Все логично. Кстати, что такое сахарные кексики?
– Бруклин, ты совсем не неудачница.
– Если бы не ты, меня выбрали бы последней. Все в этой школе притворяются, будто меня не существует, смеются надо мной. Они даже не пытаются узнать, какая я на самом деле, ведь у меня нет денег и привилегий, как у них. И на крутые вечеринки я могу попасть только потому, что обслуживаю их. Я – социальный изгой.
– Не забывай, ты еще и не целовалась никогда, – добавил Феликс, когда мы вошли в медпункт.
Похоже, он решил окончательно меня пристыдить. Я почувствовала, как покраснели щеки.
– Пожалуйста, перестань напоминать об этом!
Феликс снова засмеялся.
– Ох, у тебя лицо, как свекла! – вскрикнула медсестра, бросилась ко мне и приложила ладонь ко лбу. – Что-нибудь болит? Хм, кажется, температуры нет.
Я смутилась еще больше.
– Мы играли в вышибалы, и ей заехали мячом по лицу, – объяснил Феликс. – У нее вроде нос болит.
– А я говорила тренеру Картеру, чтобы он запретил эту дурацкую игру! Вы не представляете, сколько уже ребят получили из-за нее травмы. – Она достала из холодильника пакет со льдом. – Больше ничего не болит? Ты какая-то совсем красная.
Каждый раз, когда она об этом упоминала, я становилась все пунцовее.
Я прижала лед к носу. К счастью, пакет был достаточно большим и закрыл мне почти все лицо.
– Нет, больше ничего не болит, – ответила я.
– Хорошо. Посиди немного и не опускай лед.
Я села на маленькую кушетку в углу кабинета. Тонкий матрас прогнулся, когда Феликс расположился рядом.
– На самом деле, – сказал он, – деньги не исправят дурной характер. Они вообще ничего не исправят. И я не считаю тебя неудачницей. Ты добрая. Милая. Забавная. С тобой легко общаться.
Я невольно положила руку на кушетку между нами.
Конечно, я вела себя, как трусиха. Но теперь, пряча лицо за пакетиком, я ощущала себя храбрее. Пожалуй, самое яркое воспоминание с пятницы – прикосновение Феликса к моей ладони.
– И красивая, – добавил он, а после коснулся моей руки. – Ты действительно красивая, Бруклин.
Как же прекрасно, что пакет скрывал мои глаза, ведь на них навернулись слезы. Он называл меня красивой в пятницу вечером. А я и забыла об этом из-за пережитого унижения.
Наши пальцы переплелись. Несколько минут мы сидели молча. Я была уверена, что это лучшие минуты в моей жизни.
Феликс убрал пакет со льдом от моего лица.
– И когда твой нос перестанет болеть, я обязательно поцелую тебя, новенькая.
Я заглянула в его голубые глаза и постаралась сосредоточиться на мысли о том, что он хотел поцеловать меня так же сильно, как и я его. Однако из глубины сознания неожиданно всплыл навязчивый вопрос.
А что, если? Я ведь не знаю, кто мой отец. Что, если? Я понимаю, что совсем не похожа на Феликса. Феликс – это Феликс. Но… что, если? Мои мысли закружились в немыслимом темпе. Что, если? Все ведь возможно. Как бы ужасно это ни звучало. Что, если мы с Феликсом родственники?
Я сглотнула комок в горле и заставила себя улыбнуться, после чего снова приложила лед к лицу.
Надо сначала поговорить с дядей, а потом уже целовать парня, который потенциально может оказаться моим сводным братом. Или кузеном. Или даже… племянником?
Мысль о нашем потенциальном родстве привела меня в ужас!
Но еще сильнее меня испугало желание, чтобы Феликс стал первым парнем, который меня поцелует! И это желание оказалось настолько искреннем, что плевать на правду. Хотя…
Господи, только бы Феликс не оказался моим родственником.
Глава 12
Понедельник
Я поставила свой поднос с ланчем перед Кеннеди.
– У меня серьезная проблема.
– У меня тоже. Как думаешь, эти кадры лучше смотрятся в черно-белом варианте или в цвете? – Она подвинула ко мне несколько фотографий. – Я склоняюсь в сторону цвета.
Передо мной лежали фото, на которых я лапаю Мэтта за лицо. Их оказалось несколько. И они были сняты с разных ракурсов. И в разные моменты.
– Что это за фигня?
– Ты права. В цвете лучше. Можешь оставить их у себя.
– Я же просила тебя удалить фото. А их, оказывается, несколько? – Я подняла кошмарные снимки и пролистала их. – Почему ты так со мной поступаешь?
– Потому что мне кажется, что вы с Мэттом – отличная пара. Только взгляни, как он на тебя смотрит. Да он просто очарован тобой!
Я и прежде заметила эти звездочки, плясавшие у меня в глазах. Но теперь мне показалось, что точно такие же звездочки отражались и в глазах Мэтта. Я покачала головой. У меня разыгралось воображение. Он вовсе не смотрел на меня так.
– Мэтт меня не замечает. А я его избегаю. Мы не пара и никогда ею не будем. Давай хотя бы ненадолго обсудим мою проблему, а не эту ерунду? – Я бросила фотографии в ее сторону.
– Ммм. Вообще-то они твои. – Кеннеди снова подвинула фото ко мне.
– Мне они не нужны.
Мы продолжали двигать друг к другу фотки, пока я не заметила, как в столовую вошел Мэтт.
Черт. Я схватила фото и спрятала их в свой рюкзак.
– Всегда пожалуйста, – произнесла Кеннеди с широкой улыбкой.
– Я говорила тебе спасибо?
– Еще скажешь. – Она засунула в рот вилку, полную спагетти. – Как там твои попытки избежать встречи с парнями?
– Не слишком удачны.
– В этом и заключается твоя большая проблема? Не знаешь, как лучше спрятаться от Феликса и Мэтта? Ну, если говорить про Феликса, то, мне кажется, твои попытки бежать в противоположную сторону, как только он появляется на горизонте, вполне успешные. И ты явно дала ему понять, что к тебе не стоит приближаться.
Ага, вот только мой план провалился. Все вышло с точностью наоборот. Мне хотелось стать к Феликсу еще ближе, и меня это серьезно пугало. Я собиралась расспросить дядю про моего отца, но после нашего разговора в ванной он резко менял тему.
Разумеется, ни о чем другом у меня сейчас не получалось думать. Ну, разве что еще о том, как бы поцеловать Феликса. Однако даже эти мысли возвращали меня к вопросу личности моего папы. Засада!
– Нет, моя большая проблема другая. Видишь ли, дядя упомянул, что мой отец жил когда-то в этом городе. Что, если он все еще здесь? Что, если у него есть другие дети? Что, если они ходят в эту школу? Или дети его брата или сестры? Или что-нибудь в этом духе?
Кеннеди пожала плечами.
– Вряд ли для тебя это что-то изменит. – Она отправила в рот еще одну вилку, полную спагетти. – Конечно, изменит. Вдруг мы с Феликсом родственники? И я поцелую своего сводного брата? Или кузена? Или того хуже?
Кеннеди закашлялась и выплюнула все спагетти на поднос.
– Что? Вы с Феликсом поцеловались?
– Ты не поняла! Я могу быть его родственницей.
– Так вы целовались или нет?
– Нет. Во время игры в вышибалы мне попали мячом по лицу, и пришлось идти в медпункт. – Я показала на нос, который все еще был красным, даже после пакетика
