Паука напрягается, я знаю, что это будет плохо. Но я никогда не могла предположить, насколько это будет плохо.
— Да. Деклан убил брата Малека.
И я собираюсь убить свою сестру за то, что она втянула меня во все это.
Пока я просто стою и в ужасе смотрю на Паука, он берет меня за плечи и твердо говорит: — Здесь ты в безопасности. Ничто не связывает это место с Декланом. Никто не знает о его существовании. Ты в безопасности, девочка. Я это обещаю.
Он убежден, что то, что он говорит, правда, но в моей голове звучит встревоженный голос, напоминающий мне, что обещания даются для того, чтобы их нарушать.
И всего через несколько часов моя правота будет доказана.
Потому что я просыпаюсь от того, что огромная рука Малека зажимает мне рот, а его яростные зеленые глаза впиваются в мои.
16
Райли
— Еще раз здравствуй, птичка. Пикни, и я сверну тебе шею.
Слова произнесены убийственно мягким тоном, который не оставляет сомнений в том, что в ближайшее время он не подарит мне еще одну белую розу.
Мое сердце начинает колотиться. Меня охватывает холод. Все мое тело взрывается паникой.
Я лежу совершенно неподвижно, уставившись на него в чистом ужасе, убежденная, что вот-вот умру.
Или что-нибудь менее приятное.
Малек опускает руку к моему горлу. Когда я задыхаюсь, он сжимает ее.
— Давай, — шепчет он, сверкая глазами. — Кричи. Я с удовольствием заставлю тебя замолчать.
По какой-то причине, вместо того, чтобы напугать меня еще больше, этот комментарий по-королевски разозлил меня. Ледяной холод, который сначала охватил меня, теперь превращается в обжигающий жар.
— Здесь я напоминаю тебе, что ты дал мне слово, что не причинишь мне вреда.
Мой тон такой язвительный, что заставляет его моргнуть. Но он быстро приходит в себя, наклоняясь ближе, пока наши носы почти не соприкасаются.
— Я солгал.
Это злит меня еще больше. Кипя от злости, я свирепо смотрю на него. — Тогда ты жалкое подобие человека. Лжецы хуже всех. Знаешь почему? Потому что они трусы. Давай, убей меня, но будь готов к тому, что мой призрак будет преследовать тебя вечно. И когда я говорю "вечно", я имею в виду буквально. Я держу обиду, как молодые матери держат своих младенцев.
Его глаза вспыхивают. Как и его ноздри. Он не может поверить в мою наглость.
Я тоже не могу. Но, по-видимому, неминуемая смерть пробуждает моего внутреннего Ниндзя, который, сука, хочет ударить каждого, кто попадется на глаза.
Мы сердито дышим друг на друга, пока он не рычит: — У тебя слишком длинный язык для такой мелочи.
— И у тебя достаточно мозгов для такого большого дела. Даже если ты убьешь меня, ты действительно думаешь, что выберешься отсюда живым?
Он огрызается: — Твои телохранители даже не знают, что я здесь.
— Это ты так думаешь. Я уже нажала тревожную кнопку рядом с кроватью. У тебя есть десять секунд, чтобы уйти, прежде чем они ворвутся в дверь с оружием наперевес.
Сквозь стиснутые зубы он говорит: — Здесь нет тревожной кнопки.
—Думаю, мы это выясним, не так ли?
Он издает еще один рычащий звук. Этот звук исходит из глубины его груди. Он низкий, рокочущий и опасный, как предупреждение медведя.
Его бесит мое отношение. Но он также не душит меня, поэтому я думаю, что дерзость может быть хорошим отвлечением.
— Кстати, как ты сюда попал? Это место — крепость.
— Ты всегда так много говоришь, когда вот-вот умрешь?
— Да. Я нахожу разговор перед смертью расслабляющим. Ответь на вопрос.
Его рука сжимается на моем горле, он рычит: — Ты здесь не главная, маленькая птичка.
Я действительно хотела бы, чтобы он не так хорошо пахнул. И не выглядел так хорошо. Его привлекательность нервирует. Я смотрю в его сверкающие зеленые глаза, удивляясь, как это возможно, что у нас с сестрой такой ужасный вкус на мужчин.
Хорошо, что мы никогда не встречали Теда Банди. Очевидно, нам нравятся харизматичные, жестокие убийцы.
— Я понимаю, что я не главная, но мне любопытно. Кажется, ты можешь проходить сквозь стены.
— Отсюда и прозвище.
— Какое отношение название Палач имеет к хождению сквозь стены?
Он хмуро смотрит на меня сверху вниз. — Мое прозвище Призрак.
— Это не то, что я слышала.
Он делает паузу, чтобы подумать. Его рука все еще сжимает мое горло, но хватка немного ослабла. — Палач?
— Да. Я подумала, что ты, должно быть, умеешь обращаться с петлей.
— Нет. Я понятия не имею, как завязать такой узел.
— О.
— Но однажды я действительно задушил человека его собственными кишками.
Чувствуя тошноту, я говорю: — Как креативно.
—Спасибо. Я так и думал.
Мы смотрим друг на друга. Я начинаю остро ощущать его нависшую надо мной массу, жар его кожи, обжигающий сквозь одежду, ощущение его грубой руки на моей шее.
— Десять секунд истекли. Где твои телохранители?
Когда я не отвечаю, он наклоняется близко к моему уху и спрашивает: — Кто теперь лжец?
Его голос низкий и хрипловатый, а в нос ударил его дикий, древесный аромат. Невольная дрожь пробегает по мне. Я закрываю глаза и облизываю губы, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
— Ты прав. Здесь нет тревожной кнопки. Но я все равно буду преследовать тебя вечно, если ты убьешь меня.
— Люди не возвращаются из могилы.
— Ты даже не представляешь, какая я упрямая.
Он поворачивает голову, и его борода щекочет мне щеку. Глядя мне в глаза, он прижимает большой палец к пульсирующей вене на моем горле, затем несколько секунд ничего не предпринимает.
Я думаю, он считает удары моего сердца.
Возможно, он также решает, где похоронить мое тело.
— Почему ты меня не боишься?
— Я боюсь тебя.
Он изучает выражение моего лица. — Не заметно.
— Это оскорбляет твое эго?
Он делает движение головой, которое не означает ни "да", ни "нет", а больше похоже на "возможно"…
— Если это удержит тебя от того, чтобы убить меня, я буду притворяться очень напуганной. Я буду плакать и все такое.
Он начинает выглядеть расстроенным. — Это именно то, о чем я говорю.
— Я ничего не могу с этим поделать. Я действительно поверила тебе, когда ты сказал, что мне от тебя ничего не угрожает. Я на мгновение задумываюсь. — Я имею в виду, по большей части. Ты довольно пугающий. И очень большой. И Паук чуть не обделался, когда я сказала ему, что видела тебя в книжном магазине.
— Паук — это белокурый телохранитель, который был с тобой?
— Да. О, могу я попросить тебя об одолжении? Ты, пожалуйста, не причиняй ему вреда? Киран тоже. Он другой телохранитель. Тот,
