Жестокая клятва - М. Джеймс

— Пока вы женаты, — твердо говорит она, — если ему нужно будет посетить какое-то мероприятие, он возьмет тебя. У тебя должно быть что-нибудь красивое из одежды.

Я выбираю обувь и пару украшений в ближайших магазинах, в которые мы заходим. Нагруженные сумками, мы возвращаем их в машину, и Ана кивает, направляясь дальше по улице.

— Мне нужно немного посидеть, — говорит она, слегка морщась, когда переступает с ноги на ногу. — Давай перекусим. Как ты относишься к суши?

— Я никогда их не пробовала, — признаюсь я с легким смешком, и Ана усмехается.

— Тогда нет лучше времени попробовать сейчас. Поехали.

Она попросила Кларка отвезти нас за несколько миль отсюда в ресторан азиатской кухни фьюжн, который, по ее словам, является одним из ее с Лиамом любимых. Когда мы заходим внутрь, там прохладно и темно, воздух наполнен цитрусовым ароматом, а из динамиков на потолке доносится тихая музыка. Нас отводят в угловую кабинку с видом на город, и Ана протягивает мне меню, просматривая свое.

— Я сто лет не пила, — говорит она со смехом. — Я скучала по этому, пока была беременна. Не столько по вечеринкам, сколько просто по приятному сочетанию с едой.

— Я никогда по-настоящему не пила, разве что немного вина. И несколько раз текилу. — Я чувствую, как мои щеки слегка краснеют, вспоминая первую ночь с Найлом, как мы пили текилу и целовались за баром, когда, спотыкаясь, возвращались в его гостиничный номер. Начало всего этого.

— Ну после того, как ты родишь ребенка, я отведу тебя в хороший винный бар, который я знаю. — Ана просматривает меню. — Почему бы нам не заказать несколько блюд, и мы могли бы поделиться? Таким образом, ты сможешь определить, что именно тебе нравится.

— По-моему, звучит заманчиво. — Я понятия не имею, что из меню могло бы мне понравиться, поэтому с радостью откладываю его в сторону, просто прошу воды с лимоном, пока Ана заказывает саке для себя и передает официанту заказ на еду.

— Ты сказала, что понимаешь, — нерешительно говорю я, когда приносят нашу еду и мы ненадолго остаемся одни. Я нервно тыкаю пальцем в оранжевую полоску рыбы, лежащую передо мной. — О том, через что я прошла. Как? Я имею в виду… ты не обязана рассказывать мне, если не хочешь говорить об этом. Мне трудно даже долго думать о том, что произошло, не испытывая паники. Но если ты можешь…

— Прошло достаточно времени, и теперь это не кажется таким сложным, — задумчиво говорит Ана. — Хотя я была такой долгое время. Разговоры об этом, размышления об этом вызывали у меня приступ паники. Я не хотела выходить на улицу, на прием к врачу, на физиотерапию, ни на что другое. Это сделало все намного сложнее, чем должно было быть. И именно это случилось с моими ногами.

— Было еще что-то? — Я моргаю, глядя на нее, мгновенно сожалея о своем недоверии, но одного вида ее ног было достаточно, чтобы подумать о том, что могло вызвать подобные травмы.

Ана тихо и печально смеется.

— О, это было только начало. Повреждения на ногах появились у меня довольно давно, когда я пыталась связаться с Братвой Виктора и выведать информацию для моей лучшей подруги. Меня поймал один из главарей мафии, работавший с ними, и он уничтожил мои ноги, чтобы отправить сообщение. Раньше я была балериной, — добавляет она, и даже сейчас в ее словах сквозит глубокая скорбь.

— Это ужасно! — Я пораженно смотрю на нее. — И было, что-то еще хуже? Как ты все еще…

— Функционирую? — Ана криво смотрит на меня. — Вот почему я тебе это рассказываю. Долгое время я не жила. Даже когда мы с Лиамом впервые встретились, я была оболочкой человека. Моменты, которые я провела с ним в том безопасном доме, были одними из первых счастливых моментов, которые у меня были за долгое время, как выход на солнечный свет после долгой зимы. — Ее лицо смягчается, уголки губ приподнимаются в улыбке. — Это было началом улучшения. Но до этого было намного хуже.

Я наблюдаю за сменой эмоций на ее лице, и она аккуратно откладывает палочки для еды, поворачиваясь ко мне лицом.

— Я избавлю тебя от худших подробностей, но я и другие жены и женщины там, на конспиративной квартире, были похищены. Аника и Елена тоже, я думаю, ты их встречала.

— Дети? — Я в ужасе смотрю на нее.

Ана кивает.

— Я думаю, ты можешь понять, почему это произошло. Нас держали в плену в другом безопасном доме, выставленными на продажу на одной из вечеринок. Меня купил очень эксцентричный француз. Ему нравилось собирать поврежденные вещи и людей. В частности, девушек. Когда я попала к нему домой, я была одна.

— Боже мой, это ужасно.

Ана печально улыбается.

— Он был не так уж плох. Эксцентричный, как я уже сказала, и, конечно, странный, но я верю, что он думал, что спасает меня, и что он по-своему любил меня. Я оставалась с ним некоторое время, и, если быть честной, я тоже была по-своему влюблена в него. Пока Лиам не пришел и не спас меня. — Она испускает короткий, прерывистый вздох. — Лиаму пришлось быть терпеливым со мной. Я была в замешательстве. Вскоре я поняла, что беременна. Француз пришел за мной, и я уверена, ты можешь представить, как все это закончилось. В конце концов, его убедили оставить нас в покое. Но… ну, теперь это ни для кого не секрет. Бриджит биологически его дочь, а не Лиама. Но что касается нас с Лиамом, Бриджит — такой же ребенок Лиама, как и мой, и это все, что имеет значение.

Я поджимаю губы, внезапно почувствовав себя ужасно виноватой.

— По сравнению со всем этим, то, через что я прошла, не так уж плохо. Я не… я не вынесла и половины этого.

— О, Изабелла. — Ана протягивает руку и берет меня за руку, нежно сжимая ее. — Дело не в том, кто пережил больше. Важно то, что мы понимаем друг друга. Мы обе знаем, что значит, когда с нами обращаются как с пешкой мужчины, которые нас не заслуживают, что значит быть купленной, проданной и замученной.

Глядя в ее серьезные голубые глаза, я понимаю, что она права. Она понимает больше, чем я могла когда-либо подумать, и я глубоко чувствую, что могу доверять ей. Что у меня есть по крайней мере один союзник здесь, Ана.

— Я также знаю, каково это, бороться за любовь, — тихо говорит она. — Лиам всегда был уверен во мне, но это не значит, что это не было трудно или что мы не боролись. Нам пришлось многое преодолеть, чтобы быть там, где мы сейчас. Сирша тоже причинила боль Лиаму. Она была его невестой после ухода Коннора и до того, как Лиам влюбился