- Вот об этом я мечтал всю жизнь…
Алёшка тоже припал к живительной влаге, и тоже принялся икать, улыбаться и приговаривать:
- Кайф. Ой! Кайф…
И только Петька ничего не ел и не пил. Он сидел с друзьями за столом и, подперев голову кулачком, смотрел на маму, которая сидела, среди женщин. Женщины пели свои песни, и мама пела вместе с ними, но при этом она глаз не сводила с Петьки и постоянно улыбалась ему.
А бабушка, хлопотавшая вокруг стола, порой останавливалась в дверях, устало прислонившись к косяку, и вытирала глаза уголком платка.
Когда застолье подходило к концу, Петька вдруг выскочил в соседнюю комнату и вернулся оттуда, толкая рядом с собой велосипед на толстых шинах, с блестящими рукоятками тормозов и с настоящей фарой на руле.
Увидев такое чудо, мальчишки даже икать перестали.
- Санька, вот, - сказал Петька. – Это - тебе.
Санька осторожно приблизился к нему. Наверное, ему казалось, что всё это снится, и он боялся проснуться. Он коснулся пальцем звонка, и тот отозвался весёлой трелью.
- Это - мне?
- Тебе, тебе. Ты же хотел такой?
- Сработало… - благоговейно произнёс Санька, подняв глаза к потолку. – Ура! Сработало!
- Только ты всем давай прокатиться, - попросил Петька.
Алёшка встал с другой стороны велосипеда, щупая широкие шины:
- Он даст, даст. Я прослежу, не боись.
- А ты как же, Петь? - Санька крепко взял друга за плечо и посмотрел в глаза: - Ты ж тоже хотел?
- Да что ты! Ко мне мама приехала! Мы с ней завтра домой уезжаем. Мы теперь заживём!
Глава 20
Нине и самой, тогда казалось, что теперь, после стольких испытаний, их жизнь быстро войдёт, в прежнее русло. Да, без Саши будет нелегко. Да, придётся искать новую работу. Но все эти трудности она сможет преодолеть - ради сына. Ребёнок ни в чём не виноват, он не должен страдать. У него будет всё, к чему он привык.
Правда, теперь в детский сад придётся ездить на трамвае. Но Петька так соскучился по своим старым друзьям, что не обратил внимания на такие досадные пустяки. Он чуть не вприпрыжку рвался к знакомому жёлтому флигелю, где, как всегда по утрам, стояла на газоне заведующая в своём неизменном белом халате с голубым воротничком.
Из перламутровой «тойоты», опередив Петьку с Ниной, выбралась знакомая парочка - пухлая мамаша и толстячок сын.
Толстячок радостно закричал:
- Петька, привет! А говорили, что ты болеешь! Мама, смотри, вон Петя со своей мамой! Помнишь, мы её по телевизору видели!
Пухлая мамаша зашипела, поправляя малышу задравшуюся курточку:
- Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты с ним даже не разговаривал, чтобы ты близко к нему не подходил!
Она шипела вполголоса, но достаточно ясно, чтобы её услышал не только сын. И Нина услышала, и нахмурилась, но быстро взяла себя в руки. Она сочувственно улыбнулась и, проходя мимо, заметила:
- Вы не беспокойтесь, он и не подходил. Нас не было. Мы только что приехали.
- Лучше бы и не приезжали, - бросила толстуха.
Заведующая, видимо уловив назревающий конфликт, поспешила им навстречу.
- Здравствуйте, Елена Филипповна, здравствуйте, Нина. Маленькое объявление…
Пухлая мамаша перебила её, торопливо проскакивая вперёд:
- Я к вам зайду потом в кабинет, мне надо с вами побеседовать. Тет на тет.
Заведующая, со скрытой иронией поглядела вслед забавной парочке и повернулась к Нине:
- Все такие нервные, просто ужас. А вас, Ниночка, так давно не было.
- Пожалуй. Но теперь мы снова здесь.
- Да-да, - она с любопытством разглядывала Нину. - Вы не загорали в этом году? Странно, говорили, что вы отдыхаете в Греции… Знаете, у нас увеличился благотворительный взнос, уже давно, а место за вами оставалось…
- Сколько я должна? - спросила Нина.
- Да-да… Потом вы ещё пропустили несколько праздников, к нам приходили артисты, приезжал зоопарк, это тоже всё входит.
- Конечно. Я оплачу.
