открываются. Внутри садится большой белый частный самолет. Двигатели самолета с ревом оживают.
Меня не удивляет, что они так быстро нашли пилота. Глава ирландской мафии — могущественный человек.
Не то чтобы его сила была способна защитить его.
Теперь ничто на земле не может защитить его.
Стиснув зубы, я издали наблюдаю, как самолет выезжает на взлетно-посадочную полосу, разворачивается, направляется к главной взлетно-посадочной полосе и ждет разрешения на взлет.
Я смотрю, как он поднимается в небо, сверкая под восходящим солнцем.
Я смотрю, как он уменьшается, пока не превращается в крошечную белую точку на фоне бескрайнего синего моря.
Все это время я заставляю себя глубоко дышать, чтобы сдержать бушующий пожар ярости, горящий в моей груди.
В последний раз я был в такой ярости, когда узнал о смерти Михаила.
Это едва ли не хуже. Этот шок сопровождается глубоким чувством предательства.
Беспризорница, которой я хотел помочь, — свояченица Деклана.
Не проститутка.
Не его жертва.
Его невестка.
Семья.
Думая о том, что я собираюсь делать дальше, я чувствую себя лучше.
Я полагаю, это можно было бы назвать поэтической справедливостью. Или прозорливостью, слово, которое мне всегда нравилось. Каким бы ни было название, результат будет идентичным.
Деклан О'Доннелл кое-что отнял у меня.
Теперь моя очередь кое-что у него забрать.
К тому времени, как самолет начинает выруливать на взлетно-посадочную полосу, я уже запомнил бортовой номер и отслеживаю.
15
Райли
Когда мы прибываем в Бостон, льет дождь. Погода такая плохая, что самолету приходится целый час кружить над аэропортом, прежде чем мы получаем разрешение на посадку. Когда мы наконец приземляемся, это сопровождается сильным толчком, который заставляет меня прикусить губу так сильно, что она кровоточит.
Я стараюсь не воспринимать это как дурное предзнаменование.
Но внезапно все кажется плохим предзнаменованием. С того момента, как мы взлетели на Бермудах, у меня было непоколебимое чувство обреченности.
Жестокая турбулентность во время полета не помогла. Не помогла и стая гусей, которых мы убили при посадке в Бостоне. Я выглянула в окно и увидела пролетающий мимо вихрь перьев и окровавленных частей птиц, и до побелевших костяшек пальцев сжала подлокотники своего кресла, пока мы не приземлились.
Теперь мы здесь, и Паук подталкивает меня по проходу к открывающейся двери кабины пилотов с таким нетерпением, что, вероятно, было бы легче, если бы он вместо этого взял меня на руки и понес.
—Поторопись, девочка, — подгоняет он меня сзади, толкая вперед рукой между лопаток.
—Я не могу спешить быстрее, чем уже спешу.
Он легонько толкает меня. — Попробуй.
То, что он так нервничает, заставляет меня нервничать еще больше. А у него пистолет!
Снаружи, на асфальте, ждет еще один черный внедорожник с работающим двигателем. Паук набрасывает мне на голову свой пиджак, чтобы защитить от ливня, затем следует за мной по трапу, прямо за мной по пятам.
Он затаскивает меня в машину, забирается следом за мной и захлопывает дверцу, и все это со скоростью торнадо.
—Киран. Рад тебя видеть, приятель. Он кивает большому грубияну на водительском сиденье, одетому в черный костюм, идентичный его собственному.
В ответ грубиян поднимает ему подбородок. — Паук. Как ты?
—Минус сумашедший. Ты в курсе событий?
—Да. Он качает головой. — Деклан был в бешенстве, когда получил твой звонок.
Паук бормочет: — И неудивительно. Это чертовски ужасные новости.
— В полном отчаянии.
В зеркале заднего вида Киран смотрит на меня, стягивает пиджак с головы и набрасывает на плечи, дрожа от холода.
Он говорит: — Привет, девочка.
—Привет, Киран. Я Райли. Понятия не имею, о чем вы, ребята, говорите, но это звучит плохо.
—Да, — отвечает он, кивая. — Но ты не волнуйся. Теперь все наладится, раз ты не проводишь все свое время с этим чертовым плавильщиком.
Он снова дергает подбородком в сторону Паука. Паук говорит что-то по-гэльски, что звучит нелестно.
Они обмениваются кривой усмешкой, затем мы трогаемся с места, уносимся прочь от аэропорта, как будто за нами гонится армия демонов.
Мы едем в тишине около десяти минут, пока Киран не сворачивает с дороги. Мы находимся в промышленной зоне недалеко от аэропорта. Огромные склады тянутся по обе стороны улицы. Мы проезжаем мимо десятков из них, затем замедляем ход у забора из сетки, увенчанного колючей проволокой, который пересекает конец дороги.
Киран набирает код в маленькую черную коробочку, стоящую на металлической подставке рядом с проезжей частью. Через мгновение ворота отъезжают в сторону, пропуская нас.
Прямо перед нами четырехэтажное квадратное здание из красного кирпича. На первом этаже в нем нет окон. На окнах верхних этажей железные решетки и темная тонировка. Дым поднимается из трех бетонных штабелей на крыше.
Это выглядит жутко, как крематорий.
— Что это за место? Я спрашиваю Паука.
— Безопасное место.
Он больше ничего не говорит, что я тоже нахожу жутким. Разве он не должен заверять меня, что мы будем в безопасности в безопасном месте?
Или у него есть сомнения?
Мы объезжаем дом сзади, останавливаясь перед огромной металлической дверью на колесиках. Киран вводит код в другой маленький черный ящик. По обе стороны от двери вверху установлены камеры, их красные глазки горят.
Я замечаю любопытное отверстие в центре стены над дверью. Оно около трех футов в длину и, возможно, шести дюймов в высоту. — Для чего это отверстие в стене?
Киран говорит: — Пулеметы. Они управляются дистанционно. Пятьдесят выстрелов в секунду. Нажмите кнопку, и там, где раньше был нарушитель, в земле появится огромная дыра.
Когда он видит выражение моего лица, он усмехается. — Ты думала, мы будем швырять во врагов водяные шарики?
— Нет, я полагаю, что нет. Затем я улыбаюсь. — Хотя было бы забавно бросить их потом. Поднимитесь на крышу и посмотрите, кто сможет забросить больше шариков в чертову большую дыру.
Паук бросает на меня странный взгляд.
— Что?
— Тебя мало что пугает, не так ли?
Киран фыркает. — Значит, маленькая девочка похожа на свою сестру.
Следующий человек, который скажет, что я похожа на свою сестру, рискует потерять яичко.
Дверь открывается, открывая пространство внутри. Стены из необработанного кирпича. Пол из неполированного цемента. С потолка свисает единственная голая лампочка.
Весь первый этаж здания пуст.
Мы въезжаем внутрь и останавливаемся посреди площадки. Киран ставит машину на ручник. Металлическая дверь, через которую мы вошли, откатывается назад, ударяясь о бетон с грохотом, который эхом отражается от стен. Больше ничего не происходит.
Когда я смотрю на Паука, он говорит: — Подожди.
Я собираюсь спросить Чего? когда земля уходит у нас из-под ног. Внедорожник начинает тонуть. За считанные секунды весь автомобиль опустился ниже уровня пола. Мы окружены со всех сторон стенами из цементных блоков.
Мы на гидравлическом подъемнике спускаемся под землю.
— Вау, — говорю я,
