Он был внушительным мужчиной, с такой внешностью, что я едва ли могла удивиться тому, что все взгляды обратились на него, когда мы вошли в главный прием. За дверями я слышу лай собак, их когти стучат по полу, пока кто-то там играет с ними.
— Просто, ну, подожди здесь, я ненадолго.
Он ухмыляется, направляясь к стульям, чтобы присесть, пока достает свой телефон, а я принимаюсь за работу. Сначала я навещаю Локи и провожу десять минут в его домике, а затем возвращаюсь в кабинет за почтой. Когда я выхожу обратно, готовая идти, что-то горячее и болезненное вспыхивает у меня в животе, заставляя желчь подступиться к горлу.
Атлас находится именно там, где я его оставила, за исключением того, что теперь рядом с ним стоит женщина, очень дорого одетая женщина, ее ухоженная рука лежит на его руке, а на ее красивых красных губах играет улыбка. Они разговаривают приглушенным голосом, и я что-то в ней узнаю, но не могу вспомнить.
И хотя Атлас не касается ее, он смотрит на нее с легкой улыбкой и мягкостью на лице.
Я откашливаюсь.
— Я готова идти, — я даже не извиняюсь за резкость в своем тоне. Я чувствовала ревность, в этом нет никаких сомнений, но я не имела никакого права чувствовать ее. Он не был моим. Мы трахались. Вот и все.
Я почувствовала, как мне стало жарко, и мои ладони зачесались.
Взгляд Атласа скользит по мне, и на этот раз он усмехается, прежде чем закусить губу, а его глаза опасно вспыхивают.
— Эмери, я бы хотел, чтобы ты кое с кем познакомилась, — говорит он. — Ванесса, это мисс Куинн, о которой я только что говорил.
— Ой! — Ванесса улыбается мне, убирая руку с плеча Атласа. — Как приятно познакомиться! Атлас только что рассказывал мне историю этого места, я нахожу удивительным, насколько успешным был ваш путь!
Я прищуриваюсь, ладно, значит, она не была стервой, и от этого мне стало еще хуже.
— Ванесса согласилась стать спонсором, — говорит Атлас.
— Я не знала, что это место существует, — вскакивает Ванесса, — Иначе я бы пришла намного раньше! У меня есть свои собаки, и они мои дети, и я не могу себе представить, насколько тяжело приходилось некоторым из этих малышей. Я бы хотела поддержать, чем смогу!
— Ой! — мои глаза расширяются. — Ой!
— Ванесса — генеральный директор газеты «Редхилл Пресс». Она также будет готовить твой пресс-релиз.
Это было слишком много информации одновременно. Атлас сделал это? За такой короткий срок?
— Джек всегда был таким придурком, — говорит она легкомысленно, но я вижу что-то горящее в ее взгляде, когда она говорит о нем. — Ты определенно спаслась.
— Ты сделал это? — спрашиваю я Атласа.
— Не думай слишком много об этом, светлячок, — встает он. — Ванесса, мы встретимся с тобой завтра в офисе. Эмери, если ты сейчас передашь документы на спонсорство, то мы можем идти.
И это было все. Мы ушли, и он не сказал ни слова по этому поводу.
Глава 19
◦●◉Атлас◉●•◦
Всю дорогу до дома ее лицо было в замешательстве. Ее карие глаза бросали взгляд на меня каждые несколько секунд, как будто она могла заглянуть в мою голову и выудить оттуда ответы, которые искала.
Почему?
Как?
Когда?
Как — это было просто, у Сэйнтов были связи, а у них свои связи. Когда — достаточно было позвонить и сказать несколько слов, и ниточки были натянуты. А вот почему… это было уже совсем другое дело, потому что даже я не был уверен.
Все, что я знал, это то, что я ненавидел своего светлячка потускневшим от бурного дня, и хотел искоренить тьму, которая появилась.
Я не мог сломать то, что уже сломано.
Так я говорил себе.
Это было просто.
Она возится с бумагами на коленях, пока мы не въезжаем в гараж у задней части моего дома. Я вылезаю из машины, и она быстро следует за мной. Джинкс лает, когда слышит, что мы вошли, но как только он видит меня через закрытый вход в свою комнату, его лай переходит в возбужденное поскуливание, а все его тело раскачивается из стороны в сторону, восторженно виляя укороченным хвостом.
