Прищуривается и замолкает, видимо, чтобы дать слово мне. Но я не буду оправдываться. Больше не буду.
Мы смотрим друг на друга, и Андрей продолжает:
— Так вот… я не понимаю твои поступки. Что ты творишь? Зачем ты договариваешься с ним о встречах? Зачем едешь на свидание в блядских чулках?
Больше всего на свете, мне хотелось бы рассказать ему о случае на фуршете. Что в порыве ревности я связалась с Измайловым. Что я безумно люблю бывшего мужа и ревную, как дикая кошка. К каждой самке. И эти чувства разрывают меня изнутри. Каждый день. Но зачем?
Он не доверяет мне. Я не доверяю ему. Мы квиты.
Андрей еще пол минуты ждет реакции, а потом поднимается с кресла и подходит ближе. Берет мои руки в свои. Следующие его тихие признания разливаются огненной лавой в сердце:
— Ты близкий человек для меня, Настя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. На выходные я забронировал люкс в Сочи. Все включено. Хотел сделать сюрприз… Отметить твоё двадцатисемилетие. Я перешлю тебе все данные. Позови Ксению. Пусть отправит паспорт, мой секретарь оформит вылет.
Подносит мои руки к лицу и нежно целует запястья. Я же не могу сдержать слез. Зажмуриваюсь и плачу. Мне больно. Ты этого добивался?
— Не плачь. Будь счастлива, девочка, — стирает мои слезы руками. — Завтра я один справлюсь. Отдохни.
Хочу подобрать слова, но у меня не получается. Андрей целует мою соленую щеку, выпускает мои ладони и уходит в свой номер.
26. Андрей
Выходя из выставочного зала, набитого под завязку кондиционерами, глотаю душный липкий краснодарский воздух.
На эту поездку у меня были определенные цели. И надо сказать, я с успехом их почти выполнил. Заключил несколько контрактов с новыми поставщиками на максимально выгодных для себя условиях, закрыл все текущие вопросы с действующими контрагентами и даже познакомился ближе с некоторыми конкурентами, типа Гладышева, у которого трудится Инга.
Напротив каждой цели можно сделать отметку. Кроме одной. Самой важной, из-за которой я и выдрал из собственного жесткого графика этот кардабалет с Краснодаром. Самой значимой цели. Зеленоглазой.
Там я поставил точку. Но всякий раз, как вспоминаю ее заплаканное лицо, хочу добить к этой точке еще пару, чтобы получилось многоточие.
Многоточие оставляющее шанс для нас…
Вырвать Аверину из привычного окружения, было моей идеей "фикс". Случай в клубе и наш разговор, а вернее то, как я наорал на нее после него пошатнуло наши и без того хреновые отношения.
Думал здесь что-то выправится…
Наивный идиот.
Мой обратный вылет назначен на поздний вечер. Пару оставшихся часов убиваю на то, чтобы не приближаться к гостинице ближе чем на километр. Я совсем не уверен в том, что сдержусь… Ее вчерашние слезы смешанные с моей горечью разочарования — адская смесь, которая весь день растекается по венам.
Я дико хочу к ней… Хочу поцеловать ее волосы и почувствовать аромат ее тела. Который действует на меня как афродизиак. Хочу провалиться в нее, встряхнуть, трахнуть. Потом нежно целовать кончики ее пальцев. И опять по кругу. Так уж вышло, что именно эта Женщина вызывает во мне весь спектр самых разных чувств.
В тяжелых мыслях пытаюсь поужинать в ресторане. Голова гудит с самого утра от недосыпа, заливаю ноющую боль двойным эспрессо. Лекарство так себе, но придает призрачную ясность мысли.
Пусто. На душе. В жизни. Душно.
Моя теория об ухаживаниях за женой без постели была продиктована привычной рабочей схемой.
Если что-то не получается один раз — в следующий надо четко следовать от обратного.
Еще пару каких-то веков назад вертеть в постели женщину до свадьбы не было мейнстримом.
Между первым физическим возбуждением до удовлетворения своей природной потребности проходило нехилое количество долгих дней. Чтобы удержать этот дикий разрыв между пунктом А и пунктом Б моим праотцам приходилось не мало поработать.
Дабы обмануть свой мозг и удержать желание на столь продолжительное время.
Именно так появлялись баллады о любви, а чувства разгорались стойким пожаром, который потом в последствии, достаточно сложно было погасить.
