***
Жизнь в квартире близнецов принесла Тае спокойствие: она перестала находиться в вечном состоянии тревоги, готовая обороняться при любом случае. Ее телефон разрывался от звонков отца, которые девушка игнорировала.
– Может, все-таки ответишь? – посоветовал Бум.
Он вел машину, а Тая сидела на переднем пассажирском сидении, ребята ехали в студию.
– Не хочу в очередной раз слушать, какое я говно.
– Ладно, не отвечай, но хотя бы напиши, что с тобой все в порядке и скажи, что живешь у друзей.
– Лучше ему не знать, где я: вдруг еще отберет Кристофера! – этот пугал Таю больше всего.
– Ради этого стоит хранить молчание. Согласен, – улыбнулся Бум, успевший привязаться к лабрадору.
– А у вас хорошие отношения с родителями? – спросила девушка, чтобы отвлечься от вибрирующего телефона.
По рассказам Крис она поняла, что ребята уехали из родного города сразу после школы. Сначала они жили в студенческом общежитии, потом начали работать и смогли позволить себе снять квартиру. Домой они ездили только на праздники. Тая все это знала, но хотела услышать откровение от Бума.
– Обычные, никаких крайностей ни в хорошую, ни в плохую сторону. Отец у нас немного отрешенный, а вот мама всегда все стремилась контролировать. Я хоть пацан, и на меня она не так напускалась, как на Крис. Мама хотела работать в судебной системе, но не получилось, и она всю жизнь проработала учительницей. И через сестру хотела реализовать свои несбывшиеся мечты. Крис с восьмого класса хотела уехать, чтобы получить свободу, и меня взяла с собой за компанию. На расстоянии любить родителей как-то легче, – рассказал парень.
– Это точно. Когда я жила не с папой, представляла его идеальным героем, а маму считала мегерой. А он оказался подкаблучником.
– А по маме ты скучаешь?
– Да, сильно. Перед моим отъездом мы стали очень близки, хотя всю жизнь постоянно ссорились, – ощутив тоску по маме, Тая немного приуныла.
– Ну, не печалься, зефирка! Возьми конфетку в бардачке!
Тая с удовольствием прислушалась к совету и открыла бардачок.
– Чио рио! Мои любимые конфеты! – радостно воскликнула девушка и принялась уплетать лакомство, – Будешь?
– Нет, они слишком сладкие, – поморщился парень, и Тая распылалась в благодарной улыбке, осознав, что приятель купил конфеты специально для нее.
На репетиции витало напряжение. В этом месяца намечался концерт, и «Последний уикенд» готовился в ускоренном режиме, что выражалось в общей усталости и раздражении. При очередном повторе Синий снова ошибся, сбив и остальных.
– Ядрен батон, Синий! У тебя паралич пальцев, что ли? Сыграй уже нормально! – взорвался Лексус. У него болело горло, и каждый повтор приносил дискомфорт.
– Простите, пацаны, тут холодно, и пальцы не слушаются, – оправдался клавишник.
– Надень перчатки! – посоветовал Лексус.
– У меня их нет.
– Тая, дай ему свои перчатки! – попросил Бум, точно помня, что у подруги они имелись.
Девушка с некоторым смущением достала из кармана куртки бархатные розовые перчатки, которые ей подарила мама, и протянула Синему.
– Ох, у нас за роялем теперь леди! – прыснул Бум, – Можно после мероприятия пригласить вас в ресторан?
– Если вы пообещаете вести себя прилично, – поддержал шутку Синий.
Когда ребята начинали прикалываться, Рекс всегда издавал раздраженное рычание и уходил курить. Для него «Последний уикенд» был возможностью играть, никакие дружеские связи его не интересовали.
Тая смеялась вместе с парнями, но, заметив отсутствие гитариста, догадалась, что он вышел на улицу, и тоже незаметно улизнула. Рекс стоял недалеко от выхода и неторопливо курил. Он никогда не спешил с этим занятием, даже если нужно было поторопиться. Всегда делал это медлительно, растягивая удовольствие. Тае нравилось, как парень смотрелся с сигаретой: он источал пленительную дерзость.
– Можно мне тоже? – попросила девушка.
