– Ты не будешь надо мной смеяться? – спросила с дрожью в голосе Марго, когда мы припарковались у оградки Мытищинской школы музыкального воспитания. По крайней мере, так гласила синяя табличка с белыми буквами над входом в красное кирпичное здание.
Понимал, что она хочет поделиться чем-то по-настоящему важным, но не успел ничего пообещать, потому что глаза спутницы округлились в ужасе, а из горла вырвалось сдавленное «Антон». Обернулся.
Зацепившись тоненькими пальчиками за ветку ореха, на высоте примерно двух метров над землей висела девочка лет восьми-десяти. Широкая юбка темно-синего сарафана парусом развевалась на ветру, кудрявые медные волосы казались и вовсе огненно-рыжими на фоне кипенно-белой блузки. Старое дерево опасно затрещало, малышка истошно заголосила, а я с силой рванул ручку двери и, вывалившись из автомобиля, помчался наперерез через весь двор.
________
*[1] – транки (сокращенно) – транквилизаторы – психотропные лекарственные средства, снимающие тревожное состояние, страх.
Глава 27
Антон
Жизнь – как ящик с вероятностями,
понимаете?
(с) к/ф «Матрешка».
Вспомнил добрым словом своего тренера по легкой атлетике, заставлявшего нас работать до седьмого пота, выкладываться на пределе возможного. И выпады со штангой пригодились, и регулярные заминки. Преодолел стометровку, как на том первенстве, когда взял заветный кубок, и несказанно обрадовался, что ветка еще не обломилась, а девчонка не рухнула камнем вниз.
– Отпускай, держу, – ухватил малышку за талию, а она недоверчиво уставилась на меня своими огромными карими глазами, все еще цепляясь за чудом не обломившийся сук.
– Не бойся, Сонюшка, – вторила мне запыхавшаяся Марго.
После недолгих уговоров спасательная миссия была с блеском завершена, а девчушка перебралась на руки к Бельской и ни за какие коврижки не желала расставаться с Ритиным кулоном в форме совы с блестящими глазами-бусинами.
– Ну и с кем ты на этот раз поспорила? – проницательно сощурилась Маргарита, видимо, прекрасно изучившая повадки маленького рыжего чуда.
– С Никиткой, – насупилась малышка, сердито сдвинув брови, и озвучила причину пари: – он сказал, что девчонкам слабо забраться на старый орех.
Рита картинно закатила глаза, театрально вздохнула и все-таки не удержала рвущегося наружу смешка: наверное, сама не раз и не два попадала в подобные переделки в детстве.
– Знакомься, это – глобальная катастрофа по имени Софья, – ничуть не смешалась под неодобрительным взглядом крохи Марго, продолжая: – Софья, твой спаситель – Антон.
– Вы теперь вместе будете ко мне приезжать? – с надеждой спросила у Бельской Соня, украдкой косясь в мою сторону.
– Должен же кто-то тебя выручать, – еще раз пожурила девчушку Маргарита, пропуская сквозь пальцы волнистые медные пряди, и мы втроем направились в столовую.
У входа нас облепила ватага подростков и принялась дразнить старым, как мир, «тили, тили, тесто – жених и невеста». Улыбнулся: дети, они и есть дети, и не важно, что интернатские. Шутливо погрозил рыжему пацаненку, подбежавшему к нам ближе всех, и пропустил Риту вперед.
На обед сегодня давали рисовый суп, макароны с сыром и вишневый компот. Смотрел, как моя спутница с аппетитом уплетает детдомовскую еду, и не переставал удивляться, насколько настоящая Бельская оказалась далекой от нарисованного газетчиками и Грацинским образа. Приводить в действие план по выуживанию из нее информации теперь представлялось еще более кощунственным.
Играть в «Море волнуется раз» я отказался, усевшись прямо на бордюр в тени раскидистого тополя и наблюдая за окружившей Риту стайкой ребят. Марго с не меньшим азартом изображала то летучий голландец, то краба, то предводителя пиратов Джека Воробья. А уж когда дело дошло до русалочки, Бельской и вовсе не было равных: с легкостью представил, что из морской пучины на землю ступила сама Ариэль из волшебного диснеевского мультфильма.
