class="p1">Вот что за чёрт? Я вроде и рад, что она пришла сама. И мне не пришлось искать её по всему городу, но…
Что за испытание?!
Дверь внезапно открывается, и я поднимаю голову, не успев ответить на свой же вопрос.
– Я только сейчас поняла… – начинает неловко. Вся радость и веселье испарились с виноватого лица. – Ты куда-то собирался, да? Ты одетый был, с ключами… К Ире?..
Да что же ты с Ириной заладила!
– В магазин собирался, – обрубаю, чтобы не фантазировала там.
А чего это я, собственно, беспокоюсь, что она сейчас себя накрутит?
– Мороженое захотел жутко.
– Ты же сладкое не любишь.
Вот так и бывает, когда говоришь, не задумываясь.
– А вот захотел, – развожу руками. – Всё, хватит допросов.
Кидаю в неё майку и строгим голосом приказываю:
– Иди под горячей водой постой, чтобы не заболеть. А я пока чай заварю.
Она кивает, убегает в ванную комнату, закрывается.
А я выдыхаю. Беру телефон в руки и звоню Ксюше. Чтобы сказать, какая она психованная. И что просто так ей это с рук не сойдёт.
Да, по сути, Вика мне никто. Но. Она – дочь моего друга, и пока он в отъезде, за неё отвечаю я.
И когда она под моим присмотром – никому не дам её обидеть.
Но жаль – на звонок отвечает Полина. Предупрежу её хотя бы, чтобы не волновалась.
– У меня она, Поль.
– Да я знаю.
Хмурюсь.
– Откуда?
– А-а-а-а, ну-у-у, – начинает мелкая.
Память, что ли, рыбья? Забыла уже, что сестру старшую потеряла?
– Она мне написала, сказала уже.
– Правда? – выгибаю озадаченно бровь. Выхожу из комнаты, смотрю на тумбочку. А на ней сумка кожаная чёрная. Открытая лежит. И телефон в данный момент как раз сползает по ткани, намереваясь выпасть на тумбочку.
– Ой, Дикий, мама щас придёт! – тараторит в трубку Полинка и отключается.
Отстраняю телефон от уха. Когда только Миронова успела предупредить?
Так, ладно. Потом разберусь со всем. А пока иду на кухню. Ставлю чайник, завариваю чай. Я его вообще не пью, но заварку на всякий случай храню. Гостей бывает много.
Через несколько минут Ежевика выходит из ванной в одной моей футболке, и я тут же отворачиваюсь. Чтобы крыша не съехала.
– Пей, пока горячий, – пододвигаю к ней кружку. Беру полотенце, которое схватил из шкафа несколько минут назад, и захожу Вике за спину. Чтобы лица её не видеть и голубых глаз, которые словно включают во мне реакцию возбуждения.
Опускаю махровую ткань на её голову и стараюсь немного высушить волосы. Чтобы хотя бы вода не капала. Фена у меня нет.
– Спасибо, – доносится снизу. – И извини ещё раз, что я без приглашения…
– Перестань, – сколько можно уже? – Ты Ксюше сказала, где ты?
Прощупываю почву.
– Ну-у, – тянет. – Мы немного поругались с ней. Она зла, что я не предупредила её, что ушла. Когда увидела, что меня дома нет – разнервничалась, с головной болью слегла. В общем… Она злится на меня очень сильно. Поэтому нет, не в курсе. Но Полю я предупредила…
Когда всё успела?
– Ладно, не расстраивайся. Вправлю мозги твоей мачехе.
– Да зачем?! – едва не подпрыгивает Вика. – Не надо. Она же ничего плохого не сделала.
Да, и не она выгнала тебя из дома.
Удивляюсь Ежевике. Как она вообще может к человеку хорошо относиться после того, что тот сделал? В дождь прогнать ребёнка из дома! Ну для меня-то Вика не ребёнок, а для мачехи-то – да.
– Ладно, проехали.
Для Вики я отпустил эту тему. Но для себя чётко решил потом поговорить с Ксюшей по этому поводу.
Ещё десять минут собираю капающую влагу с волос и откидываю полотенце в сторону. Сам невольно касаюсь пальцами её спины. Даже не осознаю, что ладони уже гуляют по телу девушки. Она немного сжимается. И только тогда замечаю, что снова опустил руки на её талию, вдыхая ароматный запах своего геля для душа.
Вот когда я успел потерять голову и облапать её? Мы же из-за этого поссорились, чёрт!
Отстраняюсь от неё, отворачиваюсь и недовольно произношу:
– Для готовки уже поздно. Сварганим что-нибудь с утра. Иди спи.
И хоть говорю я сейчас спокойно, но руки чешутся ударить кулаками об стену.
Дикий, блин, что с тобой, и когда ты успел потерять над собой контроль? Не знаю. Внезапно всё так случается. Капец…
Вот же зараза…
Бегу сейчас из собственной кухни как крыса с тонущего корабля. И ничего не слышу. Или не хочу этого делать. Хотя Ежевика ещё что-то говорит мне вслед, а я… позорно убегаю, стараясь удержать себя в руках и не накинуться на неё.
Утро выдаётся таким же тяжёлым, как и ночь. Вика живее всех живых и сейчас пытается поделиться всей своей энергией со мной. А я только хмуро смотрю в её сторону.
Я поехал. Головой.
Почему даже сейчас, когда она всего лишь подметает полы, слегка наклонившись, в мыслях слишком грубые и пошлые для Ежевики картинки? Хотя они никак не связаны: Вика и картинки! В моей голове она вся такая порочная, но в то же время нежная. Соблазнительная и всё остальное, но…
Нет.
Ухожу в свою комнату, чтобы не видеть всего этого, и звоню Костику. Тихо матерюсь, и когда выговариваюсь спустя несколько секунд, всё же спрашиваю в трубку:
– Ты когда приедешь, чёрт тебя дери?
– Да ты прям чуешь, когда я рядом, – игриво отвечает Миронов.
Серьёзный мужик, чёрт, а сейчас дурака валяет. А мне вот не до смеха. Я с ума тут схожу. Надо куда-то Вику девать. Иначе я сорвусь – и капец нам двоим будет.
– Я приехал. Стою за дверью.
– Фига ты! – искренне удивлюсь. В командировке вроде совсем недавно был!
– Да, открывай. Обсудить кое-что надо. Задрали меня эти канадские, блин, ухажёры моей дочери. Всех мужиков рядом с ней порешал бы. И причиндалы их поотрезал.
Он со злостью сбрасывает, а я ещё несколько секунд стою в замешательстве.
И мне надо бы пойти открыть дверь, предупредить, что его дочь тут, и не стоит заводить такие серьёзные разговоры при ней…
Но я как осёл стою в спальне, пока Костик жмёт кнопку звонка.
И на очередную трель звонка открываю не я…
– Папа?
… а, блин, Ежевика, которая лучше бы сейчас продолжала подметать…
– О, Вик, а чего ты здесь делаешь?
Я вылетаю из комнаты и ловлю на себе взгляд Костика. Представляю, как это выглядит… Стоит на пороге его дочь. В
