— Александр, я…
Он не дал ей закончить. Его переполняло волнение.
— Надеюсь, ты будешь иногда приезжать сюда, чтобы повидаться со мной. То есть я хотел сказать, чтобы увидеть свое ранчо. А я буду встречаться с тобой в Нью-Йорке'. Я хочу, чтобы это был не конец наших отношений, а начало, Мо. Мне кажется, это щедрое предложение, и… — Он посмотрел ей в глаза.
— Да, это очень щедрое предложение. Даже не знаю, что бы я стала делать с такой кучей денег.
— Ты можешь открыть свой собственный журнал! — сказал он, смеясь, и придвинулся ближе.
Он обнял девушку за плечи. В глазах его блестел лунный свет, вдали тихо играла музыка. Когда Александр ее поцеловал, она расслабленно обвила его шею руками.
— Ты даже не представляешь, как я счастлив! Мне не терпится поскорее рассказать об этом маме!
Он вскочил и потащил Морин за собой так быстро, что она не успела сказать ему, что не собирается продавать ранчо. Впрочем, если он так счастлив с ней, то, узнав, что она остается, он вообще будет на седьмом небе.
— Александр…
Она пыталась удержать его, но безуспешно.
Он вскочил на оркестровую сцену и остановил музыку.
Все лица с любопытством повернулись в его сторону. Морин смущенно стояла рядом. Она видела на лице Барбары странное торжество.
— Пожалуйста, внимание! Я хочу сделать объявление. Как все вы знаете, это племянница Мака Макдональда, Морин.
Мы с ней знакомы с детства. Я хочу, чтобы все наши друзья, собравшиеся здесь сегодня, первыми узнали о том, что Морин только что… согласилась…
Он посмотрел на нее.
— Александр… — шепотом взмолилась Морин, — прошу тебя, замолчи.
— Морин только что согласилась продать мне ранчо Макдональда… Я предлагаю тост — за «Хребет дьявола», которое скоро станет самым большим ранчо во всем Техасе!
Александр видел на лице своей матери улыбку искреннего удовольствия. Ее зеленые глаза светились гордостью. Ради этого мига он жил! Он испробовал тысячи способов, пытаясь заставить ее вот так на него посмотреть! Призы, завоеванные на скачках, хорошие отметки в школе, восхищение девушек. долгие часы тяжелого труда на ранчо, деловые встречи в Далласе и Хьюстоне — ни одно из этих достижений не вызвало у Барбары даже легкой похвалы. Ему всегда казалось, что она считает его неудачником или в лучшем случае мелким, незначительным человеком. Сегодня же он наконец почувствовал себя… королем. О, как долго он об этом мечтал!
От громких возгласов и шума у Морин чуть не лопнули барабанные перепонки. Она густо покраснела от смущения и злости. Черт возьми, ну кто его просил торопиться с выводами? Придется исправлять ошибку, пока дело не зашло слишком далеко.
— Александр, зачем ты это сделал? Я ведь не говорила, что продам тебе ранчо!
— Что? Как же не говорила? А только что… в беседке.
Морин шагнула к микрофону.
— Минуту внимания! Произошло ужасное недоразумение. — Она пыталась перекричать шум толпы. — Послушайте меня, пожалуйста! — Наконец все утихли. — Прости, Александр, я знаю, ты хотел, как лучше, но дело в том, что… я не продаю свое ранчо. Ни тебе… ни кому-то еще.
По толпе прокатился удивленный ропот. Все с любопытством смотрели на девушку. Она видела, как померкла улыбка Барбары. Странно, но теперь на ее лице не было вообще никакого выражения. Казалось, ее нисколько не удивил такой поворот событий.
— Пожалуйста, поймите. Александр сделал мне очень, очень щедрое предложение. Но я… я просто не могу продать эту землю. Мой дядя хотел, чтобы я осталась здесь. Он чувствовал, что здесь мой дом. И мне кажется, он прав.
Гробовое молчание. Потом тишину разорвали одинокие аплодисменты.
Шейн, продолжая хлонате, двинулась через толпу к Морин и встала у сцены.
— Молодец, милая, так их! Пусть знают, что ты не станешь жрать их дерьмо!
— Шейн! — взревел Александр.
Он был уничтожен. Его победа длилась всего десять секунд. Но в этот краткий отрезок времени он нашел единственный путь к сердцу своей матери и теперь точно знал, что ему делать: надо убедить Морин продать это ранчо… убедить любой ценой.
Шейн подняла полупустой бокал с вином.
— Ты пролетел, Алекс! — крикнула она и захохотала.
Взбешенный, Александр спрыгнул со сцены и схватил сестру за руку. Она попыталась вырваться, но брат был гораздо сильнее. Он увел ее в дом.
Барбара дала знак дирижеру оркестра, и вновь зазвучала музыка. Морин оттеснили со сцены.
Гости послушно принялись танцевать, как будто работа ли массовкой на съемках фильма. Морин с удивлением увидела, как Барбара отвела от нее свои холодные зеленые глаза и вернулась к обязанностям хозяйки. Она не пошла в дом за Алексом и не послала служанку или кого-то из гостей ему помочь. Казалось, ее нисколько не волнует ни поведение дочери, ни позорный промах сына.
Морин чувствовала себя ужасно. Александр был ее другом, и она вовсе не хотела его обидеть.
— Мисс Макдональд? — раздался у нее за спиной низкий бархатный голос.
— Да, — сказала она, не отрывая глаз от дверей дома, за которыми скрылся Алекс.
— Разрешите пожать вашу руку?
— Конечно. Но за что? — спросила она, резко обернувшись.
Перед ней стоял тот мужчина, чей силуэт она видела издали. Он был очень красив, даже красивее, чем Александр.
Ростом примерно шесть футов шесть дюймов, широкоплечий, с тонкой талией и сильными ногами — мускулы рельефно проступали даже сквозь ткань делового костюма. Густые волнистые волосы были зачесаны на косой пробор. Высокий лоб, прямой нос, ясные голубые глаза и полные губы. Когда он ей улыбнулся, на щеках появились ангельские ямочки, никак не вязавшиеся с его взглядом коварного соблазнителя.
Его ладонь была в два раза больше ее. Когда их руки соприкоснулись, девушку словно ударило током. В голове помутилось, а сердце бешено забилось в груди.
— Поздравляю, вы уложили Котреллов на обе лопатки.
Вот уж не думал, что когда-нибудь доживу до этого дня!
— Я не хотела этого.
— А зря. Это чертовски приятно.
Он все еще держал ее за руку. Иди она держала ею — трудно сказать, и вообще ей было все равно. Морин не понимала ни слова из того, что он говорил, и не соображала, что говорит сама. Девушка не могла ни отвести от него глаз, ни сдвинуться с места. При этом она заметила, что сам он не испытывает затруднений в словах. Он шагнул ближе, продолжая говорить, и ей вдруг захотелось закрыть глаза и раствориться в звуках его голоса.
Сделав над собой усилие, она попыталась избавиться от этого наваждения.
— Кто вы?
— Брендон Уильямс. Моя земля граничит с вашей.
