— Понятно, — растерянно протянула я. В таком разрезе все выглядело совсем иначе. Объясняло если не все, то очень многое. — Конечно, не для печати. Значит… ты на границе вырос?
Это была сравнительно безопасная тема — и действительно интересная для меня. Хоть что-то узнать о нем.
— Да. Грузия, Ахалцихский погранотряд. Отец был заместителем начальника заставы на турецкой границе, потом начальником на польской, в Калининградской области. Знаешь, какое мое первое детское воспоминание? Погранцы на лошадях, а перед ними на седлах овчарки. Так их возили в нарядах. Лошади-то были специальные, по осыпям легко ходили, а вот собакам тяжело приходилось. Да и расстояния огромные. Представляешь, стоит лошадь, а овчарка с земли в седло запрыгивает. Здоровенная, как волк. Коняка бедная аж приседает и уши прижимает, но терпит. Знает, что так надо. Думал, поступлю, как отец, в бронекопытное училище.
— Какое? — рассмеялась я. — Бронекопытное?
— Кавалерийское Алма-атинское. Так его называли. Но когда школу закончил, училища этого уже не было. Как и Советского Союза. А поскольку жили мы уже в Калининграде, там в погранинститут и поступил.
Ехали мы почти два часа, и пролетели они за разговором незаметно. Как тогда, в Белом доме. Только теперь говорил в основном Денис, а я слушала, иногда задавая вопросы. Он рассказал о многом. Лишь одна тема так и не всплыла, даже мельком. О его семье — жене и детях.
— Ты хоть согрелась? — спросил он, остановив машину у крыльца моей «точки».
— Да, спасибо, — сняв пиджак, я положила его на заднее сиденье, всунула ноги в противные мокрые туфли.
— Ну, тогда… до завтра.
— До завтра…
Я поднялась по ступенькам, спиной чувствуя его взгляд, в парадной машинально кивнула консьержке, вызвала лифт. Вошла в квартиру и прямиком направилась в ванную, снимая по пути влажную одежду. Встала под горячий душ — и наконец-то дала волю слезам.
Все стало еще хуже. Намного хуже.
=30
— Привет. Как ты?
Хороший вопрос. Универсальный. В него можно вложить очень многое. Или ничего. И ответить вполне по английской формуле: «Супер, а ты?»
— Привет. Нормально.
Черта лысого нормально. Всю ночь не спала — так погано было. Одно дело, когда мужик полный мудак, обломал тебя об колено, а потом игнорит. Тут включается банальная физика: «на каждую хитрую жопу есть хрен с винтом». А если выражаться прилично, то «действие равно противодействию». Не дождешься, что я буду плакать. Третий закон Ньютона. Но когда оказывается, что он не такой, как думала, и… «потому что дождь», вот тогда становится по-настоящему фигово.
Так что мне совсем не нормально, Денис. После двух часов наедине в тесном замкнутом пространстве. С пиджаком на плечах, который пахнет тобой. Знал бы ты, о чем я думала до утра, что вспоминала и что представляла. Впрочем, нет, лучше тебе этого не знать.
Задремала я, когда за окном уже посветлело. Проснулась от визга будильника и провалилась еще на полчаса, пожертвовав пробежкой. Может, собаку завести? Станет будить и выводить на прогулку. Патологическая ответственность не позволит отпихнуть ее ногой: «Дай поспать, зараза!» Плюс рядом существо, любящее безусловно, а не за что-то.
Из зеркала на меня смотрело нечто жуткое — бледное, с резко проступившими скулами и черными кругами под глазами. Зомби, одним словом. Завтрак в глотку не полез, выпила две здоровенные кружки кофе.
«Дура», — обиженно квакнул желудок.
Отвали, сама знаю.
«Вот возьму и отвалю. То есть отвалюсь. Будешь через трубку жрать, овца. Или через клизму».
Метро немного привело в чувство: от общественного транспорта я отвыкла, и поездка эта сработала как инъекция адреналина. Но Игуану обещали починить только к концу недели, а между такси по пробкам и метро в час пик я традиционно выбирала последнее. Хотя бы из-за выигрыша во времени, не говоря уже о недоверии к незнакомому водителю.