Соня не хотела нас отпускать, поэтому прощались долго и не единожды, так что пришлось пообещать маленькой очаровательной шантажистке коробку зефира с ее любимым вкусом – крем-брюле. Посещение музыкальной школы-интерната оставило после себя сумбурные впечатления: открывал для себя все новые и новые грани Ритиного характера и не знал, сколько еще смогу ее обманывать.
– Антон, ты вроде бы здесь, со мной, а мыслями где-то витаешь, – Рита невесомо провела пальцами по моему плечу, взбудоражив и без того редко дремавшие в ее присутствии мурашки. Дрожь прокатилась вдоль всего позвоночника и сосредоточилась где-то под ребрами. – Думаешь, как помочь Мише?
– И это тоже, – согласился невесело, умолчав о том, какая роль в предполагаемой помощи ей отведена.
После того как отвез Бельскую домой, заехал к маме в больницу, по пути прихватив букет ее любимых желтых тюльпанов и фиолетовых ирисов. Сгрузил обязательные к покупке апельсины на тумбочку, поставил цветы в одолженную у улыбчивой медсестры вазу и устроился на неудобном пластмассовом стуле.
– Аркадий Павлович говорит, анализы хорошие, – в коридоре успел пересечься с ее лечащим врачом, который заверил, что подготовка к операции идет по плану.
– Жду – не дождусь, когда меня уже отсюда выпишут! – незаменимая как для нас, так и на работе, конечно же, она рвалась в бой и маялась от безделья и скуки: – все книги, которые нашла у соседей, перечитала. Знаешь, я скоро стану чемпионкой по больничным шашкам.
– Ванька заходил? – я ткнул пальцем в гранатовый сок на подоконнике рядом с кроватью и мамины любимые корзиночки с белковым кремом.
– Нет, он с приятелями на даче. А это Валера Валеев забегал, справлялся о самочувствии. Посидели, поговорили. Чудесный мальчик, – с мечтательной улыбкой протянула мама, а я мысленно поставил галочку – отчихвостить мелкого. Друзья друзьями, а вот к матери стоило заскочить до отъезда, зная, как сильно она нас ждет. Хоть и не признается в этом.
– Ну, выкладывай, что тебя тревожит, – спросила мама после непродолжительной паузы, а я изумленно отметил, что в моей жизни проницательных женщин теперь целых две.
– Все нормально, – я попытался откреститься, но проще, наверное, было найти свободное место в час-пик в вагоне метро, чем уйти от назревающего допроса.
– Серьезный. Немногословный. Складочка знакомая посередине лба прорезалась, – мама подкрепила свой вывод как всегда верными наблюдениями, под конец попав в самое яблочко: – что-то с Ритой?
Колебался около минуты и все-таки решился открыться самому близкому человеку: я так сильно увяз в паутине лжи, что мудрый совет ой как не помешал бы сейчас.
– Есть одна вещь, о которой она не знает, – начал обтекаемо, намеренно избегая лишних деталей. – И, если я ей расскажу, не уверен, что наши отношения останутся прежними.
– Ничего хорошего на обмане не построишь, – мама подалась ко мне ближе и накрыла мои руки своими небольшими сухонькими ладонями с тонкими, как у пианистки, пальцами. Уставилась на меня пронзительно, словно в самую душу заглядывала. И еле слышно, мягко попросила: – подумай об этом.
Глава 28
Антон
Главное – желание исправить ошибку.
Даже неудачная попытка лучше капитуляции.
(с) «Любовь в парке Гун», Дебора Блум.
Принять решение не трудно. А вот воплотить его в жизнь – совсем другая история.
Вроде бы и понимал, что мама была права, а признаться во всем Рите боялся. Поэтому уже битый час стоял около входа в фешенебельную многоэтажку, крутил брелок с ключами от автомобиля на пальце и докуривал пачку обычно спасавших меня от стресса «Мальборо». Знал, что не заслуживаю прощения Бельской, но был совершенно не готов от нее отступиться.
