— А если ей тоже плохо? — не унимаюсь.
Я сейчас плохо соображаю, эмоции зашкаливают по всем фронтам. Моей девочке плохо, Макар куда-то без предупреждения делся.
— Иди к дочери. Ты ей нужна, — произносит мама, похлопывая меня по руке. Она словно считала мое состояние и хочет немного подбодрить.
— Ты к Олесе? — уточняю у нее.
— Да, — кивает.
Расходимся в разные стороны. Мама уходит в детскую, я спешу в ее спальню.
В комнате тусклым светом горит ночник, Алиса спит свернувшись калачиком на кровати. Маленькая моя девочка…
Сердце сжимается от нежности и тревоги. Подхожу ближе, осторожно, чтобы не разбудить, убираю с лица мокрые от пота волосы и касаюсь губами лба. Горячий, но не критично.
Выдыхаю.
Сажусь на кровать, прислушиваюсь к дыханию дочки. Оно ровное и спокойное. Ребенок спит.
— Ну что? — в комнату заглядывает мама.
— Температура спадает, Алиса уснула, — отвечаю. — Как Олеся?
— Все хорошо, — успокаивает меня. — Спит.
Выдыхаю еще раз.
Мама подходит к кровати, забирает свою ортопедическую подушку, вместо нее кладет ту, на которой спала я.
— Ложись здесь, — кивает на место рядом с малышкой. — Я пойду к Олесе, буду спать у нее.
— Спасибо, — благодарю от чистого сердца. Благодарности хоть отбавляй.
Вместо ответа мама целует меня в щеку.
— Держись, — тепло улыбается. — Все будет хорошо.
— Угу, — киваю. Еще десять раз мысленно говорю ей спасибо и с ногами забираюсь на кровать.
Блин, здесь матрас гораздо тверже, чем в нашей с Макаром спальне. Не люблю на жестком спать.
Только вот сейчас не до выбора вовсе. Ребенок болен! Приспичит, лягу и на полу.
Мы уже практически две недели живем в этом доме, и ни разу не возникало никаких эксцессов. Ни с аллергией, ни с животами, ни с температурой. Алисе стало плохо на ровном месте, и меня это очень сильно напрягает.
Ну не должно так быть с ребенком! Особенно с таким, который по всем показателям здоров.
— Ты не знаешь, куда делся Макар? — уточняю у мамы. Он мне ничего не говорил про свой отъезд.
— Нет, — слишком резко и быстро отвечает. Я щурюсь.
— Ма-а-ам, — внимательно слежу за ней. — Куда он поехал? — не отрываю от матери взгляда. Она знает! И почему-то молчит.
— Сами с ним разбирайтесь, — недовольно отмахивается. Спешит к выходу из комнаты. — Позвони, пусть сам тебе все объяснит.
Не успеваю еще хоть что-то сказать, как она берет и выходит из комнаты. Супер!
Легко сказать позвони! Вспомнить бы, где мой телефон.
Ладно, плевать! Потом все узнаю. Сейчас для меня главное — спящая рядом дочь.
Поудобнее устраиваюсь в постели, еще раз проверяю лоб Алисы. Температура практически пришла в норму, и я расслабляюсь. Закрываю глаза. Спим.
— Доброе утро.— Над ухом раздается голос Макара.
Резко поднимаюсь, ударяюсь макушкой во что-то твердое.
— Ай, — потираю ушибленное место.
— М-м.— Макар трет подбородок. — Я язык чуть не откусил.
— Прости, — ласково провожу по его подбородку, затем накрываю ладонью щеку. Безотрывно смотрим друг другу в глаза.
У Маковецкого уставший взгляд. Он может хорохориться и выпендриваться перед кем угодно, но только не передо мной. Бессонная ночь не пройдет бесследно, ему срочно нужно поспать.
Ипполит затаился, и мы должны быть готовы в любую минуту к столкновению. Все наши жизни всецело зависят от действий Макара, а он выжат, словно лимон.
Оставляю ладонь на месте, сама поглаживаю его щеку большим пальцем. Мак слегка наклоняет голову вбок.
Ловит мою вторую руку, подносит ее к губам, целует в тыльную сторону. От нежности между нами плавится пространство вокруг.
— Тебе нужно поспать, — говорю тихо.
— Угу.— Он кивает, но подниматься и уходить не спешит. — Как она? — переводит взгляд на малышку за моей спиной.
Алиса спит, раскинув руки и ноги в разные стороны, на лице дочери умиротворение и покой. Дыхание ровное, щечки не красные. Судя по всему, температура прошла.
