Льну к Макару в поисках защиты. Он молча сжимает мою руку под столом, поддерживает и запрещает вмешиваться. Подчиняюсь. Сейчас только он способен противостоять упрямству моего старшего брата. Мак наш единственный шанс.
— Дава, я не лез к тебе в личное. Вика и ваш будущий ребенок —это твоя зона ответственности, — не сводит с моего брата глаз. — Они…— поднимает над столом наши переплетенные пальцы. Я даже не заметила, когда мы успели их переплести. — Моя.
На лице Давида застыла суровая,непроницаемая маска. Эмоции и мысли не понять.
— Если с ними что-то случится…— Голос брата аж вибрирует от напряжения. Еще немного —и посыплются угрозы.
— Все будет в порядке, — продолжает стоять на своем Мак.
— Я тебя урою, — не моргая, произносит Давид. — Понял?
— Повода не найдешь, — все таким же спокойным и твердым тоном произносит Макар. — Не переживай, — обращается ко мне. — Наши дочери остаются.
Выдыхаю. Я даже не заметила, как задержала дыхание.
— Правда? — шепчу. Улыбка едва умещается на лице.
— Правда.— Мак чуть сильнее сжимает мою руку, улыбаясь лишь краешком губ.
В порыве чувств кидаюсь Макару на шею. Мое счастье словами не передать, его слишком много.
— Спасибо! Спасибо! — с жаром шепчу.
Макар обнимает меня, чуть крепче прижимает к себе. Эмоции переполняют.
— Иди, помоги матери уложить девочек спать, — говорит, чуть отстраняясь.
Нехотя подчиняюсь.
Выхожу из кухни, поднимаюсь на второй этаж. Улыбка не сходит с лица, на душе так тепло, словно внутри меня вновь начало светить яркое солнце.
«Это службишка, не служба;
Служба будет впереди...»
Сквозь приоткрытую дверь в спальню слышу, как мама читает девочкам сказку. В комнате тишина.
Осторожно, чтобы не попасться, через щель заглядываю в комнату. Мама сидит лицом ко входу, малышки сопят. Хочу войти и поцеловать моих крошек.
Но только стоит показаться в дверном проеме, как мама поднимает на меня глаза и жестом показывает немедленно отсюда убраться.
Делать нечего. Ухожу.
Маясь от безделья, взад-вперед хожу по второму этажу. Вниз нельзя, там Макар с Давидом снова разбираются, кто круче. Все-таки им нельзя долго быть на одной территории, поубивают друг друга еще!
После третьего круга ловлю себя на мысли, что стою напротив спальни Макара. Или моей уже… Фиг разберет!
Захожу, ложусь на постель, обнимаю подушку. Глаза закрываются сами по себе. Уплываю в сон.
И снятся мне горячие губы, страстные объятия, огненные поцелуи, жар рвется из груди. Тону в своей карамельной неге, растворяюсь…
— Мак.— Из груди вырывается стон.
— Ш-ш-ш, — раздается над ухом. — Я здесь.
Глава 29. Оля
Какой чудесный сон… Жаль, что не реальность.
Но зато я могу себя отпустить.
Можно представить, будто Мак рядом со мной на самом деле, забыть о прошлом и расслабиться. Вновь позволить ему творить с собой все, что заблагорассудится.
Сердце переполнено любовью, я ее, наконец, выпустила из клетки. Она льется из меня, освещает все вокруг своим светом.
Я словно попала на песчаный берег теплого спокойного моря после кораблекрушения и бури.
Солнечные лучи отогревают заиндевевшее сердце, с плеч падают тяжелые камни. Я вновь могу вдохнуть полной грудью и не испытывать боль при каждом вдохе. Блаженство.
Снова чувствую легкость и безграничное счастье. Я парю где-то наверху, в облаках, и не желаю возвращаться.
Образ Мака стоит перед глазами, томно вздыхаю, облизываю губы. Меня бережно переворачивают на спину, покрывают свободные от одежды участки тела поцелуями.
Позволяю все это и даже больше. Не сопротивляюсь даже тогда, когда мои джинсы летят прочь.
Соприкосновение горячего мужского тела с моим взрывается бомбой в несколько тонн. Это ведь Мак. Мой первый и единственный, кого я когда-либо любила. С тихим стоном выгибаюсь ему навстречу.
Плаваю где-то между сном и реальностью и никак не хочу просыпаться. Мне слишком хорошо.
