— Но ведь ты не можешь их убить. Это превысит уровень самообороны.
Феличе состроил гримасу.
— Когда не срабатывает юмор, на помощь приходит американский здравый смысл. Скучно вы живете, ребята, у себя в Штатах!
— Феличе, неужели ты и впрямь думаешь, что я нарочно все устроила?
— Нет. Ты не могла бы опуститься так низко. В гневе я наговорил много лишнего, прости меня.
— Уже простила.
— Значит, расстанемся друзьями?
— Конечно.
Феличе вновь взглянул на их все еще соприкасающиеся пальцы. Затем поднял руку Синти и прижался к ней сначала губами, затем щекой. Сейчас, стоя со склоненной головой, он выглядел очень трогательно. Сердце Синти дрогнуло.
— Феличе, — шепнула она. — Не думай о нашей разлуке, нe противься судьбе.
— Не буду. Ведь это было бы неразумно, верно? А о чем ты думаешь, Синти? Что тебя заботит?
Она молчала так долго, что он поднял голову. Быстрый взгляд подсказал ему, что Синти насторожилась. Некая потайная дверца в ее душе захлопнулась.
— Не могу сказать, чтобы меня что-то особенно заботило, — тихо произнесла она. — Во всяком случае, сейчас больше не заботит.
— Надеюсь, это правда.
— Иначе нельзя. Слишком опасно.
— В твоих глазах только что промелькнуло выражение, которого я прежде не замечал. Если ты сейчас уедешь, я никогда не узнаю твоей тайны.
— Никакой тайны нет. Просто в юности я приняла неверное решение, потому что была слишком наивна. Позже выяснилось, что это западня.
— Как-то не верится, что ты могла сделать что-то не правильное.
— Все было гораздо хуже, чем просто «не правильное». Я совершила глупость, а это всегда наказуемо.
— Знаю, — кивнул Феличе. — Сегодня я тоже попал в переплет, помнишь? — Он вновь прижался щекой к ее пальцам.
Чуть помедлив, она тоже склонила лицо к темным волосам Феличе. Таким я его и запомню, подумала она. Не надменным, а ранимым.
Когда Феличе поднял лицо, Синти затаила дыхание, потрясенная выражением его глаз. Настолько беззащитным она Феличе никогда не видела.
Движимая непреодолимым желанием утешить Феличе, Синти прильнула к его губам.
Поначалу он как будто слегка растерялся. Его губы слегка приоткрылись и замерли. Он словно ожидал ее дальнейших действий.
Сердце Синти наполнилось теплом. Как приятно целовать Феличе без оглядки на условности или иные сдерживающие факторы, вроде злости или чувства вины. Поцелуй казался естественным, как и желание погладить кончиками пальцев мужское лицо, а затем прижаться грудью к мускулистому торсу и ощутить крепкие руки на своих плечах.
Феличе углубил поцелуй, быстро перейдя от нежности к напору. Он настолько искусно действовал языком, что сердцебиение Синти участилось, и она понемногу начала терять над собой контроль. Но ведь изначально подразумевалось совсем другое, верно… или нет?
Сделай над собой усилие, Синти вяло произнесла:
— Феличе, пусти…
— Нет. Ты меня поцеловала, и теперь тебе придется пожинать последствия.
— Ты дьявол… — шепнула она.
— Разве я один? В тебе тоже достаточно чертовщины, дорогая. Твой взгляд полон обещания, и с его помощью ты вселяешь в мужские сердца самые сладостные грезы.
— Ты можешь по глазам прочесть мои мысли?
— Да. И занимаюсь этим с первого мгновения нашей встречи! — произнес он, касаясь ее губ своими. — Твои мысли похожи на мои — горячие, яростные, они заставляют забыть обо всем остальном мире. Ты знаешь, чего хочешь от меня, разве нет? Скажи, разве нет?
— Да, — выдохнула Синти, едва соображая, что говорит и что означает это короткое слово.
— А потом ты узнаешь, каким образом можно воодушевить меня на выполнение твоих желаний. Думаю, ты весьма искусна и ласках, которые способны свести мужчину с ума. Какое колдовство ты использовала, что одних поцелуев с тобой недостаточно? Не успокоюсь, пока мы не окажемся постели!
В намерениях Феличе не осталось никакого сомнения. Синти осознавала все предельно ясно и шла в западню с открытыми глазами. Феличе твердо решил сделать ее своей женой так или иначе. Не добившись своего словами, он перешел к действиям. Создав у Синти ощущение безопасности, он тем самым заставил ее приблизиться к нему. Сейчас она находится там, где Феличе больше всего хотел ее видеть: в его объятиях. И Синти понимала, что ей не будет позволено отстраниться до тех пор, пока она не скажет «да».
Не бывать этому! — твердил ее разум. Однако тело кричало о другом. Синти попыталась разозлиться, но это ей не удалось, чему немало способствовало осознание того, что Феличе теперь свободен, ведь Анабелла отказалась от него. Так что она могла дать полную волю своим желаниям, не испытывая чувства вины.
Конечно, у Феличе скверный характер. Он прямолинеен, циничен, заносчив и привык любым способом добиваться желаемого. Но его губы дарят такие сладостные ощущения, что хочется забыть обо всем остальном.
Целуя Синти, Феличе ловко действовал руками. Вскоре ему удалось расстегнуть молнию на бархатном вишневом платье и стянуть его быстрыми решительными движениями. Вскоре оно упало на пол. За ним последовал лифчик и трусики Синти.
Забыв обо все на свете, она принялась срывать одежду с Феличе. Вскоре они оба оказались обнаженными.
Феличе притянул ее к себе, покрывая обжигающими поцелуями. Они слишком долго ждали этого — с памятной ночи в парке, когда Синти улизнула от него. От чего она убегала? От своих эмоций, глубина которых еще тогда испугала ее?
Теперь она могла отдаться чувствам безоглядно, измерить их глубину, узнать Феличе. Тот увлек ее на кушетку и властно придавил к шелку обивки своим обнаженным телом.
Синти взглянула ему в лицо, ожидая увидеть выражение триумфа, однако ничего подобного не заметила. Феличе обуревали другие эмоции. Он был потрясен, ошеломлен, встревожен тем, что перестает владеть собой, и одновременно сгорал от желания пройти весь путь до конца.
Синти испытывала то же самое. Глядя в глаза Феличе, она словно видела зеркальное отражение собственных чувств.
Феличе снова поцеловал ее, глубоко и страстно, вплотную приближая к моменту истины. Синти ответила с не меньшим жаром. С ней происходило нечто невообразимое. Глубинный природный инстинкт подсказывал ей, чего Феличе желает и что может дать взамен.
Восторг заструился по ее жилам как молодое вино. В течение четырех последних лет тело Синти словно оставалось глухим и немым. Сама она сделала горькие выводы относительно предательского характера чувственности и постаралась заглушить в себе ее истоки. Однако сейчас затворы распахнулись под половодьем бурных эмоций.
Когда Феличе просунул колено меж бедер Синти, она сама раздвинула ноги. И тут ее ожидал новый сюрприз. Вместо того чтобы закрепить свой триумф, Феличе вошел в нее медленно, почти нежно, дав время, в течение которого она смогла освоиться, вспомнить ощущение твердой мужской плоти внутри себя.
