Ознакомительная версия.
Она легла в ванну и постаралась воссоздать свой любимый мысленный образ, как она председательствует на заседаниях всяческих благотворительных обществ, собирает деньги на нужды инвалидов, приседает в реверансах королевским особам, а потом ведет их в свою ложу в опере на гала-концерте, навещает в деревне больных, – она остановилась. А сейчас все еще навещают больных в деревне или это устаревший обычай?
Она поймала себя на том, что подсознательно все время представляла себя в мечтах в кринолине. Она подумала о леди Акфильд, и какой она, Эдит, будет примерной невесткой, и что настанет день, когда Бротоны благословят тот час, когда она вошла в их семью.
* * *
Я прибыл к Сент-Маргаретс в двадцать минут одиннадцатого, мне вручили мою белую гвоздику, предварительно очистив ее от веток папоротника, которые флорист подбирал с таким усердием, и список гостей, которым предстояло занять передние скамьи в церковном зале. Ничего неожиданного, предсказуемая вереница герцогинь и старых нянюшек, часть мест была отведена арендаторам и прислуге Бротон-Холла, а за ними – арендаторам и прислуге из Фелтхэма. Из представителей правящей фамилии нам удалось заполучить принцессу-цесаревну и всю семью Кентов, но без принца Уэльского (легкое разочарование для леди Акфильд, трагедия для миссис Лэвери), он был на каком-то благотворительном обеде где-то в южных морях. Не предстояло нам поприветствовать и королеву. Даже не знаю почему – мне кажется, Ее Величество и леди Акфильд довольно неплохо ладили. Что говорить, конечно же, мне не предложили сопровождать никого из почетных гостей, эта честь досталась лорду Питеру Бротону, который кивнул мне, когда я вошел. Я не видел его с тех пор, как мы расстались в «Ше Мишу»: нам раздали обратные билеты с открытой датой, а так как никакие срочные дела не требовали моего присутствия в Сити или на каком-нибудь совещании, я еще даже не встал с постели, когда большая часть моих спутников уже садилась в самолет. Я написал ему и Генри благодарственные письма, но, естественно, не упомянул в них печальный финал.
– Я получил ваше письмо. Не стоило беспокоиться. – Англичане всегда говорят «не стоит благодарности», но из всех народов на земле именно они с наименьшей вероятностью простят вас, если вы не побеспокоитесь их отблагодарить. Я улыбнулся в ответ. Он скривился. – Боги, ну и болела у меня голова на следующий день! А в одиннадцать у меня была назначена встреча. Не думаю, что прибыл туда в лучшем виде.
Я не смог вспомнить, чем он занимается. Что-то связанное с финансами, как мне кажется, хотя, учитывая, что в Сити в последнее время все меньше внимания обращают на социальный статус и все больше ценят острый ум, не понимаю, что остается таким людям, как Питер Бротон.
– Как любезно с вашей стороны было все это устроить.
Он в ответ кивнул, немного неловко:
– Чарльз, по-моему, немного рассердился. – Я пожал плечами. – Вы понимаете, сначала идея показалась ужасно забавной, вот в чем дело. Мы с Генри приехали, привезли фотографии и все такое, даже позаимствовали одно из ее платьев… Она тоже подумала, что это будет смешно, понимаете? Она показала себя такой компанейской девушкой, даже сказала Чарльзу, что глупо так это воспринимать…
Он сбился и замолк. Хорошо, что Эдит сумела себя так повести. Хотя без слов было понятно, что она проявила бы значительно меньше хладнокровия, если бы видела все своими глазами. Можно не сомневаться – Чарльз не стал рассказывать ей, что именно он нашел столь оскорбительным.
– Подозреваю, тот парень, артист, неверно понял инструкции, – я вспомнил замечание Томми Уэйнрайта.
Лорд Питер яростно кивнул:
– Точно. Песня, по-моему, была неподходящая, и в этом все дело. Песня и эта идея Эрика со шкатулкой. Сейчас-то я вижу, мысль была не очень умная.
Я кивнул, меня совсем не удивило, что Эрик оказался в этом замешан. Любопытно, хотя вполне предсказуемо, что главным врагом Эдит в новой семье оказался человек ниже ее по положению, которому пришлось подпрыгнуть значительно выше, чтобы ухватить себе невесту.
– Не стоит больше об этом думать, – подбодрил я его. – Чарльз наверняка уже все забыл.
Хотя я был совершенно уверен, что Чарльз ничего не забыл, но при этом никогда в жизни больше не упомянет об этом инциденте.
Конечно же, из Эдит получилась прелестная невеста, а череда знакомых лиц – светских знаменитостей и членов королевской семьи на скамьях со стороны жениха – придала происходящему блеск и пышность, и лично я получил огромное удовольствие. Со стороны невесты сидел народ попроще, но Эдит зазвала кое-кого из своих новых знакомых, отметившихся в газетах и на телевидении, а ее мать, в отчаянных попытках сохранить лицо, написала четвероюродному брату, баронету, представилась и приложила приглашение на свадьбу. В результате самый обыкновенный заштатный адвокатишка, живший в старом доме приходского священника неподалеку от Суиндона (скромное состояние его семьи растаяло в воздухе за два поколения до него), вдруг оказался на шикарной лондонской свадьбе, в первом ряду, а в нескольких шагах от него сидела чуть ли не половина Королевской Семьи. Вообще-то из-за того что в Сент-Маргаретс принято оставлять свободной переднюю скамью по правую руку от прохода для спикера, чтобы смотреть на них не поворачивая головы, ему пришлось сильно скосить глаза, но вскоре он приспособился. В любом случае, он был очень рад, что его пригласили, и его уродливая жена тоже, хотя она, понимая в этих делах значительно лучше своего мужа, все время сохраняла такой вид, будто оказывает Лэвери огромную услугу. Что, по правде говоря, было совершенно верно.
Нам всем раздали специальные стикеры на парковку около Мэлл, так что во дворец было попасть легче, чем это бывает. Мне никогда еще не случалось пройти дальше тех столов на нижней галерее, где получают бейджи в Аскот, так что мне было любопытно. Мы стояли в длинной, почти не продвигающейся очереди, нам даже не предложили ничего выпить, и я ждал, какие тайны откроют мне парадные залы. Мы постепенно шаркали ноши вверх по большой лестнице, мимо подобающе распутного портрета Карла II в полный рост, через небольшую переднюю, богато украшенную гобеленами, где нам наконец-то дали по бокалу неизбежного шампанского, а потом в первый из трех огромных, красно-белых с золотом залов. Среди встречающих совсем не миссис Лэвери, с которой я виделся много раз, а леди Акфильд приветствовала меня по имени и, к моему удивлению, подставила мне щеку для поцелуя.
– Я видела, как вы мучаетесь в церкви, – поведала она своим задушевным тоном, будто делилась со мной не совсем приличным секретом, который никто, кроме меня, не поймет. – Какой счастливый день.
Ознакомительная версия.