– Ты разве куришь? – приподнял одну бровь Рекс.
– Когда дерьмовый период в жизни, да.
Гитарист молча достал пачку и открыл ее, разрешая Тае взять сигарету. Она давно не курила, но, к счастью, ей удалось нормально подкуриться, не выставив себя идиоткой. Они делали глубокие затяжки, изредка посматривая друг на друга.
– Ты на меня обижен? – задала Тая волнующий вопрос, решив, что совместное курение сближает.
– Обижен? – с усмешкой переспросил Рекс, – С чего ты взяла?
– Не разговариваешь со мной, – объяснила девушка свою догадку. Они и раньше не болтали без умолку, но теперь музыкант, словно специально ее игнорировал в двойном размере.
– Что за ересь? – снова усмехнулся парень, – Ты не вызываешь во мне никаких чувств, тем более, обиду.
Тае стало неприятно от признания Рекса, но она сама напросилась. Непонятно, чего она ждала. Что гитарист скажет, что не общается с ней, потому что ревнует к Буму? Такой бред мог прийти в голову только полной идиотке, какой Тая и являлась.
– Пойдешь на день рождения Бума? – непринужденно спросила девушка, стараясь не выдать себя дрожью в голосе.
– На утренник сопляков? Нет, увольте.
Рекс часто называл участников «Последнего уикенда» малолетками, хотя сам был старше всего на четыре года. Но мнил себя самым взрослым и умудренным опытом.
– Понятно, – только и сказала Тая, понимая, что снова влюбилась безответно.
Глава 17. Притяжение
– Как вы можете это есть? – Тая с отвращением наблюдала за Арсением, который поглощал из контейнера творог, ни разу не поморщившись.
– Ты не любишь творог? – удивился репетитор.
– Если туда добавить изюм, это будет самая адская смесь, – девушка изобразила приступ рвоты.
– Точно! Об изюме я и забыл! – воскликнул молодой человек и вскочил из-за стола, побежав к своему портфелю.
Создав адскую, по словам Таи, смесь, репетитор стал уплетать ее с еще большим удовольствием.
– Я тоже раньше не любил творог, но три года назад начал заниматься в зале. Тренер прописал питание, и там был творог, и мне даже понравилось, – поделился личной историей Арсений.
– Значит, это приходит с возрастом? Когда я полюблю тушеную капусту, пойму, что стала взрослой.
– Перестань так на меня смотреть и решай тест! – приказал преподаватель, – Ты сама попросила позаниматься пораньше, а в этот час у меня обычно перекус перед вечерней тренировкой.
– У вас все по режиму?
– Не всегда, но я стараюсь.
Тая продолжала следить за преподавателем с напускным презрением. Ее почему-то раздражал не именно Арсений, а его образ жизни. Сам репетитор ей даже нравился: он был симпатичным и остроумным, но его размеренный порядок и собранность вызывали у девушки злость по непонятным причинам.
– Вы мне напоминаете профессора из сериала «Бумажный дом». Может, вы ведете двойную жизнь и после занятий организуете гениальные ограбления?
Девушке хотелось наделить репетитора какими-то непредсказуемыми чертами, придумать ему интересную биографию. Папа рассказывал Тае, что после учебы Арсений некоторое время работал на телевидении, но потом вернулся в университет в качестве методиста, а затем начал преподавать. Тая не понимала, как можно отказаться от профессии журналиста и выбрать вдалбливать в ленивые неблагодарные умы никому не нужные знания и истины.
– Нет, я веду совершенно обычную жизнь, в которой даже нет времени на сериалы. Но этот теперь непременно посмотрю, – заверил Арсений.
Он не видел никакого смысла, чтобы придумывать о себе какие-то небылицы, создавая неправдивый образ. Молодого человека все устраивало, и красоваться перед своей ученицей он не собирался.
***
– И теперь я не смогу попросить помощи декана в переселении, – закончила жаловаться Дана Эдику по телефону.
– Милая, уверен, декан уже через пару дней забудет о том, что произошло. У него, наверное, подобных историй по сотне в день, – старался ободрить любимую Эдик.
– Надеюсь, потому что эта ситуация с ошибочным соседством затянулась, – вздохнула художница, – как твой день? Много было работы?
