— Полезно, — делаю долгожданный глоток. М-м-м.. Кайф! Оля скрещивает руки на груди и смотрит на меня исподлобья. — Не нравится—отвернись, — произношу с легкой ухмылкой. Головная боль, наконец, отступает.
Макс молча наблюдает за нашим спором. Уверен, после его завершения он выдаст коронную фразу: «Вот поэтому я и не женюсь».
Он не прав. Совершенно.
Жениться нужно. И вовремя! Хороших девушек быстро разбирают, как ни крути.
— Папочка! — Со скоростью урагана наперегонки несутся дочери. Я едва успеваю поставить кружку на стол и подхватить малышек.
— Вот только попробуй! — угрожающе говорю Торковской, которая уже тянет свои ручки, лишь бы мой кофе отобрать.
Получаю дико недовольный взгляд и фырканье. Макс тихо ржет. Татьяна Денисовна толком ничего из того, что происходит, не понимает.
— Папочка! Ты вернулся! — с лучезарной улыбкой произносит Алиса. Она болтает ногами, повиснув на мне.
— Конечно, вернулся, — не скрываю улыбку. Рядом с дочерьми это сделать совсем невозможно. — Ты сомневалась?
— Неа, — машет головой в разные стороны.
— А мы тебе покушать приготовили.— Олеся обращается ко мне громким шепотом. — Только это секрет, — добавляет заговорщицки.
Тут уже со смеху прыскает Оля. Я быстро поднимаю на нее взгляд и понимаю: ничего хорошего мне ждать не придется.
— И что же это за вкуснятина такая? — интересуюсь у дочерей. Фантазия уже рисует всевозможные блюда.
Пряник с горчицей, вафля с колбасой, сыр в сметане…
— Вот! — Девочки гордо ставят на стол графин.
— Что там? — спрашиваю осторожно. Цвет кулинарного шедевра меня очень сильно настораживает. Он болотно-зеленый.
— Пап, ну ты чего? — смотрят на меня, словно я с луны свалился. — Там чай!
Оля и Татьяна Дмитриевна не выдерживают и начинают хихикать. Девочки разливают по стаканам свой «чай».
— Мама делала блины, а мы ей помогали, — говорит Алиса.
— Правда же, мам? — невинно хлопает ресницами Олеся.
— Конечно, моя принцесса, — перебарывая смех, отвечает Оля.
— Пей, пап! — Малышка двигает стакан ко мне. — Ты первый!
Если бы там была отрава, Оля бы мне об этом сказала? Ведь так?
Под пристальным и полным чувства собственного достоинства взглядом дочерей я беру напиток. С опаской кошусь на Торковскую, но она, зараза, молчит. Ждет, когда я исполню просьбу девочек.
Ну ты и срань, Оля! Я с тобой потом разберусь. И моя расплата тебе… Хм… Очень понравится.
Вот прям как мне эта зеленая жижа.
Отпиваю глоток, контролируя мышцы лица, проглатываю первую порцию.
— Как тебе, пап? — На меня с надеждой смотрят две пару глаз. — Вкусно?
Глава 33. Оля
Вечереет. Макар и Максим как ушли утром в кабинет, так оттуда и не выходили.
Под недовольным взглядом мамы я отнесла мужчинам поесть, затем приготовила чай и еще раз побеспокоила их своим визитом, потом еще пару раз.
Моя мама категорически против приема пищи вне кухни. Ей нужно, чтобы в доме царил идеальный порядок, и она не забывает всем об этом напоминать.
В свои годы малышки уже знают, что после себя нужно всегда убирать со стола, умеют мыть кружки и заправлять свои кроватки. Конечно последнее им дается с большим трудом, но малышки старательно выполняют требования бабушки.
Я в этом плане гораздо спокойнее и проще и считаю, что в комнате тоже можно поесть. Главное, делать это аккуратно.
— Вот ваш чай, — расставляю чашки по своим местам. Одну ставлю ближе к Маковецкому, вторую к Майорову. — Чайничек будет вот здесь, — показываю, куда ставлю стеклянную тару. Зажигаю под ним свечку, чтобы подогревало и не позволяло остыть. Макару требуется обильное теплое питье, ведь у него явно вирус. А если рядом будет стоять готовый к употреблению вкусный напиток, может быть, он будет пить понемногу.
Очень на это надеюсь.
— Благодарю за заботу, — тепло улыбается мне Максим. Он делает глоток чая, задумывается. — Облепиха, мята и лимон, — раскрывает ингредиенты.