— Ты счастливый мальчик, да? — воркует Эмери за перегородкой, поглаживая его по голове, что он принимает с благодарностью, прежде чем она обращает свой взгляд на меня.
— Я не знаю, как ты это сделал, Атлас, и почему, но… спасибо тебе.
Я опускаю голову и смотрю на нее: на ее копну светлых волос, на глубокие, страстные глаза и пухлый рот.
Слишком хороша для меня.
Слишком чистая и невинная.
Она была идеальна, не так ли? Она была из тех редких людей, которые помогали нуждающимся, ухаживали за тысячами животных, словно каждое из них было выращено ее рукой, принимали их боль, как свою собственную, а в ответ дарили только доброту. Она видела хорошее в каждом человеке, хотела помочь ему, даже если он этого не заслуживал. Джек, например, причинил ей боль, причем дважды, и она оправдывала его, пока не увидела в нем того, кем он был. Такой человек, как Джек, бил бы ее до тех пор, пока она не превратилась бы в увядший цветок на поле, залитом кровью.
Возможно, именно поэтому я помог ей.
Мне не нужно было этого делать. Я мог оставить ее гнить, но не оставил.
Она была моей противоположностью во всех отношениях.
Добрая там, где я злой.
Невинная душа, когда моя запятнанная.
Там, где ее руки были чистыми, мои были покрыты смертью так сильно, что, клянусь, я чувствовал призрачное движение крови, скользящей по моим пальцам.
Я никогда не задумывался о том, что мне придется делать как Сэйнту. Меня так воспитали: убийства, коррупция, шантаж и стратегия завоевания вбивались в меня, пока я не знал ничего другого, и я не думал, что смогу жить без этого теперь.
Тем более, что насилие было мне необходимо как отдушина.
Оно успокаивало мою внутреннюю ярость и насыщало демонов, поселившихся в моей голове.
— Атлас? — мой взгляд переключился на Эмери, которая сделала шаг ближе, поджав губы от беспокойства. — Что только что произошло?
— Ничего, — огрызаюсь я
Ненавижу, когда она видит мои слабости, как никто другой.
— У меня полно дел, — говорю я ей. — Единственное правило, которое ты соблюдаешь, оставаясь в моем доме, — это не мешать мне.
Она откидывает голову назад, как будто я ее ударил.
— Я не просила тебя о помощи, Атлас.
Я насмехаюсь.
— Совсем наоборот, светлячок. Ты попросила меня о помощи, вот я ее и оказываю, но не думай ни секунды, что ее не придется заслужить.
— Заслужить раздвиганием ног? — она огрызается. — Потому что это все, на что я способна с тобой!
— Ты хочешь раздвинуть для меня ноги, как моя личная маленькая шлюшка? — мой член дергается при мысли о том, что она моя маленькая игрушка для ебли. — Покажи свою задницу прямо сейчас и дай мне свою киску.
— Пошел ты!
— Я рассчитываю на это, дорогая.
Уверен, что если бы она была сейчас ближе ко мне, она бы подняла свою маленькую изящную ручку и ударила меня по лицу, и я бы наслаждался этим ударом. Я вел себя как мудак, и мы оба это знали.
Между нами воцаряется тишина, и когда она больше ничего не говорит, я ухожу, направляясь в кабинет на первом этаже. Я запираюсь там, сажусь за стол, чтобы открыть ноутбук и продолжить копаться в делах Джека, Марии и Саймона. Я раскрою все, что они скрывают, даже если это убьет меня.
***
Когда я вышел из кабинета, было уже далеко за полночь. Эмери сделала, как я просил: держалась в стороне. Более того, она вела себя в доме так тихо, что я подумал, а здесь ли она вообще. Но она была здесь, я знал это до мозга костей. У девушки, по крайней мере, было чувство самосохранения.
На меня навалилась усталость, я так давно не спал полноценным сном, но даже во сне чувствовал себя измотанным. Наверное, то, что меня постоянно преследуют кошмары, действует негативно.
Перед тем как лечь спать, я проверил Джинкс и обнаружил, что он свернулся калачиком на своей подстилке в углу комнаты. Он открывает один глаз, когда слышит, что я приближаюсь, и, клянусь, даже в его взгляде я вижу осуждение, прежде чем он фыркает и снова опускает голову, закрывая глаза.
