— Можете приехать прямо сейчас или только через неделю, — обрадовали там.
С царапиной от шлагбаума я прокаталась почти месяц. Это страшно раздражало, но сначала я была занята, а потом мой мастер ушел в отпуск. Ездить с основательно ободранной мордой еще неделю мне не улыбалось, уж лучше было приехать немедленно.
Оставив несчастную Игуану в сервисе на Новороссийской, я задумалась. Можно было плюнуть на все, сесть на маршрутку и поехать домой. Вряд ли кто-то меня сегодня ждал на работе. Но, с другой стороны, понедельник всегда был сильно загруженным: приходилось делать сверку по отправкам, перевалкам и доставкам не только за пятницу, но и за выходные. Отложить до завтра — прибавить еще и понедельник. И закопаться по уши. Поэтому я перехватила в первой попавшейся кафешке чашку кофе с пирожком, вызвала такси и поехала на работу.
Там меня и правда не ждали. Кто ни попадался навстречу, смотрели как на выходца с того света.
— Ой, — распахнула глаза Алиса, едва я зашла в отдел, — Надежда Васильевна! С вами все… хорошо?
Так и хотелось ответить вопросом на вопрос: «А вы надеялись, что нет?»
Все же удержалась, молча кивнула, прошла к себе. Пока грузился комп, позвонила Славке:
— Слушай, что за дела? Ты какого всем наговорил? Что меня фура переехала три раза туда и обратно, подпрыгивая?
— Надь, мамой клянусь, вообще ничего никому, — заверил он. — Ты позвонила — я как раз на стоянку заехал. Поднялся, в приемной Денис и Ленка. Сказал: Надя попала в аварию, подробностей не знаю, но, кажется, не ужас-ужас. Все. Дальше оно само. Не виноватый я.
— Ясно. Спасибо.
Рассказав в двух словах, как все произошло, я зарылась в работу. А когда оторвалась от компьютера, оказалось, что все уже разошлись. Я и не заметила. Наверняка со мной прощались, я отвечала, но внимание не зафиксировало. За окном потемнело — вот-вот должен был начаться ливень. Если вызвать такси, значит, добираться по вечерним пробкам часа полтора, а то и все два. Альтернатива — попытаться добежать галопом до метро. Хоть и час пик с давкой и потными подмышками, но всего минут сорок. И на трамвае три остановки.
Поколебавшись немного, я вытащила из стола дежурный зонтик, выключила компьютер и спустилась вниз. Прошла мимо стоянки и притормозила, соображая, до какой станции метро ближе. И тут за спиной посигналили.
— Надя, садись быстрее, пока дождь не пошел!
=29
— Спасибо, я на метро.
— Тебя за шкирку тащить? — он опустил стекло с пассажирской стороны и смотрел на меня, барабаня пальцами по рулю. Как будто и правда собирался втащить в салон силой. Через окно.
— Да не шел бы ты лесом?! — возмутилась я и пошла сама. Нет, не лесом — по тротуару в сторону Невы.
Черная уродина медленно ползла следом, отстав на пару шагов. Я чуть не плакала от злости и досады.
Ну какого черта тебе от меня нужно?! То, чего я хочу, невозможно. А ничего другого мне не надо. Вот и все. Дай мне найти нормальную работу и уйти спокойно, а не удирать, как лиса с подпаленным хвостом. Оставь меня в покое. Ты сам сказал: наши деловые отношения начались с нуля. Вот и будь последовательным.
Я остановилась, глядя по сторонам, чтобы перебежать дорогу, но тут и правда полил дождь. Нет, обрушился стеной — как будто в небе лопнул огромный водяной пузырь. Какое там метро, я и до бизнес-центра обратно не добежала бы. Пока вытаскивала из сумки зонт, уже промокла насквозь.
Тахо подкрался ближе, пассажирская дверь приглашающе открылась. Я плюнула и шмыгнула внутрь.
— До чего ты упрямая, Надя.
Я дернула плечом и стряхнула с ног мокрые туфли.
— Куда тебе?
— До метро.
Денис молча ждал, держа в руках телефон с открытым навигатором.
— Угол Светланы и Суздальского, — сдалась я. — За трамвайным кольцом. Лучше ехать по набережным, а потом по Пискаревскому и Руставели. КАД сейчас стоит.
