кивает в сторону тарелок и тонны еды, стоящей на столе передо мной.
— Я не привередлива. — Я пожимаю плечами и кладу на свою тарелку что-то, похожее на рис и зеленые листья, вместе с огромным куском рыбы.
— Разве ты не хочешь сначала узнать, что это такое? А вдруг тебе не понравится?
— Кто-то потратил время, чтобы приготовить эти... как бы ты их ни назвал. Их приготовили и принесли. Мне не пришлось ничего из этого делать. — Я запихиваю ложку еды в рот. — Так что же тебе не нравится?
— Ты на самом деле ненавидишь готовить.
— Ага. — На одной из тарелок лежит что-то похожее на жареные луковые кольца. Я беру кусочек, а потом вскрикиваю. Они обжигающе горячие.
— Дай мне посмотреть. — Сальваторе берет мою руку и поворачивает ее ладонью вверх.
Я пытаюсь вырвать руку, но он держит ее крепко. Мое сердцебиение учащается, а в животе снова порхают бабочки, когда Сальваторе подносит мою руку к губам и целует кончики пальцев. Как только его хватка ослабевает, я быстро убираю руку и делаю вид, что поглощена едой. Почему он продолжает это делать? Разве соблазнение не должно предшествовать браку? Он уже заставил меня выйти за него замуж, так что я не вижу в этом смысла.
Он может продолжать пытаться. Я не буду с ним спать. Лучше умереть, чем с ним спать. Я откусываю еще кусочек и медленно жую, пока дьяволица во мне насмехается.
«Такая врунишка. Врешь и не краснеешь! Ты представляла секс с ним. Гадая, будет ли он также властен в постели. Ты несколько дней тайно разглядывала его, как конфетку, и...»
Я кладу вилку на тарелку и стискиваю зубы.
«Умолкни! — кричу на свое внутреннее «я». У этой сучки ужасный вкус на мужчин. - Просто... остановись, черт возьми».
— Милена, тобой все в порядке?
Я поднимаю голову.
— Да, — бормочу я и продолжаю запихивать еду в рот. — А что?
— На мгновение у тебя появилось очень интересное выражение лица. Похожее на... разочарование.
— Ну, Сальваторе, я вынуждена быть с тобой. Разве ты не был бы разочарован, если бы кто-то заставил тебя проводить время с самим собой?
Он наклоняется над столом и берет мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него.
— Это действительно так ужасно? Проводить время со мной?
Нет. И именно поэтому я так расстроена.
— Да, — говорю я.
Он проводит большим пальцем вдоль моего подбородка и до нижней губы. Если бы увидела где-нибудь его фотографию, я бы сказала, что он до безумия красив, и все. Но изображение не смогло бы передать силу его присутствия в живую. Я быстро отстраняюсь от его прикосновений и снова сосредотачиваюсь на еде, поедая еще немного вкусной пищи. Я изо всех сил стараюсь на него не смотреть. Это не помогает, потому что даже если я не смотрю на него, все равно чувствую на себе его взгляд.
Почему он настаивал на женитьбе на мне? Уверена, что я не в его вкусе. Он похож на ходячую рекламу «Армани» или «Прада», или другого дорогого дизайнера, в своем безупречно сшитом сером костюме и черной рубашке. И эти зачесанные назад темные волосы с белоснежными прядями, пробивающимися то тут, то там, так и манят провести по ним пальцами. Я не знаю, почему он меня так привлекает. Мне нравятся светловолосые парни. Крис Хемсворт. Брэд Питт. Типажи с ангельской внешностью. Я бросаю быстрый взгляд на Сальваторе и усмехаюсь. Он мог бы дать Сатане чертову фору. Ему не хватает только чертовых рогов и вил.
Неожиданно в поле моего зрения попадает его рука в перчатке и берет прядь моих волос, которая выбилась из хвоста и висит рядом с моей тарелкой. Он держит ее между пальцами несколько секунд, затем убирает за мое плечо.
— Ты нашла что-то забавное, Милена?
Я откладываю вилку и поднимаю голову. Сальваторе склонился над столом, его лицо находится в нескольких дюймах от моего, и его тревожащие душу глаза смотрят прямо в мои. У меня перехватывает дыхание. Я заставляю себя выдержать его пристальный взгляд, сохраняя при этом спокойное выражение лица. Это нелегко.
Одновременно ужасает и восхищает то, как Сальваторе может заманить человека в ловушку одним лишь взглядом. Я боюсь, что если бы он попытался затащить меня в глубины ада, глядя на меня вот так, я бы охотно последовала за ним. Ничего хорошего. Совсем не к добру.
— Я не нахожу ничего забавного в подобной ситуации, Сальваторе. — Я вздыхаю. — Послушай, я понимаю. Правда, понимаю. Я напортачила, и ты хотел меня наказать. Никто не связывается с большим плохим нью-йоркским доном. Но давай будем честными. Наш брак, — я показываю пальцем на него, потом на себя, — не работает. Лучше нам расстаться. Ты отправляешь меня обратно в Чикаго, говоришь, что мы не совместимы, или еще что-нибудь, и аннулируешь брак. Я скроюсь с твоих глаз и продолжу жить своей жизнью. А ты можешь продолжать обезглавливать людей, отправлять их тела по почте или как угодно, без меня, не нарушая свой график. Что скажешь?
Сальваторе опускает левую руку на край стола и, склонив голову, молча смотрит на меня. Он обдумывает мое предложение? О Боже, пожалуйста, пусть он скажет «да».
Внезапно стол между нами отлетает в сторону, и я откидываюсь на спинку стула. Посуда и столовые приборы с грохотом разбиваются о мощеную плитку. Куски еды и битое стекло разлетаются повсюду в радиусе пяти метров. Я смотрю на мужа широко распахнутыми глазами, когда он встает и делает два непринужденных шага, пока не оказывается передо мной.
Откинувшись на стуле, я поднимаю голову.
— Полагаю это означает «нет»?
— Это означает «нет», Милена, — говорит он холодным тоном, обхватывает меня за талию и взваливает на плечо.
— Сальваторе! — кричу я, снова вися у него за спиной, пока он несет меня. — Опусти меня! Сейчас же!
Он делает еще пару шагов, потом останавливается. Слава тебе, Господи, в нем все-таки есть здравый смысл.
— Еда была превосходной, Джонатан. Передайте шеф-повару, что нам понравилось, и запишите убытки на мой счет.
— Конечно, мистер Аджелло, — отвечает сдавленный голос, и Сальваторе возобновляет свой поход по ресторану. Чертов сукин сын продолжает идти!
— Твое плечо
