Но где же взять денег? На лестничной клетке она столкнулась с соседкой.
- Ниночка! Ой, куда же ты пропала? А я всю твою почту забираю. А то, если ящик полный, могут подумать, что хозяев нету, и полезут в квартиру. Так что забери, вот, журнальчики пришли, вот счета, вот письмо из ГАИ… Какой на тебе костюмчик симпатичный. Курточка, конечно, французская? Только французы так могут шить кожаные вещи. Не то, что всякие турки или китайцы, да?
- Курточка? - рассеянно переспросила Нина, разглядывая конверты. - Курточка итальянская.
- Ой, ты путаешь, - соседка бесцеремонно потёрла между пальцами лацкан её куртки. - Это шуба у тебя итальянская, я помню. А куртка точно из Парижа.
- Да-да, - торопливо согласилась Нина, закрывая за собой дверь.
Увидев письмо из ГАИ, она сразу вспомнила о машине. Можно не беспокоиться о билетах, просто упасть за руль и рвануть в деревню. Но всё равно - нужны деньги на бензин, на подарки, да и вообще на жизнь. Может быть, машина выручит её другим способом - если её продать. Тысячи две за неё можно получить. «Вольво-244» - отличный семейный автомобиль. «Надёжный, как автомат Калашникова», - любил повторять Саша. Петьке так удобно было спать в дороге на просторном заднем сиденье. А самое главное, «Вольво» - это гарантия безопасности. Саша потому и купил жене именно эту машину. Он был уверен, что даже если «Вольво» на полном ходу врежется в бетонную стенку, то Нина отделается только лёгким испугом. Чего не скажешь о стенке.
Жалко продавать, но, видимо, придётся.
Нина вскрыла конверт, прочитала послание из ГАИ и позвонила по указанному номеру. После короткого разговора она положила трубку и аккуратно разорвала письмо на мелкие кусочки.
Машину эвакуировали на штрафную стоянку. Чтобы забрать её оттуда, придётся заплатить сумму, превышающую её стоимость.
Вот и всё. Вопрос с машиной решён.
Нина решительно подошла к шкафу и перебрала свои вещи. Итальянская шуба. В ней Нина снималась год назад. Реклама какого-то казино. Роскошная женщина в роскошной шубе выходит из роскошной машины. Как давно это было. Да и было ли?
Она перебросила шубу через руку и вышла на лестничную площадку. Позвонила в дверь соседки и напоследок прижалась лицом к душистому нежному меху.
Соседка даже не спросила ничего, увидев Нину.
- Вот, - Нина развернула шубу. - Ты же мечтала её купить. Покупай.
- А что случилось? Почему ты её продаёшь?
- Она мне не нужна. Мне нужны деньги.
- А сколько?
- Полторы тысячи долларов.
- Это не ко мне, - соседка отступила и попыталась закрыть дверь.
Но Нина успела подставить ногу.
- Она же стоила три! Я её два раза надела, ты же знаешь! Она же в идеаль…
Соседка покачала головой:
- Продай за три, если можешь. Сдай в комиссионку.
- Это долго. Ну, хорошо, сколько ты можешь дать?
- Пятьсот.
У Нины опустились руки, и она шагнула назад.
Дверь перед ней захлопнулась.
Нина погладила мех, ещё раз погрузила в него лицо. В конце концов, это всего лишь шуба.
Она нажала кнопку звонка, и соседка сразу же открыла. На этот раз в руке у неё были деньги.
- Пятьсот, - твёрдо сказала соседка. - Здесь. Сразу. Пятьсот.
Нина кинула шубу ей на плечо и вытянула из руки пять зелёных купюр.
- Спасибо, ты меня очень выручила, - пересилив себя, сказала она.
- Всегда, пожалуйста, - ласково ответила соседка.
Глава 19
Они играли в партизан так же, как когда-то играли их родители. На роль немцев исполнителей не нашлось, поэтому партизаны прятались от деревенских коз и гусей. Они подкрадывались и забрасывали «гранатами» пугало на краю кукурузного поля.
Партизанский штаб располагался в овраге. Любой посторонний наблюдатель принял бы его за мирный шалаш из веток и останков картонных коробок. Петька Силаков, как самый младший по возрасту и званию, был начальником штаба. В его обязанности входило разводить и поддерживать костёр, запекать в золе картошку и делать шашлык из чёрствого хлеба. Остальные партизаны - командир отряда Санька и разведчик Алёшка - в это время разрабатывали планы новых боевых операций или залечивали смертельные ранения с помощью лопухов и подорожника.