Удовлетворённо кивнув, заведующая потрепала Петьку по голове:
- Петя, беги в группу…
Нина едва успела обнять Петьку, но от поцелуя он ловко уклонился.
Когда за убежавшим Петькой захлопнулась дверь, заведующая заговорила совсем иным тоном:
- Тут про вас ходили ужасные слухи, Ниночка. ОМОН, криминал, психическая экспертиза… Я лично ничему не верю. Это всё, конечно же, неправда?
- Это правда, - спокойно ответила Нина, доставая кошелёк. - Это что-то меняет? Нам подыскать другой сад?
- Все такие нервные, просто ужас. Почему же сразу другой? При чём здесь невинный ребёнок? В жизни всякое может случиться. Но, вы же, по-прежнему известная модель Нина Силакова. Это - самое главное.
- Сколько я вам должна?
- Лично мне вы ничего не должны, - поправила её заведующая. - Зайдите ко мне вечером, я посчитаю вашу задолженность.
Дома Нина разыскала папку, в которой хранила все свои старые контракты где-то среди них, она точно помнила, должен был лежать список всех модельных агентств Москвы. Когда-то он оказался в папке только потому, что на первой странице красовался очень удачный портрет Нины. Кто же знал тогда, что спустя три года ей самой придётся набирать все эти телефонные номера…
И кто же мог предвидеть, что во всех агентствах ей будут отвечать одинаково, хотя и с разными интонациями.
«Спасибо, в ваших услугах не нуждаемся», «Силакова? Нет-нет, извините, для вас у нас нет работы. И больше не звоните сюда», «Позвоните через неделю, может быть, что-нибудь появится», «Да-да, я помню, мы вас приглашали. Но это было давно. Мы вам позвоним, когда появится необходимость».
Она зачеркнула последний номер в этом списке и отбросила глянцевый проспект. Лицо, глядевшее на неё с обложки, казалось печальным. «Какой худой я была тогда, - подумала Нина, подняв проспект с пола. - И что они все во мне тогда находили? Кожа да кости. Нина Силакова, агентство «Маркиза».
Ниже, под портретом, виднелся телефонный номер, ещё не перечёркнутый. И Нина позвонила по нему почти машинально, не сразу поняв, что это номер её собственного агентства.
«Ладно, - решила она, - последний звонок для очистки совести». Нине меньше всего хотелось бы сейчас услышать голос администратора Пестровой, поэтому она быстро проговорила:
- Будьте добры Катю Кривченко:
- Ба-а! Силакова! - после недолгой паузы ответил знакомый голос подружки. - Здорово! Где же ты пропадала всё это время? Тебя из агентства выгнали.
- Катя, помоги мне. Мне очень нужна работа. Любая.
- Ну-у… даже не знаю. Тут о тебе такая волна прокатилась… про тебя и слышать нигде не хотят. Знаешь, кому нужны эти разборки - менты, киллеры. Отсидись годик, потом видно будет.
- Что ты, Катя! Какой годик! Я и так… У меня ребёнок…
- Да-a, старуха. Узнать бы, кто про тебя это всё распускает, язык бы вырвать… Хотя я догадываюсь. Хочешь, скажу?
- Нет. Мне всё равно.
- А ты, я вижу, всё такая же. Жизнь тебя ещё не обломала. С работой, старуха, сейчас плохо. Страшная конкуренция. Ты лучше поищи себе что-нибудь другое. Типа уборщицы.
Ещё минуту назад Нина решила, что этот звонок будет последним. Но злорадство, неприкрыто звучавшее в голосе бывшей подруги, придало ей новых сил. И Нина стала обзванивать всех своих знакомых. Теперь она была согласна на любую работу.
На столе перед ней лежала горка визиток. И после каждого звонка очередная визитка отправлялась в мусорное ведро. Никто не хотел говорить с ней.
Последнюю визитку она долго вертела в руках. Юрка Добряков учился с ней в одном интернате. Приехал в Москву, одновременно с ней Отпетый двоечник оказался прирождённым коммерсантом, и теперь занимал важный пост в холдинге из трёх букв. Нина знала, что только он может помочь ей. Если захочет.
- Приёмная Добрякова, - ответил приветливый женский голос.
- Соедините, пожалуйста, с Юрием Семёновичем, - попросила Нина, прочитав Юркино отчество на визитке.
- Минутку. Как вас представить?