Что-то в нашей истории с Настей пошло не так… Потому что наши пункты А и Б пять лет назад находились практически в одной точке, а пожар из чувств до сих пор не тухнет… Только разгорается.
Решив прогуляться до гостиницы, набираю матери. Я совсем забыл о важности разговора, который запланировал сделать еще ночью в коридоре гостиницы. Одна деталь никак не выходит из головы…
— Привет, сын, — Слышу веселый голос в трубке, — Ты позвонил сам? Что-то случилось? Когда ты прилетаешь?
— Привет, все хорошо. Ночью. Ты как?
— Прекрасно. Мы с Генриеттой Павловной были в театре. Шикарная постановка, Андрей…
— Мама, — перебиваю холодно, — Это потом. Есть вопрос.
— Какой? — настороженно интересуется.
Выдыхаю вечерний воздух. Общаться с матерью в подобном стиле — это совсем не про меня. Мы слишком многое пережили вместе, чтобы позволять себе подобный тон. Но сейчас я испытываю непреодолимое желание нарушить эту традицию.
— Хочу поговорить с тобой о сообщении, которое пропало из моего телефона чуть больше трех лет назад.
— Андрей, послушай…. Сынок…
— Думаю, мне не нужно напоминать тебе об адресате? — Продавливаю голосом.
— Я… я просто хотела тебя защитить… Я же видела в каком ты был состоянии. Ты несколько дней не выходил из комнаты. Ты пил!.. Андрей, я так за тебя переживала…, - Всхлипывает.
— Поэтому ты решила вмешаться в мои отношения с женщиной, которую я люблю? — Сжимаю и разжимаю кулак.
— Ваш брак был обречён. Она… она совсем тебе не подходит… Я твоя мать. Я знаю, что тебе нужно.
Блять.
— Я даже спрашивать не буду, кто по твоему мнению мне подходит, — отрезаю. — И надеюсь, в будущем мы закроем этот вопрос. Больше никаких намеков, встреч за обедом, дочерей подруг.
— Андрей…
— Ты заигралась, — Злость закипает все больше, — И переходишь четко выстроенные мной границы. Но в этом есть и моя вина. Скажу лишь одно. Если ты хочешь, чтобы я проявлял интерес к твоим желаниям, начни уважать мои…
Не дожидаясь ответа, отбиваю звонок.
В эту же секунду приходит острое чувство вины, но я гашу его фактом необходимости. Необходимости расставить приоритеты.
Думаю ли я, что злополучное сообщение предотвратило бы наш развод? Вряд ли. Но то, что я как побитый щенок побежал бы зализывать раны жены — сто процентов. Мне жаль, что я не получил её просьбу.
До хруста зубов жаль…
Не замечая ничего вокруг прохожу мимо гостичничного ресепшна. Для того, чтобы забрать чемодан и выехать в аэропорт мне нужно около пятнадцати минут. Еще я хочу зайти к Насте, чтобы проверить и попрощаться.
— Андрей Константинович. — окликает меня девушка из-за стойки.
— Да, — разворачиваюсь на ее голос.
— Возможно, вам будет интересно, — Краснеет. — Ваша соседка… девушка….
— Что с ней? — выпаливаю.
— У нее случился сильный приступ гастрита. Пару часов назад приезжала скорая…
— Она в больнице? — Судорожно начинает работать мозг. Надо вызвать такси. Ехать туда. Похер на самолет.
— Нет, она написала отказ. Врачи сделали укол и оставили отдыхать в номере…
Последние слова уже не слышу. По лестницам, не став ждать лифт, мчусь на нужный этаж. Стучусь в номер, он оказывается не заперт, в комнате полумрак.
Совсем дурная. Спит в открытом номере. Удостоверюсь, что всё в порядке и отшлепаю по заднице!
Подхожу к кровати и разглядываю хрупкое тело, лежащее под покрывалом. На прикроватной тумбочке горы из сморщенных салфеток и блистеры с таблетками. Сажусь рядом с ней на матрас и откидываю прядь влажных волос с лица. Провожу ладонью по холодной щеке, а большим пальцем по припухшим губам. Ее лицо выглядит так, будто она со всей присущей упрямостью оплакивала наши несостоявшиеся отношения все последние восемнадцать часов.
— Андрей? — резко поднимает плечи.
