и сделали, но про звукоизоляцию благополучно забыли.
Моментально выпрямляюсь, раздумывая, что делать.
Уйти?
Но что-то не дает. Я будто прирастаю к месту.
— Что ты здесь делаешь? — спокойно спрашивает Вишневский. — Я же просил на работе меня не беспокоить!
Надо же, впервые слышу такой ледяной голос у Максима Александровича.
— О, я знаю, но я подумала, что такая новость не может ждать даже минуты! Сама только что узнала!
Напрягаюсь, чувствуя, что новость такая, что явно не принесет ничего хорошего.
— Что же это за новость? — равнодушно тянет Вишневский. — С тобой заключили новый контракт? Или ты снова летишь в командировку?
— Нет, не угадал! — весело щебечет девушка. — Максимка, ты скоро станешь папой!
— Не понял? — переспрашивает Максим, а я громко выдыхаю.
Боже мой… беременна…
— Ну что ж тут понимать, глупыш, я беременна! — подтверждает мои мысли невеста Максима, а я уже вижу ее в свадебном платье.
Слезы наворачиваются на глаза, и я тихо всхлипываю.
Тихонова, соберись. Ты знала, что все именно так и будет. Ты никто.
— Как это? — заторможенно выдает босс, а мне хочется его трясти за плечи.
Что «как это»? Он не знает, как получаются дети?
— Ну а как появляются дети? — смеется девушка, снова повторяя мои мысли.
— То есть ты беременна?
— Да!
— От меня?
— Ну конечно!
Я закрываю глаза руками, ожидая услышать радостный вопль. Сердечные признания и звуки поцелуев, но слышу только насмешливый тон, от которого бегут мурашки по коже.
— Виолетта, дорогая! — Слышу, как мужчина встает и добавляет рычащим голосом: — Пошла вон!
— Что?! — выдыхает девушка, а я чуть не вскрикиваю, закрывая рот ладошкой.
Неужели он такой урод? Неужели я в нем ошиблась? Он способен бросить беременную невесту?
— Вышла отсюда и никогда больше тут не появляйся!
— Но, Максим, ты что, мне не веришь, что я беременна? Вот УЗИ!
— Нет, может, ты и беременна, но я не признаю этого ребенка. Можешь делать что хочешь, дорогая! Но я тебя больше не хочу видеть!
— Как ты можешь? Ты ублюдок! Я так и знала, что тебе, кроме контракта, ничего не нужно!
— Именно! – подтверждает равнодушно Вишневский, а у меня холодеет кожа головы.
Разве он такой? Он же сам подкидыш! Он же сам…
— Нужно было послать тебя подальше! — выкрикивает девушка.
— И предохраняться получше! – добавляет Максим Александрович цинично.
— Да пошел ты! — кричит девушка и уносится из кабинета, громко хлопнув дверью, а я так и сижу в ступоре.
Мне хочется бежать к Вишневскому и трясти его до тех пор, пока он не очнется. Раве можно бросать своего ребенка? Неужели контракт с Америкой ему важнее детей?
Весь день я сижу в кабинете, не решаясь встретиться с боссом. Мне кажется, я не смогу посмотреть в его глаза без желания высказать ему все.
К концу дня я пытаюсь тихонько улизнуть, но на пороге меня встречает Вишневский, и я врезаюсь, прям в его широкую грудь.
— Тихонова! Ты куда спешишь? Пожар, что ли?
— Я? Нет, я не спешу, я просто… — не поднимая глаз, бубню я, а мужчина гортанно смеется.
Боже, такой смех ангельский. Аж мурашки бегут по коже. Как будто не он сегодня выгнал свою беременную невесту.
— Что просто? — спрашивает он, отодвигая меня обратно в кабинет, и закрывает за собой дверь.
— Ничего… — отступаю я, потупившись. – Просто я домой хотела.
— Сейчас пойдете, но ответьте на вопрос: вы меня избегаете?
— Нет, с чего вы взяли? — вру я, чувствуя, как краснеют щеки.
— Может, с того, что мы с вами сегодня ни разу не пересеклись, несмотря на то, что работаем в соседних кабинетах? И еще я вас вызывал раз пять, а вы всегда находили причину, чтобы не приходить. Не находите это странным? — наступает на меня мужчина, а я совсем теряю весь свой запал.
Чувствую его одеколон, и голова кружится так сильно, что мысли вылетают напрочь из нее.
— Ну, может…
— Так, Тихонова, признавайтесь, что случилось! И не врите, что ничего! Я вас насквозь вас вижу!
Мужчина подходит вплотную и давит на меня так, что я не нахожу ничего лучше, чем сказать правду:
— Я слышала ваш разговор с невестой! — выпалив фразу, я закусываю губу и со страхом поднимаю глаза на Максима Александровича. Его взгляд темнеет, а губы сжимаются в тонкую линию.
— Вот как…
— Да! И знаете, вы поступили подло!
— Я?! — поднимает брови Вишневский.
Он так наивно это спросил, что я уже засомневалась, все ли правильно я расслышала. Но Виолетта так орала, что трудно было не расслышать.
— Вы! Разве так можно?! Бросать своего ребенка! Бросать мать! Это… Это бесчеловечно! — кричу я, задыхаясь от волнения.
— Вы ничего не знаете, Василиса! — рычит Вишневский.
— Так расскажите! Что может быть важнее собственного ребенка?!
— Ничего! Просто это не мой ребенок!
— Не ваш? — выдыхаю я растерянно.
— Нет! Виолетта соврала!
***
— Но почему вы так уверены? Вы с ней не…
Я краснею, не став заканчивать вопрос, но Вишневский делает это за меня.
— Вас интересует, спал ли я с ней? Да, спал! — зло говорит мужчина.
— Тогда как вы можете утверждать, что это не ваш ребенок? — выдаю я.
Максим Александрович долго смотрит на меня, будто решаясь что-то сказать, а
