Ваня вдруг наклонился к лицу девушки и потянулся ее поцеловать. Шокированная, Дана оттолкнула одногруппника. Получилось грубо, но она не ожидала подобного.
– Ты что делаешь? У тебя же девушка! – возмутилась Дана.
– Она же не здесь, – объяснился парень, словно это было само собой разумеющееся.
– Значит, можно изменять? – еще больше вскипела художница.
– Ты же сама пошла со мной.
– Ты предложил подготовиться у тебя к распределению!
– Не строй из себя святошу, Дана. Твой парень же тоже далеко, так мы поможет друг другу справиться с одиночеством.
– Ты отвратителен!
Девушка поспешно покинула комнату, желая отмыться от грязного предложения. Она, правда, даже не допустила мысли, что Ваня может так поступить. Парень сам на днях плакался, как скучает по возлюбленной, а сам не прочь переспать с другой. Дане вдруг стало страшно, а не может ли и Эдик следовать такой философии? Она никогда не сомневалась в верности своего парня, но непрошенный страх успел закрепиться за ниточку, чтобы поселиться в мыслях.
Выйти из общежития Дана уже не могла из-за комендантского часа, поэтому поднялась на свой этаж. Однако попасть домой не удалось: замок не поддавался: видимо, Джесси не вытащил ключ из замочной скважины.
Из-за недосыпа, злости и других эмоций Дана неожиданно для себя самой взорвалась. Девушка разрыдалась и опустилась на пол, прислонившись спиной к двери. Она ненавидела этот город, общежитие, Джесси, противную старосту, разлуку с Эдиком и близкими людьми. Никогда Дана не чувствовала себя такой одинокой и брошенной. Здесь никому до нее не было дела. Некому было позвонить, не у кого переночевать. Она даже не могла попасть в свой названный дом!
На смену слезам пришла непоколебимость и решительность. Дана вскочила на ноги и стала что есть силы колотить в дверь.
– Джесси! Открывай, живо! – кричала девушка, ее не беспокоило, что можно разбудить соседей. В Дане проснулась дикая амазонка.
Через несколько минут по ту сторону послышались шаркающие звуки, и дверь открыл сонный Джесси.
– Ты чего долбишь, как ненормальная? Напилась что ли? – вяло выразил недовольство парень.
Дана толкнула его, чтобы пройти в комнату, затем включила верхний свет, что заставило Джесси зажмуриться, прикрыв глаза рукой.
– Значит, так, – решительно начала художница, вплотную подойдя к соседу, – никаких больше пьяных посиделок и футбола. И если мне будет нужно заниматься, ты притихнешь, словно мышка! Или я сделаю все, что ты вылетишь не только из общежития, но и из универа! Все ясно? – и не дождавшись ответа, девушка добавила, – А теперь я пошла спать.
Глава 16. Ты мне безразлична
Устрашающие угрозы Даны не могли остаться без внимания. Только Джесси не задрожал, словно осиновый лист, как рассчитывала девушка, а ненавязчиво отомстил. Он отключил будильник, и Дана с удовольствием проспала час подъема, восстанавливая силы после напряженной ночи. Сама красавица будильник заводить переспала, привыкнув к Элвису Джесси.
– Ты специально это сделал! – Дана метала на соседа зрительные стрелы ненависти. Она носилась по комнате, стараясь собраться за секунду.
Джесси блаженно растянулся на кровати, подложив под голову руки, и с удовольствием наблюдал за результатами своей работы. Сегодня на идти на учебу ему было не нужно, но он проснулся ради утренней пробежки и успел осуществить возмездие. Прекрасный денек.
– Вернусь и разберусь с тобой, паршивец, – прошипела девушка на прощание.
– И тебе всего хорошего, принцесса! – Джесси помахал соседке, с плутоватой улыбочкой на лице.
На распределение Дана опоздала. Преподаватель по живописи уже ушел, и в аудитории сидели только студенты. Так как девушка не успела подружиться с одногруппниками, никто не спросил, почему она пропустила первые пары. Зато София, увидев художницу, подлетела к ней, как хищная птица. Староста бросила на стол перед Даной лист бумаги.
– Что это? – последовал логичный вопрос.
– Расписание группы по живописи. Слабой, естественно, – предпоследнее слово София усиленно подчеркнула голосом.
– Должно быть повторное распределение. Уверена, я не одна его пропустила.
– Ты права, еще несколько человек не пришло. Но, знаешь ли, преподавателю не особо хочется тратить время на прогульщиков, поэтому он спросил мое компетентное мнение на ваш счет. И, уж прости, но тут твои связи не прокатили, к которым ты привыкла, – София скорчила притворно сочувствующую гримасу и пожала плечами.
– Ты даже не видела мои работы, – Дана старалась оставаться спокойной, но говорила сквозь зубы.
– И не горю желанием лицезреть каракули подмазанной душонки, – фыркнула староста.
– Комично слышать это от дочери декана.
– Я, в отличие от тебя, добиваюсь всего сама, а не за счет папочки.
– Мой папочка меня хотя бы любит, – не сдержалась Дана.
Слова подействовали как вакцина, только не от бешенства, а для него. София набросилась на одногруппницу, как дикая кошка, и схватила ее за волосы. Дана тоже не растерялась и начала отбиваться от нахалки. Во время потасовки в аудитории зашел преподаватель и, сделав девочкам выговор, отправил их в кабинет декана.
– И как вы объясните свое непозволительное для юных барышень поведение? – с мягкой строгостью спросил декан.
Это был мужчина преклонных лет с уставшим лицом и белоснежной головой. Получается, София была у них поздним ребенком и обычно такие дети очень желанные. Странно, что староста не стала для мужчины ненаглядным сокровищем. Наверное, он не питал к бывшей жене сильных чувств, это отразилось и на отношении к ребенку. Психологи вывели интересный парадокс: мужчины испытывают трепет к детям любимых женщин, даже если они не родные, и равнодушие к детям нелюбимых, даже своим. От таких выводов становилось горько.
– Дана опоздала на распределение по живописи, я определила ее в слабую группу, и таким агрессивным образом она выразила недовольство, – уверенно заявила София, будто искренне верила в свою версию. От неожиданности Дана даже не сразу сообразила возразить.
– Это правда? – обратился к Дане декан.
– Конечно, нет!
– Вы не опаздывали?
– Опоздала, но…
– И не возражали против слабой группы?
– Возражала, потому что я хорошо рисую! – художница понимала, что оба выворачивают все так, что виновата она сама.
Декан устало вздохнул. Скорее всего, ему не в первый раз приходилось фабриковать доказательства, выгораживая свою дочь.
– София, вы можете идти, – сказал мужчина, и староста удалилась с самодовольным выражением лица.
Дана не встречалась с деканом раньше, но знала, что он посодействовал ее зачислению благодаря рекомендации знакомого Михаилу Юрьевичу преподавателя. Девушка никогда не задумывалась, что, действительно, поступила не совсем честно, по крайней мере, не по общепринятой схеме. Но она же, правда, хорошо рисовала и была трудоголиком. На конкурсе просто разволновалась, разве этого достаточно, чтобы отобрать шанс на осуществление мечты? Она собиралась в тысячекратном размере доказать, что заслуживает этого места.
– Мой коллега заверил меня, что вы талантливая, дисциплинированная девушка, и я пошел на некоторые уступки, – пристыдил Дану декан, – у вас нет права вести себя подобным образом.
– София первая набросилась на меня.
– Я не хочу разбираться в вашем детсадовском поведении. Вы пришли сюда учиться, верно? И не заставляйте меня и вашего отца разочароваться.
– Вы несправедливы ко мне, – от скребущего внутри чувства хотелось кричать и доказывать свою правоту, но Дана сохраняла самообладание.
– Вы ставите под сомнение мои умозаключения? Не слишком ли вы высокого мнения о себе? – мужчина не повышал голос, но ясно дал понять, что дальше переходить черту опасно, – Вы можете идти. И, надеюсь, больше не создадите никаких проблем.
???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????Дана вежливо попрощалась и вышла из кабинета. Ей хотелось как следует оттаскать лживую старосту за волосы, но она приказала себе приструнить внутренних демонов.
