Я привыкла к Лешке так, как мне это делать не следовало. Может быть, сказывалось то, что я вложила в него очень много себя. Наверное, это не стоило называть дружбой. Не смотря на то, что Лешка был очень близок мне духовно. Он мне нравился. Сильно. Возможно, я даже была в него влюблена. Во всяком случае, его отношение ко мне никогда не было мне безразлично. Я многое могла сделать ради него. И не только могла, но и делала. Я нашла в нем умение, доступное немногим. Умение не только слушать, но и слышать. Это заставляло меня еще больше ему симпатизировать. Но все это не стоило того, чтобы называть наши отношения дружбой. Друзей не используют и считаются с их мнением. Им не причиняют душевную боль и не ищут, как их побольнее укусить и обидеть. Друзьям не врут, и уж тем более, друзей нельзя предавать. Мы пренебрегли всеми этими старыми правилами. Мало того, мы даже не придумали новых. Мое отношение к Лешке было слишком личным для дружбы. А его – слишком обезличенным.
Первого сентября я, визжа от радости, повисла у Лешки на шее, и все по-прежнему было классно и замечательно.
Чего я только не слышала в то время про наши отношения! Меня это, честно говоря, мало трогало. Лешку, по-моему, тоже. Хотя он изо всех сил пытался доказать обратное. Давным-давно я сказала ему, что он правильный и верный, а он сделал это своим девизом. Почему же мы постоянно друг от друга отдалялись? Я не знаю. Вполне возможно, что это вытекало из прошлого. Я начала наши взаимоотношения, я влияла на Лешку и даже, наверное, в какой-то мере, подавляла его. Когда мужчина взрослеет, это начинает его раздражать. Лешка не просто перестал считаться с моим мнением и вкусами. Он вообще практически позабыл, что я есть. Может быть, он думал, что я больше ничего уже не смогу ему дать. И, вполне вероятно, он был прав. Лешка просто вырос из своих прежних вкусов и мироощущений.
У нас становилось все меньше и меньше точек соприкосновения. Я была уже не единственным человеком, которому он мог рассказать все, что угодно. Он не умел совместить в себе интерес ко мне, как к человеку и неприятие меня как женщины. В смысле, ему никогда не нравился мой образ жизни мои увлечения и (особенно) мои друзья. Как друг я нравилась ему безумно. А как женщина жутко бесила, поскольку он никак не мог понять, как мной управлять и не знал, чего ожидать от меня в следующий момент. Он почти ненавидел меня за мой халявный образ жизни, за мой пофигизм, за то, что я периодически оказывалась умнее и выше его… Он почти ненавидел меня даже за то, что я ему нравлюсь. Вопреки всем его убеждениям и вкусам. Его раздражало мое поведение, и он начинал читать мне морали. О моралях вообще надо говорить отдельно. Никто так, как Леша меня ими не пичкал. Я старалась усвоить его замечания, но иногда они прорывались в слишком резкой форме. Кто из нас был терпимее? Я не знаю. По-моему, мы друг друга стоили. Оба не подарок. И большой вопрос – кто из нас бывал резче.
Иногда мне так надоедали эти прибамбасы, что я была готова плюнуть рукой на то, что Лешка мне нравился, и перестать поддерживать наши отношения. Иногда я даже решала про себя – да пошел он на фиг, зачем он мне нужен? Но только я успокаивалась, и начинала от него отдаляться, как Лешка возвращался в родные пенаты, говорил пару нежных слов, и все начиналось сызнова.
Отношения с Лешкой то налаживались, то портились, а иногда… Иногда ему даже удавалось меня удивлять. Например, на моем дне рождения, который я отмечала в кабачке, собрав и новых, и старых друзей. Это была не самая здравая идея, но, как ни странно, все прошло замечательно. В этот самый вечер Лешка впервые за все время нашего с ним знакомства поступил так, как мне давно этого хотелось, и сделал то, чего не ожидалось. Когда он со мной прощался, то вместо привычного братского поцелуя в щечку так впился в мои губы, что земля под ногами срочно куда-то поплыла. У меня из головы вылетело все, и остался только Лешка во веки веков аминь. После этого мое периодическое желание оказаться с ним в одной постели заговорило с новой силой.
"Мне всегда хотелось соблазнить Лешку на постельный роман. Теперь у меня появился повод – наши дружеские отношения, кажется, перестали устраивать нас обоих. У всего на свете должно быт логическое завершение. Мне не хотелось, чтобы какая-нибудь глупая случайность перенесла дату нашего расставания на более близкий срок, чем мы рассчитывали. Я не знала, как все это закончится. Я не знала, когда это будет, что будет после этого и будет ли это вообще. Я знала только, что я очень привыкла к Лешке, что я буду без него скучать, и что он тоже иногда обо мне вспоминает. Было бы глупо вот так, впустую, потратить столько нежных чувств и невысказанных друг другу слов. Но это всего-навсего мое мнение. А у Лешки на все это безобразие мнение совсем другое.
Иногда мне кажется, что он тоже хочет от меня отвыкнуть. И тоже не может. Наверное потому, что Лешка чем-то стал похож на меня. Он позаимствовал у меня очень многое. Вплоть до манеры написания писем. Иногда мне кажется, что он даже начал думать как я. С таким же цинизмом, отрешенностью и отрицанием существующего. Временами мне хотелось ему сказать, чтобы он катился из моей жизни куда подальше и оставил меня в покое. Без повторений, возвращений и бесконечных примирений. Да, мне будет трудно это пережить. Но переживать бесконечно по поводу его непонятных уходов – это еще хуже. Мне хотелось, чтобы все было просто. Но у Лешки свои правила. И больше половины из них мне никогда не постигнуть".
Наш последний совместный учебный год стал самым сложным и болезненным в наших взаимоотношениях. Как часто я хотела плюнуть на Лешку и забыть о его существовании!
Иногда Лешка мне снился. Смуглый, подвижный, насмешливый… Он улыбался и бывал нежным. Я хранила в памяти эти сны вместе с реальностью. Иногда я даже их путала.
И все-таки, несмотря ни на что, я хотела продолжать нашу с Лешей дружбу. Мне нравилось общаться с этим человеком, слышать его ехидства и подколы, вспоминать мелькающие моменты нежности. Меня больше всего бесило в нем даже не его постоянно меняющееся настроение, а то, что Леша никогда и ничего не объяснял. Он мог нагрубить, надуться без причины, да еще и сделать вид, что это я во всем виновата. А я жутко не люблю чувствовать себя виноватой! Мне всегда хочется знать причину. Почему все не может быть легко и просто? Я не знаю. Этот вопрос из области Лешиных бесконечных тайн.
"Когда все хорошо и замечательно, я думаю, что в нашей жизни, может быть, и не стоит ничего менять. У меня тоже многое зависит от настроения. Иногда мне кажется, что нужно оставить все, как есть, и я с чисто дружеским интересом слушаю твой очередной загон – например, как круто летать с парашютом. А иногда, в связи с удручающим положением дел, меня охватывает безысходность, и я погружаюсь в депру."