Здесь я могу отпустить свои обиды на Макара, расслабиться и получать удовольствие от происходящего. Это ведь сон.
Он с легким нажимом разводит в стороны мои бедра. Я не сопротивляюсь.
Какое сопротивление, если в моем сне Макар? Все такое реалистичное… М-м-м…
Кусаю губы.
Каждое прикосновение —разряд в двести двадцать. Грудную клетку распирает от переизбытка чувств.
Он смотрит на меня внимательным изучающим взглядом. А я млею под ним. Мне так хорошо.
Мучительно медленно Макар проводит широкими ладонями по тыльной стороне бедер, расставляет по обе стороны от меня локти, руки кладет на грудь. В его прикосновениях нет ни пошлости, ни разврата. Одна сплошная нежность вокруг.
Мак бережно, чтобы не задавить меня массой своего тела, опускается. Ложится на живот, как в колыбельку, опускает голову мне на грудь. Замирает.
Обнимаю его ногами, закидываю икры на обнаженную рельефную спину. Прошло много лет после нашей близости, тело Макара очень сильно изменилось.
За эти годы он стал таким… Просто вах! И теперь я могу всем этим великолепием вдоволь насладиться.
Он покрывает меня практически невесомыми поцелуями, я же кусаю губы,испытывая нужду в совершенно других. Страстных. Проникновенных. Выбивающих разум из головы.
Зарываюсь руками в его шевелюру. Слегка сжимаю в кулаке волосы, отпускаю. Прохожу ноготками по коже головы, слегка царапая ее.
Вверх, вниз, слегка сжимая ладонь на затылке. Двигаюсь ниже, перехожу на плечи, на спину… Мак удовлетворенно рычит.
Я продолжаю несильно царапать его, нажимаю на нужные точки. Макар начинает чаще дышать.
Рваные вдохи, шумные выдохи. Ощущаю прикосновение губ к животу.
— Не останавливайся, — просит. Я продолжаю терзать его спину. Ему это нравится. Я знаю.
Макар крепче прижимает меня к себе, становится сложно дышать от переизбытка ощущений. Он рядом. Он со мной. Воздух вокруг пахнет лишь им.
Легкие касания, нежные прикосновения, по телу мурашки. Стоны рвутся из груди, и удержать их становится выше моих сил. Выпускаю на волю.
— Сладкая девочка.— Хриплый голос Маковецкого заставляет забыть обо всем на свете. Его ласки за ушком сводят с ума.
На мойобнаженный живот ложится широкая мужская ладонь, тело простреливает электрическим током. Одно движение —и я оказываюсь втрамбована спиной в раскаленное мужское тело.
Нахальные руки скользят вдоль и поперек по моему телу, отдаю всю себя под их власть. Наши сердца стучат в унисон, запускают раскаленную лаву по венам.
— Моя, — шепот на ухо. Сердце пропускает удар, а потом начинает биться с новой силой.
Пусть это всего лишь вымысел, но такой реалистичный. Не хочу просыпаться. Хочу досмотреть свой сон до конца.
Хоть в моих фантазиях мы будем вместе.
Отпускаю чувства на волю, растворяюсь в ощущениях. Плыву.
Его каждое прикосновение взрывается фейерверком эмоций. Там, где касаемся кожа к коже, горит.
Мак рисует одному ему ведомые узору на моем обнаженном животе, его горячее дыхание опаляет тонкую кожу на шее, вновь вырывается стон. Рука плавно движется вверх, накрывает ставшие слишком чувствительными части тела.
— Поцелуй меня, — прошу.
Голос охрип от возбуждения, я сама не своя. Это ведь сон. В нем все можно.
Тут же оказываюсь вжата в матрас под тяжестью нависающего сверху мужского тела.
Лежим, не двигаясь. Дышим друг другом, наслаждаемся близостью. Мак, как бы я хотела, чтобы ты действительно был со мной.
Он опускает голову ниже, касается своим лбом моего, опять замирает. Кажется, время замерло вокруг нас.
Какой реалистичный сон. Как же мне не хочется просыпаться.
— Ты ведь потом будешь меня проклинать.— От его горячего дыхания голова кругом. Прикосновение воздуха к раскаленной коже срабатывает сродни сотне маленьких детонаторов. Теряюсь в ощущениях… Забываю себя…
— Не буду, — шепчу в ответ.
Мои губы тут же сминают напором.
