«да», когда принимал звонок, а потом либо «да», либо после того, как выслушивал человека на другом конце линии, «нет». Сразу после этого Сальваторе обрывал звонок.
— Мне все равно, как они живут и как проходит их день, Милена.
Я гляжу на него. Я так и предполагала, но не ожидала, что он так откровенно в этом признается.
— Ты очень невоспитанный человек.
— Какой есть, и меня не интересует их мнение.
— Не интересует. — Я киваю. Он совершенно чокнутый. — Люди, которые на тебя работают, или люди в целом?
— В целом. За одним исключением, — говорит он и смотрит на меня своим нервирующим взглядом. — Тебя.
Я растерянно моргаю и быстро отвожу в сторону взгляд. Я должна быть польщена или испугана?
Наверное, и то, и другое.
* * *
— Ого. — Я замираю на месте, когда мы проходим через задние французские двери ресторана.
Ресторан расположен у опушки леса. Огромный одноэтажный особняк в колониальном стиле. Но что не оставляет меня равнодушной, так это огромный сад в центре, расположенный под огромным железным куполом, покрытым лианами и зеленью. Столы и стулья сделаны из белого дерева, вокруг расставлены цветочные горшки, создавая эстетику джунглей. Очень эффектно. И совершенно безлюдно, за исключением менеджера, который встретил нас у дверей.
Судя по размеру парковки и количеству столов, здесь может разместиться более ста человек. Сейчас время обеда. Почему не занят ни один столик?
Сальваторе кладет руку мне на спину, направляя меня к столику, расположенному сбоку от сада, рядом с лимонным деревом, посаженным в красный терракотовый горшок. Он выдвигает для меня стул и садится напротив.
— У них проблемы с бизнесом? — тихонько спрашиваю я.
— Нет. А что?
— Ну, у меня сложилось впечатление, что для ведения ресторанного бизнеса нужны гости.
— У них больше клиентов, чем они могут обслужить, — говорит Сальваторе и берет меню, которое принес официант. — Что будешь пить?
— Лимонад.
— Лимонад и минеральную воду, — заказывает он официанту. — И скажите Джонатану, что мы будем те блюда, которые шеф-повар уже приготовил.
Официант кивает и исчезает.
— Минеральная вода? — Я приподнимаю бровь.
— Я не пью за рулем. — Он наклоняется над столом и протягивает ко мне руку.
Приятная дрожь проходит по мне, когда он проводит по моей коже так же, как делал это, когда мы ходили на «свидание». И как и раньше, я не убираю руку, хотя мне очень хочется.
— Итак, если здесь обычно много народу, где все? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг.
— Они ушли.
— Ушли? Куда? Зачем им?.. — Я вскидываю голову и пристально смотрю на него. — Ты выгнал из ресторана целую толпу людей?
— Ты сказала, что тебе было бы неудобно, если бы они смотрели на тебя. — Он притягивает мою руку ближе. — Теперь не будут.
Сердце у меня забилось быстрее. Это самое романтичное, что когда-либо делал для меня мужчина.
— Значит, сотне или более людей пришлось уйти посреди трапезы из-за моих шорт?
— Нет. Им пришлось уйти, потому что никто не имеет права заставлять тебя чувствовать себя неудобно.
Я опираюсь на локти и приближаюсь к его лицу, нас разделяет всего несколько дюймов.
— Я не чувствовала себя очень удобно, свисая вниз головой с твоего плеча, пока ты так любезно нес меня к машине, как мешок картошки. По правде говоря, это был довольно неприятный опыт, Сальваторе.
— В таком случае я скажу по-другому. Никто, кроме меня.
Уф. Я закатываю глаза и откидываюсь в кресле.
— Скажи мне, ты на самом деле рубишь людей ради забавы? — спрашиваю я.
С самого начала этот вопрос не давал мне покоя. После того как Анджело рассказал, что Сальваторе отправил тело Энцо обратно в трех пакетах, я предположила, что парень агрессивный и жестокий и делает такие вещи в безумной ярости. Но Сальваторе совершенно не похож на тот образ, он чрезвычайно спокойный человек, который сейчас наблюдает за мной с другой стороны стола. У меня сложилось впечатление, что он и глазом бы не повел, если бы посреди ресторана приземлилось гребаное НЛО.
— Нет, — говорит Сальваторе и тянется за своей водой.
— Я так и знала, — ухмыляюсь я. Конечно, он так не думает. Я всегда хорошо разбиралась в характере человека.
— Я делаю это, потому что ничто не послужит лучшим сигналом, чем отрубленная голова, доставленная к твоему порогу, Милена.
У меня отвисла челюсть. Меня выдали замуж за сумасшедшего.
Сальваторе наклоняет голову набок и буравит меня взглядом.
— Теперь ты боишься меня, cara?
Я окидываю взглядом его крупное тело, непринужденно откинувшееся на спинку стула, и янтарные глаза, буравящие меня. Услышав это заявление, я должна вскочить со стула и с криком убежать. Но я этого не делаю. Наверное, со мной что-то не так, потому что по какой-то необъяснимой причине я его не боюсь.
Два официанта подходят к столу, неся огромные овальные тарелки в каждой руке, спасая меня от ответа Сальваторе. Ставя их на стол, оба они изо всех сил стараются не встречаться взглядом с Сальватором. Думаю, это понятно. Люди стараются избегать зрительного контакта с теми, кого считают сумасшедшими. Но меня озадачивает то, что ни официанты, ни менеджер, который приветствовал нас, когда мы пришли, ни разу не взглянули на меня. Почему они избегают смотреть на меня? Я же хороший человек.
Задумавшись, делаю глоток лимонада и кашляю. Сколько лимонов они выжали, целый фунт?
— Простите? — обращаюсь я к стоящему рядом официанту.
Он замирает, расставляя тарелки на столе, затем поворачивает голову к Сальваторе. Почему он так делает?
Сальваторе кивает ему.
Официант выпрямляется и, наконец, обращает на меня внимание.
— Да, миссис Аджелло?
— Можно мне немного сахара, пожалуйста? — спрашиваю я и снова опираюсь локтями на стол, глядя на мужа, который все это время наблюдал за мной. Я жду, пока официанты уйдут, затем приподнимаю брови. — Что это было?
— Что именно?
— Этот кивок. Со стороны выглядело так, будто ты даешь официанту разрешение обратиться ко мне.
— И что в этом плохого?
— Ты серьезно?
— Он не из семьи, Милена. Поэтому ему не позволено смотреть на мою жену, если я не разрешу.
Мне нечего ответить, поэтому молча смотрю на него.
— Что бы ты хотела поесть? — Он