С Денисом мы столкнулись в лифте. Точнее, я вошла, а он забежал, когда двери уже закрывались. Лифт в книгах и сериалах частенько играет сюжетообразующую роль. В нем герои застревают, объясняются, целуются, занимаются сексом и даже рожают. А мы стояли по разным углам, не глядя друг на друга. Молча — не считая обмена банальным приветствием. Вот только от напряжения разве что искры не летели. Оставалось порадоваться, что в здании всего четыре этажа, а наш офис на третьем. Поселились бы, к примеру, на верхотуре кукурузины «Лахта-центра»[1], и я по пути либо убила бы Дениса, либо повисла бы у него на шее.
Зайдя в свой кабинет, я залила обиженно ноющий желудок еще одной кружкой кофе и раскидала по хедхантерским порталам резюме. Да, работу я искала и раньше, но капризно и придирчиво, причем только рассматривая предложения, а не предлагая себя. Ну, за исключением «Петровича», куда вышла через начальника с прежней работы. Не прошло и получаса, как посыпались приглашения на собеседование. От которых меня пробило на нервный смех. Самой роскошной была должность старшего менеджера на товарный склад в Шушарах, с зарплатой сорок тысяч. Полтора часа в один конец, если без пробок.
Ладно, будем искать. Кто ищет, тот… хотя бы время убьет. Даже если ни черта и не найдет.
— Надюш, с тобой все в порядке? — поинтересовалась Светка, когда я шла к выходу мимо ее стола. Сидящие рядом Алиса и Эля настороженно приподняли головы. Как кобры, только капюшонов не хватало. — Ты прямо зеленая вся.
— Это от вчерашнего.
Да, абсолютно честно — от вчерашнего. А дьявол пусть сидит себе в деталях.
— Ну да, понятно, — Светка сочувственно кивнула. — Любая авария — нервы. А тебя, наверно, еще и тряхануло, вон синяки какие под глазами. Тебе бы больничный взять. Сотрясение мозга не шуточки.
Разве порядочный трудоголик подумает о больничном, если не умирает? Но сейчас я словно одной ногой уже стояла на корабле, балансируя между палубой и пристанью. Неплохая идея, кстати. Больничный, а не корабль, конечно. Факт ДТП в наличии, самочувствие — «доктор, помогите!» Вот завтра с утра и поползу в поликлинику.
Словно вдруг что-то щелкнуло во мне — и сломалось. Перегорело, как лампочка. Видимо, дошло до того порога, где количество переходит в качество. Вчера днем чаша весов, на которой лежала любимая работа, щедро приправленная статусом и зарплатой, четко перевешивала, но два часа, проведенные с Денисом, баланс сил изменили. Нет, я все равно не ушла бы прямо сейчас, в никуда. Но само решение уйти стало железным.
— Слушай, Свет, ты сегодня на часик можешь задержаться? В твоих же интересах.
— Ну… ладно, — испуганно моргнула она и покосилась на Ринку, сообразив, в чем дело.
— У себя? — спросила я Ленку, кивнув в сторону Славкиного кабинета.
— Вячеслав Степаныч, Хромова к вам, подождать? — нажав кнопку переговорника, прогундосила она.
— Пусть заходит.
Я вошла и едва не споткнулась. Славка сидел за столом, а у окна, глядя во двор, стоял Денис.
— Очень удачно, Надежда Васильевна, — повернулся он ко мне. — Я хотел попросить, чтобы вас пригласили. О вашем отделе речь. Присаживайтесь.
Сейчас это было интересно мне не более, чем то, что станет с Землей через миллиард лет. Но я знала: до самого последнего дня в «Логисе» буду работать так, словно останусь навсегда. Такой уж меня воспитали, спасибо, родители.
— Есть у нас мысль ваш отдел немного… реорганизовать, — Денис сел за приставной стол напротив меня. — Делить не будем, не стоит плодить сущности. Но сделаем так, чтобы часть менеджеров занималась только международными перевозками.
— У нас и так всего трое из десяти ими занимаются, — я пожала плечами.
— Давайте оформим это официально. С разницей в зарплате, поскольку объем и состав работы отличаются.
— И добавим им еще один повод для зависти и козней. Хотя… одним больше, одним меньше… Может, вы и правы, Денис Аркадьевич. Если трое или даже двое будут заниматься только международными перевозками, не касаясь внутренних, с них и спрашивать можно будет иначе.