В этих боевых буднях пролетело лето, и уже осень подходила к концу. Становилось всё холоднее на полях и лесопосадках, но в штабе у костра всегда было тепло и уютно.
Приближалась зима, и мальчишки говорили о новогодних подарках. Санька жил у своей бабушки так же, как и Петька. Но у Петьки была хотя бы мама, а у Саньки не осталось никого на всём белом свете. На бабку надежды было мало, поэтому подарков следовало ожидать только от Деда Мороза.
- Я уже написал ему письмо, - важно сообщил Санька, имевший за плечами полтора класса начальной школы. - Попросил такой велик, о котором ты рассказывал. Как для взрослых, только маленький. Как думаешь, подарит?
Петька аккуратно подложил в огонь сухую чурочку и ответил:
- Никакого Деда Мороза нет.
- Ну да! А кто же есть? Кто же детям на Новый год подарки дарит?
- Бог.
- Ну да, скажешь тоже. Делать ему больше нечего.
- Да. Он всё делает, о чём просишь. Только молиться надо как следует, и о хорошем. И он обязательно сделает.
Санька привстал, выглядывая из оврага:
- Что-то Алёшки не видно. Застрял, он в этой школе. Вот пойдёшь в школу, узнаешь, что Бога нет. А Дед Мороз есть. Он и на ёлку приходит, я сам по телевизору видел. А молятся только старые бабки.
- Как хочешь, Санька, а я лучше буду молиться.
- Ты столько молишься, чтобы мама приехала, а она всё не едет. Ну что толку в твоём Боге?
Петька насупился, но ничего не ответил.
- Вот видишь, - заключил Санька. - Напиши лучше Деду Морозу, пока не цоздно. Это надёжней.
- Нет. Я буду молиться.
- Ну и дурак, - Санька снова привстал и увидел, что к оврагу опрометью несётся его разведчик. - А вон и Алёшка бежит. Сейчас мы его спросим, за кого он, за Деда Мороза или за Бога.
Но Алёшка был не склонен сегодня к таким серьёзным дискуссиям. Не добежав до оврага, он прокричал, задыхаясь:
- Петька! Ты что здесь сидишь! Ты что здесь сидишь!
Скатившись на дно, он схватил Петьку за плечи и рывком поставил на ноги:
- Ты что сидишь! К тебе мама приехала! К тебе мама приехала! К нему мама приехала, а он сидит!
Алёшка снова выскочил из Оврага, размахивая кепкой и выкрикивая:
- Сюда! Сюда! Здесь он!
Петька не успел опомниться, как в овраге появилась мама. Она перепачкала свою куртку в песке, она встала перед ним на колени и крепко-крепко прижала к себе. От её волос пахло поездом.
- Мальчик мой! - повторяла она, то прижимая его голову к груди, то снова разглядывая и целуя. - Мальчик мой любимый! Как ты вырос!
Она вдруг заплакала, как маленькая, всхлипывая и шмыгая носом.
- Мама, ты не плачь, - сказал Петька. - Смеяться надо. А ты плачешь.
Санька и Алёшка переглянулись и тактично выбрались из оврага. Почесав затылок, Санька посмотрел в сторону церкви на холме и сказал задумчиво:
- Пожалуй, надо попробовать. Может, что и выгорит с великом?
Этот день надолго запомнится Саньке и Алёшке. Их отряд лишился начальника штаба. Но пышные проводы заслонили горечь потери.
В Петькином доме собрались все соседи. Для мальчишек накрыли отдельный стол, заставленный бутылками разнообразной газировки, нарезанными тортами, мисками с фруктами и конфетами. До отвала наевшись бананами, Алёшка ещё нашёл в себе силы надкусить огромный персик, а потом долго рассматривал его, словно старался запомнить на всю жизнь.
Санька наполнил огромную миску смесью спрайта, фанты и пепси. Поднять её он побоялся и, чтобы не расплескать ни капли, оставил миску на краю стола. А сам подсел рядом и осторожно наклонил к себе, прильнув губами. Он втягивал газировку в себя до тех пор, пока его щёки не раздулись, как у суслика. С трудом оторвавшись от миски, он икнул и произнёс с блаженной улыбкой:
