пары еще пятнадцать минут, давай выпьем кофе? — предлагает она и тащит меня к кофейному автомату.
— Нет, не хочу, — трясу головой.
— Сон, ну ты чего? Из-за Миши? И поделом ему. Будет в следующий раз головой думать, что делает.
Я молча наблюдаю, как Лена не спеша потягивает кофе из стаканчика, и смотрю по сторонам. Кажется, на нас теперь обращены все взгляды и все так и норовят обсудить ту вечеринку.
— Ладно, пошли на пары, — выбросив пустой стаканчик в мусорный контейнер, Лена обнимает меня за плечи. — У тебя такой потерянный вид… Мне так стыдно за случившееся, — опять начинает извиняться. — Ну давай в кино сходим после пар?
— Мы вчера не вылезали из кровати весь день и смотрели сериал.
— В кафе? — продолжает настаивать подруга.
— Нет, — отрицательно качаю головой. — К тому же мне после пар нужно на работу.
На парах я не могу толком сосредоточиться, мысли вялые, их сложно собрать в кучу, меня постоянно клонит в сон. Ещё и дождь за окном льет стеной и никак не способствует концентрации внимания.
После занятий я собираюсь ехать на работу, но мне звонит Стефания и сообщает, что у меня сегодня еще один внеочередной выходной.
— Отлично же, — радуется Ленка, — значит, проведем вечер в кровати и досмотрим сериал, позубрим учебники, — звенит в ушах весёлый голос подруги, когда мы забираемся в машину. — Как в старые добрые времена.
Но я сильно сомневаюсь, что теперь что-то будет как прежде, потому что я не испытываю никаких эмоций, кроме угрызений совести.
На ужин я спускаюсь с колотящимся сердцем. Ленин отец ведет себя так, будто ничего не произошло, но стоит ему ненадолго задержать на мне взгляд, как в груди тут же становится тесно, и я чувствую, как щеки заливает румянцем. Да, я все правильно решила.
Втянув в себя побольше воздуха, я пытаюсь придать голосу твердости и говорю:
—Я приняла решение снять жилье и переехать.
В глазах Ленки вспыхивает неверие и возмущение.
—Что?!
Ее отец ничего не говорит, а лишь сверлит меня тяжелым взглядом.
«Подумай еще раз хорошенько», — весь следующий день звучит в ушах голос Ленкиного отца. Короткая фраза, вызвавшая во мне настоящую бурю эмоций: от желания выскочить из-за стола до странного разочарования. Нет, я, конечно, не ждала, что такой человек, как Борис Александрович станет умолять меня остаться в его доме… Просто... Не знаю. Я думала, что с решением о переезде придет облегчение, но нет. Напротив, будто стало бы хуже. Солнце перестало светить, и глаза постоянно на мокром месте.
Ленка пребывает вне себя от ярости. После этого злосчастного ужина без стука вломилась ко мне в спальню и устроила самый настоящий скандал. Сказала, что я все еще не в себе после наркотиков, раз такое удумала, и что ни она, ни отец никуда меня не отпустят. Что, мол, Борис Александрович был очень зол, хоть и вида не показал, и считает мое решение огромной глупостью.
Я ей не поверила, хотя и хотелось очень. Тогда почему он сам ничего мне не сказал? Если бы я знала, что ему хотя бы чуточку не все равно, может быть… Почему я так запуталась? Делаю одно, а говорю другое.
Этим утром я сообщила маме о том, что буду съезжать от Тихоновых. Она всполошилась. Стала пытать, не обижала ли меня Ленка. Я ее успокоила, сказав, что мне будет комфортнее жить отдельно и что я уже нашла недорогую комнату. Она вроде бы поверила. Хотя про комнату я не соврала. Нашла на сайте объявлений, чистую и недорогую. Подойдет, чтобы пару месяцев пересидеть, пока не дадут общежитие.
— Имей в виду, что я на тебя обижена и не разговариваю, — буркает Ленка по пути к дому. Верный своему обещанию, Борис Александрович конфисковал ключи от ее машины, и перемещаемся мы теперь либо на такси, либо с Виталием.
— Не злись, — глухо прошу я, разглядывая бегущие за окном пейзажи. — Так будет лучше… Не могу я…
— Да что не можешь-то? — взрывается она так, что вздрагиваю. — Заладила одно и то же! Объясни толком, что произошло! Если ты на меня злишься за вечеринку — так и скажи! Я уже сто раз прощения попросила! Могу и в сто первый…
Я мотаю головой.
— Ты совсем ни при чем. Не надо просить сто первый раз прощения. Просто я так решила.
Не могу я сказать ей правды. Если Ленка узнает, что я в наркотическом угаре пыталась соблазнить ее отца, она со мной разговаривать перестанет. И вряд ли я хоть кому-то смогу признаться в том, в чем долгое время не признавалась себе. К этому мужчине я испытываю то, чего ни при каких обстоятельствах испытывать не должна, и переезд — единственный способ положить этому конец. Я устала всякий раз краснеть и вздрагивать при звуке его голоса, с замиранием сердца ловить на себе его взгляды и проматывать в голове каждое мгновение нашего поцелуя, при этом сгорая от стыда. Это сущее наказание.
Остаток дороги Ленка со мной не разговаривает, углубившись в телефон. Мне больно, что я ее обижаю, но изменить ничего не могу. Так нужно.
Очутившись дома, мы сразу расходимся по разным комнатам, и я, воспользовавшись уединением, начинаю паковать вещи. Платья, которые Ленка давала мне поносить, аккуратно раскладываю на кресле. Смотрю на них, и такая тоска берет… Я так многим ей обязана: новой жизнью, престижной работой, новыми знакомствами. Буду очень по ней скучать. С работы я тоже решила увольняться, но немного позже. Когда найду альтернативу.
К глазам в очередной раз подкатывают слезы, и, чтобы не реветь среди сумок, я прячусь в душе. Там, стоя под теплыми струями воды, даю волю эмоциям и плачу, плачу. Почему это случилось со мной? Почему я не могу, как все нормальные люди, встречаться с ровесниками? Сергей отличный парень, и он, кажется, действительно мной заинтересован, а вместо этого я постоянно вспоминаю тот неправильный поцелуй с отцом моей лучшей подруги.
Вымыв волосы, я заматываю их в полотенце и оглядываюсь в поисках халата. Когда не нахожу, вспоминаю, что после стирки Катя кладет его в шкаф.
Ежась от холода работающего кондиционера, я на цыпочках выбегаю в комнату и там обмираю от шока. Посреди спальни рядом с моими сумками