— Сейчас все стоит, — он показал мне телефон, где проложенный маршрут полыхал красным.
— Денис, скажи, занафигом? — я изо всех сил пыталась не разреветься.
— Потому что дождь, — он поставил телефон в подставку и включил кондиционер на обогрев. Потом отстегнул ремень и дотянулся до лежащего на заднем сидении пиджака. — Держи.
— Нет!
— Да! В багажнике есть плед, но до него сейчас не добраться.
У меня уже больше не было сил сопротивляться. Накинула на плечи пиджак и закрыла глаза, сходя с ума от его запаха. И… от желания, которое нахлынуло так мощно, что причиняло почти физическую боль. Не помогали ни ногти в ладони, ни мысли о том, что забыла снять показания водяных счетчиков и придется платить в два раза больше.
Мост мы худо-бедно переехали, а на Малоохтинской набережной встали мертво. Молчание давило, и музыка по радио не могла с ним справиться. Надо было заговорить о чем-то, но никак не получалось придумать тему.
— Скажи… а как ты стал подполковником в тридцать девять лет?
— В тридцать восемь, — с усмешкой поправил Денис. — Что, эту тему недостаточно перетерли в курилках?
Ну разумеется, перетерли! И больше всех старался, конечно, Андрей, доказывая, что Лактионов наверняка блатной-штабной, честно по служебной лестнице так резво не поднимаются. А на пенсию его, надо думать, попросили по какому-нибудь залету, благо выслуги хватило. Иначе и правда служил бы до генерала.
— Я не курю.
— Два внеочередных звания, только и всего. Капитана досрочно на польской границе — задержал особо опасного нарушителя. Майора уже в Армении, когда было нападение турков на заставу. Локальный пограничный конфликт. Справились своими силами.
— В Армении? — удивилась я.
— Наши погранвойска по договору охраняют турецкую и иранскую границы Армении. Хотя скоро нас оттуда попросят, наверно, к тому идет. Ну а подполковника — когда академию окончил. Отправили учиться после госпиталя.
Я вспомнила тонкий длинный шрам у него на спине, похоже, от ножевого ранения. И от этого воспоминания затопило снова. Только, вроде, немного улеглось. Видимо, мне категорически было противопоказано находиться рядом с ним — вот так, наедине.
— А почему не стал служить дальше?
Он быстро посмотрел на меня и снова перевел взгляд на дорогу.
— Отец умер, у матери начались проблемы с сердцем. В смысле, отчим, но я его до шестнадцати лет считал отцом. Узнал, как водится, случайно. Анализ крови на группу-резус. У них обоих первая, у меня вторая. Аркадий о моем существовании понятия не имел, мать ему ничего не сказала. Когда мне исполнился год, вышла замуж. За пограничника, уехала к нему на заставу в Грузию. Как понимаешь, еще в советские времена. Кстати, он тоже был Аркадий. Не самое распространенное имя, но так уж совпало. Поэтому я и Аркадьевич. Короче, когда он умер, мать осталась одна. В Питере, она отсюда родом. Пытался перевестись — не получилось. Тут как раз натикало двадцать календарей со льготными. Да, не хотел увольняться, перспективы действительно были, но… мать есть мать. В феврале умерла.
— Подожди, тогда Аркадий…
Денис покачал головой.
— Мы с ним познакомились, когда Катя погибла. Его дочка. Мать узнала, устроила нам встречу, я как раз в отпуск приехал. А генеральным предложил стать еще в январе. Я тогда не вылезал с ней из больниц, точно было не до этого. Да и какой из меня логист? Курам на смех.
— Тогда почему согласился сейчас? Извини, конечно, но…
— Но ты в логистике ни ухом, ни рылом, так? — не слишком весело улыбнулся он. — Знаю. Только ленивый на это не намекнул. Как будто я сам не понимаю. Да, я был начальником заставы, и все доставки-поставки тоже контролировал, но это, конечно, не то. Почему согласился? — он замолчал, покусывая губу. — Надь, давай это будет не для печати, ладно? Аркадий просил никому не говорить, даже Вячеслав не знает. Не знаю, почему так, но это его желание. У него рак, и врачи дают ему полгода, максимум десять месяцев. В Валдино я приезжал подумать над его предложением. Ну и заодно посмотреть, как там и что. По завещанию все остается мне. С условием обеспечить его жене нормальный уход в клинике.