И что это было? Не понятно.
— Нормально, — двигаюсь чуть в сторону, освобождая место на кровати для Макара. — Ложись.
Он смотрит на меня, моргает через раз. Устал.
Помогаю мужчине снять одежду, заманиваю на постель. Мак ложится, только стоит его голове коснуться подушки, как глаза тут же закрываются.
— Спи, — шепчу. Хочу выбраться из столь желанных и любимых мужских объятий, дома утром всегда полно дел.
— Не уходи, — просит сквозь сон. Прижимает к себе чуть крепче. — Побудь со мной.
— Хорошо, — соглашаюсь. Глажу Макара по голове.
Глава 32. Макар
Просыпаюсь от звонка сотового. Его настойчивая вибрация выдергивает меня из столь необходимого сна.
— Слушаю, — говорю не разлепляя веки. Голова гудит.
— Смоленского выписали, — докладывает один из парней, кто был приставлен к ублюдку.
Резко сажусь. Сон исчез, словно его и не бывало.
— Он уехал? — спрашиваю, поднимаясь с кровати.
— Мы едем за ним, — успокаивают меня. Выдыхаю.
— Не палиться, себя не подставлять, — даю парням указания. — Чуть что—докладывать. Сразу!
— Понял. Без проблем, — заверяет.
Даю еще некоторые указания, выхожу из комнаты и направляюсь в душ. Мне срочно нужно проснуться.
Только вот ни горячая вода, ни кофе так и не помогли унять головную боль. Выпиваю уже третью за сутки таблетку обезболивающего.
— Макс не приезжал? — интересуюсь у Оли. Она не отходит от меня ни на шаг.
Чувствует мое поганое состояние? Не удивлюсь.
— Какой Макс? — интересуется, выставляя на стол тарелку с блинами.
Открывает холодильник, достает сметану, сгущенку и красную икру. Красиво оформляет обеденный стол.
— Майоров.
Оля вопросительно смотрит на меня.
Точно, блин! Они же не знакомы.
— Высокий голубоглазый брюнет, — называю самые яркие черты своего друга.
— Ах, это тот самый Макс.— Оля заметно расслабляется, но вижу, что девушке становится немного неудобно. Внимательно слушаю ее. — Полчаса назад приехал, но я его в дом не пустила. Сидит с охраной.
— Сможешь позвать? — тру виски. Голова не проходит.
— Конечно, — бросает тревожный взгляд на меня. — Макар, у тебя случайно нет температуры? — подходит ближе, опускает раскрытую ладонь мне на лоб.
Холодная. М-м-м… Вот это блаженство!
Кладу свою руку поверх Олиной, закрываю глаза. Как же мне хорошо…
— Ты огненный весь! — Глаза Оли округляются от шока. Она тут же отстраняется от меня.
— Не уходи, — прошу ее. Ловлю прохладную руку, но Оля оказывается быстрее.
— Тебе нужно срочно выпить жаропонижающее! — начинает суетиться.
Открывает аптечку, принимается перебирать лекарства. Какие-то отставляет в сторону, какие-то возвращает назад.
— Что болит? — спрашивает, крутя в руках блистер с таблетками.
— Только голова, — признаюсь.
— Это от лихорадки, — отмахивается. — Так, — смотрит на меня пристально. — Выпей вот это, — кладет на стол таблетку. — А вот это, — рядом опускает вторую, — если через сорок минут лучше не станет. Понял меня?
Когда дело доходит до здоровья, то Оля превращается в самую настоящую мегеру. Помню, когда учились в школе, она все мечтала, что поступит в мед и оттачивала на нас все свои «врачебные» умения. Бинты улетали один за другим.
— Макса позови, — прошу Олю. — Нам нужно поговорить.
— Хорошо, — со скрежетом соглашается. — Но после разговора сразу в кровать!
— Да, моя госпожа, — посмеиваюсь. Взгляд Оли немного теплеет.
Пока она ходит за Майоровым, я успеваю выпить чай с лимоном, позвонить Марку и налить себе порцию кофе. В сон клонит просто ужасно.
— Совсем обалдел?! — Оля выхватывает у меня из рук чашку и опрокидывает ее содержимое в раковину.
— Ты сдурела? — поднимаюсь из-за стола. Беру другую кружку и под пылающим взглядом любимой наливаю еще одну порцию. — Кофе — это святое!
— Оно тебе сейчас вредно, — говорит сокрушенно.