— Малина еще, — добавляю удивленно.
— Вкусно, — с удовольствием отпивает еще. Мне приятно.
— Макс, это моя женщина, — предостерегающе произносит Макар. — Смотри, но не засматривайся.
— Мак, — говорю слегка возмущенно. Щекам становится горячо, видимо, покраснели.
— Понял. Не дурак.— Майоров, капитулируя, поднимает руки. — Извини, — обращается уже ко мне.
— Все в порядке.— Хотя ничего не в порядке. От стыда сквозь землю хочу провалиться.
Ох, мужчины! Порой хлеще детей. Вот честно!
— Я зайду через час, — предупреждаю Маковецкого. — Чтобы выпил весь чай, — грозно киваю в сторону заварника.
— Оль…— недовольно.
— Не переживай. Я за ним прослежу, — подмигивает мне Макс.
— Спасибо, — уже я тепло улыбаюсь ему.
Выхожу в коридор, бесшумно закрывая за собой дверь. Малышки сидят в гостиной и смотрят мультики, так пусть не отвлекаются. Мне было очень тяжело уговорить их не беспокоить отца. Ведь мои девочки —самые настоящие непослушные и шаловливые принцессы, им на месте не усидеть, двигаться нужно. А еще лучше что-нибудь чередовать.
Но даже со всеми недостатками я в них души не чаю. Алиса и Олеся —самые лучшие дочки на свете! Обожаю их!
— Оля, ты на ужин что будешь готовить? — интересуется мама, как только я возвращаюсь на кухню.
— Хотела пожарить котлеты и сделать картофельное пюре. А что? — Меня явно не просто так спрашивают.
— Хочу сделать с девочками чебуреки, — признается.
При словах мамы рот тут же наполняется слюной. Уже вспоминаю ароматный запах жареного теста, вкуснейшую сочную начинку, пузырьки… М-м-м…
— Давай! — тут же соглашаюсь. Разве перед свежеприготовленным сочным домашним чебуреком можно устоять? — Я помогу. Нам понадобится их очень много.
— Конечно.— На губах мамы играет улыбка. Она на ее лице нечастый гость, увы. — Мужчин полный дом!
Принимаемся месить тесто, готовить начинку, зовем принцессок. Уже вместе с девочками лепим, катаем, плетем косички и… Я бережно опускаю на горячую сковородку в раскаленное масло пока еще сырой чебурек.
В ту же минуту кухню наполняет шкворчание, а затем по дому разносится ароматнейший запах свежей выпечки. Перед ним не устоять!
— Как же быстро час прошел, — смотрю на часы и понимаю: мне придется прерваться. Я должна проследить, чтобы Маковецкий попил.
— Иди, — отмахивается мама, но уже без былого раздражения в голосе. — Только не вздумай ему туда чебуреков нести! — предупреждает грозно.
— Почему? — Я так и останавливаюсь с занесенной над тарелкой рукой.
— Он же болен, — фыркает. — Ему жареное нельзя.
— Ну мам, — обреченно закатываю глаза. — Это ж издевательство над мужчиной!
— Издевательство — это в его состоянии самому пытаться Смоленского обойти! А не дать будущему зятю нажраться жареного, когда его организм ослаблен — это, милая моя, забота! Вот, — достает из микроволновки кружку. — Отнеси ему лучше куриный бульон с сухариками.
— Мама.— Я не могу скрыть своего возмущения. Бедный Макар! Все будут объедаться вкусняшками, а ему принесут куриный бульончик. — Маковецкий тоже человек.
— Неси-неси, — беспрекословно. — Его другу вот, — протягивает тарелку с чебуреком. — Передай.
Обреченно качаю головой, предвкушая возмущение своего мужчины. Он ведь никогда мне этого не простит.
Под пристальным вниманием мамы расставляю на подносе тарелку, кружку, салфетки. В самую большую кружку, которая только нашлась в доме, наливаю горячий чай.
— Бабушка, у меня порвалось, — хнычет Алиса. — Помоги, — слезливо просит ее.
— Конечно, милая, — спохватывается мама. — Конечно, — поворачивается к внучке.
Пользуясь случаем, перекладываю с общего блюда на тарелку еще пять чебуреков, накрываю их взятым из микроволновки колпаком и ретируюсь с «места преступления». Мама не должна заметить пропажу.
— Чем это так вкусно пахнет? — спрашивает Макар, как только я переступаю порог кабинета.
