– А какие они? – робко спросила Мериголд.
– Десять тысяч их вполне покроют, – безмятежно заявил Ферди. – Ну и, конечно же, деньги на карманные расходы, чтобы посылать вам цветы и выводить вас куда-нибудь. В конце концов, если Ларри вернется, это будет стоить больше десяти тысяч, ну а сэкономите потом, штопая мужу носки.
– Но у меня нет таких денег, – захныкала Мериголд. – А в результате я еще окажусь в нужде.
– Не окажетесь, – Ферди доверху наполнил ее стакан. – Уговорите Ларри купить вам дом в Трегундере, а я тысяч на сто пятьдесят завышу цену, и проблема решена.
Мериголд никак не соглашалась, но уже так была накачана водкой, что в итоге приняла все условия Ферди.
– Жизнь всегда дает нам шанс, – сказал Ферди, положив в карман чек на более чем завышенный аванс. – Уверяю вас, это будет такая забава.
– Только Лизандера вы должны держать под строжайшим контролем, – произнесла Мериголд, тряхнув головой.
– Я мозговой центр этой операции, – сообщил ей Ферди. – Со мной будет согласовано абсолютно все.
Просмотр забега в 3.15 на десятифутовом экране был чрезмерно волнующим, но Лизандер настолько же и помрачнел, когда лошадь, на которую он поставил, упала на последнем препятствии.
Он вспоминал Артура и его последний забег ослиные уши мотаются, ноги неуклюже расходятся в разные стороны, но в этой белой туше бьется такое большое сердце, что лошадь бежит до конца, от усталости чуть не снося последний барьер. Ничего, он еще вылечит Артура. Несмотря на то что у него нет работы, нет денег, нет перспектив, нет матери. Подснежники во дворе, такие же, как на ее могиле, напомнили о вечной разлуке с ней. Окруженный деревьями пруд стал рубиново-красным в лучах заходящего солнца.
Его уединение нарушил Ферди, весь сияющий от радости.
– Ну вот, у тебя есть работа.
– Какая еще работа?
– Развлекать Мериголд.
– Не будь идиотом. Я за деньги не трахаю.
– Вот как раз за то, что ты не будешь ее трахать, и будут платить. Нам вовсе не нужен бракоразводный процесс.
– А как же Артур и Тини?
– Они тоже сюда переезжают.
Сомнения Лизандера совсем рассеялись, когда он увидел выданный к оплате чек. По пути в Лондон они с Ферди приобрели «феррари». А вернувшись на Фонтейн-стрит, ответили на телефонный звонок из полиции:
– Я полагаю, что мы нашли ваш «Гольф Джи-Ти-Ай», мистер Хоукли. Это на заднем стекле вашего автомобиля налеплен лозунг Лиги защиты собак: «Собака на всю жизнь... А не только подарок на Рождество»?
– Да, на нем.
– Так вот, он стоял не на Дрейк-стрит, как вы думали, а на Кемптон-стрит.
– Ой, огромное спасибо, – сказал Лизандер, – это крайне, крайне любезно с вашей стороны, но эта машина в общем-то мне больше не нужна, потому что я только что купил себе другую...
– Лизандер!
Ферди сердито выхватил трубку.
– Мы ее безусловно заберем, – заявил он полицейскому.
Лизандер, Артур, Тини, Джек и красный «Феррари», развивающий скорость 200 миль в час, переехали в очаровательный коттедж в семи милях от Парадайза, и Лизандер, не теряя времени, приступил к занятиям с Мериголд. И теперь они тащились след в след по изнуряюще крутой тропинке, поглядывая на первые цветы чистотела и мать-и-мачехи и взрыхляя ногами подгнившую листву. Озимые ячменя уже начали перекрашивать поля из коричневых в бледно-зеленые. И Лизандеру представлялось, что это не Мериголд, а Артур проходит подготовку к скачкам на Золотой кубок Ратминстера. Им удавалось значительно прогрессировать.
Мериголд находилась в подавленном состоянии, и Лизандеру наскучили бесконечные разговоры о Ларри, но он стал понимать, насколько глубоки ее боль и одиночество и как много она сделала для головокружительной карьеры своего мужа.
– Я активно работала над собой, – поведала она Лизандеру однажды утром, карабкаясь с ним на Парадайз-холм. – Потратила годы на эти ужасные уроки красноречия. – И так розовая от напряжения, Мериголд порозовела еще больше. – Я занималась с этой отвратительной Леззи, учившей меня нести грудь впереди туловища.
– Какой ужас, – Лизандера даже передернуло.
– Давайте остановимся и полюбуемся видом, – предложила Мериголд, задыхавшаяся на пологом склоне больше от безостановочной болтовни.
За долиной в лучах бледного солнца, в утренней дымке и в зелени набухающих почек множества деревьев сказочным замком розовел «Парадайз-Грандж».
– Я не переживу переезда, – вздохнула она. – Вы бы посмотрели на все летом, когда распускается «Жемчужина Парадайза» – серебристо-розовые глицинии, посаженные дедом мистера Бримскомба тридцать лет назад. А вон там пустой дом леди Числеден. Я так старалась одеваться, как она.
– Я не думаю, что это умно, – с тревогой сказал Ли-зандер. – Старая калоша сегодня утром застряла на своем «Бентли», перегородила Хай-стрит и так вопила, зовя на помощь кого-нибудь из техцентра, что вся изошла дерьмом, в котором оказалось больше соломы. Артур бы, наверное, оценил.
Мериголд улыбнулась, но как только они начали спуск, вновь вернулась к разговору о Ларри.
– Кстати о лошадях. Я думаю, у вас немаленький любовный опыт, – ее голос задрожал. – Никки крикнула мне еще, что Ларри пожаловался, будто заниматься любовью со мной, все равно как с мертвой лошадью – я никогда не двигаюсь.
Хотя Мериголд говорила это уже неоднократно, Лизандер успокаивающе взял ее за руку.
– Живые лошади тоже мало двигаются, – сказал он. – Я много раз наблюдал процесс покрытия. Мой дядя Алистер одно время работал на конном заводе, так там всегда при этом кто-нибудь специально держал кобылу, чтобы она стояла. Мужчины всегда в такие минуты что-нибудь говорят своим любовницам.
Вначале Лизандер частенько сбегал в Лондон, когда Мериголд принималась за скудный ужин, мотался там по вечеринкам, за завтраком еле сдерживая зевоту, а после обеда заваливаясь спать в постель Ларри. Но постепенно все больше и больше времени он проводил в «Парадайз-Грандже». Работы было слишком много: и гимнастикой заниматься, и плавать в подогреваемом бассейне, и кататься на охотничьих лошадях Ларри, заброшенных после того, как одна из них прилюдно его скинула, да и посмотреть диснеевские мультики, попробовать что-нибудь из бара хозяина.
– Как жаль, что вы покончили с пьянством, Мериголд. Я бы приготовил вам ужасающий коктейль.
Их совместным планом стало восстановление Артура, запертого ветеринаром в бокс н атри месяца. Как только любимого коня доставили, Лизандер повез Мериголд к себе показать его.
После проливного дождя стоял прелестный день, малиновки выводили звонкие трели, и потоки на стремнине блестели золотом в лучах солнца. Мериголд старалась не вопить, когда Лизандер гнал «Феррари» по извилистым сельским дорогам, вдоль которых пускали бутоны и листья живые изгороди, и никому и в голову не приходило, что за изгородью может произойти какое-то столкновение. Напротив, Джек, распевавший во всю глотку песни и стремительно носившийся на машине, был абсолютно собой доволен.
