами.
- Я пойду с вами и погляжу, чего этот Брэдиган выдумывает, - предложил юноша.
- Как тебя зовут? - спросила Сара, когда они уже шли за ним по улице.
- Джош Докинс, - сказал тот, оглянувшись.
- Докинс? Так ты сын Эммы?
- Да.
- Ой, я вспомнила - меня ведь ждут у вас в доме к ужину: Сейчас, наверное, как раз время.
- Мать подождет немного. Сначала нужно сделать другое дело.
- Сделать что?
- Сейчас увидите...
Юный Докинс привел их на южный конец Главной улицы, к небольшому каркасному дому. С востока на него падала тень почти отвесной стены каньона. В окне дома горел свет.
Когда они вошли внутрь, Сара остановилась как вкопанная, оглядывая помещение сверху донизу, от угла к углу. И что же она увидела? Там были все драгоценные для нее вещи, все ее имущество - отцовская конторка, наборные доски, шрифты, банки с чернилами, корзины с мелким инструментом и, конечно, ее родной типографский пресс. И все это в лучшем виде и готово к работе. Запах краски, смешанный с запахом скипидара, наполнял комнату и оповещал всех и каждого - здесь типография.
