хорошая неделя.
Я никогда не называла группы детей плохими, но всегда были недели, которые выделялись на фоне других. На этой неделе же дети были потрясающими. Все они были весёлыми и энергичными. Ни один из них не считал себя слишком крутым для определённых занятий. У нас было полное участие каждого ребёнка в каждом мероприятии.
Это была неделя, которую я запомню. Это была та группа, чью фотографию я повешу в рамку на стену в своём кабинете.
Послания Джексона были вишенкой на торте.
Я собрала в общей сложности четыре записки за неделю, и у меня было больше времени с Джексоном, чем когда-либо прежде. Он ослаблял мою решимость забыть о нём. Страсть, которая таилась во мне так долго, возрождалась, на этот раз разгораясь ещё ярче.
Ещё две записки, и я начну сомневаться, что в силах отказаться от приглашения на ужин.
У меня было смутное подозрение, что он тоже знал, что я сдамся. Вероятно, ему было интересно сдамся ли я — скорее сказать, когда я сдамся.
Обаяние Джексона было непреодолимым. Это было всё равно, что быть окружённой кучей щенков. Не погладить их — просто невозможно.
Единственная причина, по которой я всё ещё держалась крепко, заключалась в моих страхах. Мне было страшно. Нет, я была в ужасе.
Джексон поцеловал меня и забыл. Он годами не замечал меня. Я могла бы справиться с этими проблемами и отпустить всё это. В глубине души я уже простила его за то, что он забыл о нашей ночи на качелях.
Что не отпускало меня, так это осознание того, что Джексон обладал властью разрушить мою жизнь. Я уже была наполовину влюблена в него. Если бы он заставил меня упасть до конца, а потом отбросил в сторону, я была бы уничтожена.
Он оставил бы меня совершенно и полностью сломленной.
И вот она я, стою на перекрёстке. На одной стороне было чувство самосохранения. На другой — Джексон Пейдж.
На кухонном столе зазвонил мой телефон, и я бросилась к нему. Увидев на экране фотографию Лейтон, я ответила с улыбкой.
— Привет!
— И как? Ты получила ещё одну записку?
Я улыбнулась.
— Да.
После нашего ужина с Джун и Ханной в начале недели я позвонила ей и рассказала всё о Джексоне. Она была на стороне Джексона на моём перекрестке, и махала мне оттуда рукой.
— Я буду у тебя через секунду. — Она повесила трубку прежде, чем я успела ответить.
Я рассмеялась и пошла открывать дверь, так как ей не потребуется много времени, чтобы добраться до сюда.
Лейтон жила на другом конце города, на «стороне озера», в то время как я жила на «городской стороне». Шоссе было разделителем, отделяющим большие дома на береговой линии от большинства предприятий и домов местных жителей на другой.
Она не всегда жила на берегу озера. Когда мы были детьми, её семья жила в паре кварталов отсюда. Но её отец занимался строительством и за последние двадцать лет заработал кучу денег, строя экстравагантные дома у озера. Он много работал, и в качестве подарка маме Лейтон на двадцать пятую годовщину свадьбы он вложил деньги в собственный участок на берегу озера и построил для них прекрасный дом.
Он также построил лодочный домик для Лейтон, так что, как и я, она жила на территории своих родителей, но на своём собственном пространстве.
Десять минут спустя, после того, как она пересекла шоссе и прошла несколько кварталов до моего дома, Лейтон сидела рядом со мной на краю моей кровати с запиской Джексона в руках.
— Он тебя любит.
Я закатила глаза.
— Он не любит меня. Он просто хочет… ну, я не знаю точно, чего он хочет.
— Точно не секса, — заявила она, заработав ещё одно закатывание глаз. — Ладно, не только секса. Если бы ему было нужно его обычное «туда, сюда, спасибо, пока», он бы не заморачивался по поводу этих записок и не приходил бы к тебе на работу.
Я поджала губы и проглотила горький привкус на языке. Мне не хотелось думать о том, как Джексон занимался всем этим.
— Что ты собираешься делать?
Я пожала плечами.
— Я не знаю. Что бы ты сделала?
— Думаю, ты должна рассказать ему о поцелуе на площадке.
— Нет, спасибо. — Я вскочила с кровати. — Насколько я помню, той ночи никогда не было.
— Тогда, думаю, тебе придётся пойти с ним на свидание. Если той ночи никогда не было, тогда тебе не из-за чего злиться. Особенно после того, как он извинился за то, что так долго называл тебя Уиллоу.
Я нахмурилась, раздражённая тем, что она обхитрила меня.
— Это не то, что я имела в виду.
— Я знаю. Но почему нет? Я имею в виду, этот парень нравился тебе целую вечность, так почему бы не пойти с ним на свидание? Да, он напился, накурился и поцеловал тебя, а потом забыл. Действия настоящего придурка. Но это была одна ошибка. Если ты расскажешь ему об этом, держу пари, он будет чувствовать себя ужасно.
— Я никогда не расскажу ему об этом, Лейтон.
Она подняла руки.
— Отлично. Я хочу сказать, что он облажался и, вероятно, будет сожалеть об этом. Так же, как в этой записке.
Она взяла записку с извинениями с моей тумбочки. Выглядело ли жалким то, что я держала их на своей тумбочке, чтобы спать рядом с ними? Наверное.
— Я не хочу рассказывать ему, — вздохнула я. — Это было бы слишком унизительно.
— Тогда не рассказывай. Но если он действительно искренен в своей заинтересованности, почему бы тебе не пойти с ним на свидание?
Я вернулась к кровати и плюхнулась на неё.
— Это было больно. Очень. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. И это было после лишь одного поцелуя. Что произойдёт, если мы какое-то время повстречаемся, а потом он меня бросит? Что, если он разобьёт мне сердце?
Она положила свою руку поверх моей, её розовые накрашенные ногти так контрастировали с моими, которые не были покрыты лаком и были коротко подстрижены.
— Возможно. Но это стоит риска. Разве ты не хочешь дать Джексону хотя бы шанс? То есть, если бы парень, в которого я влюблена целую вечность, пригласил меня на свидание, мне было бы слишком любопытно, чтобы сопротивляться.
Я глубоко вздохнула. Она была права, я могла пострадать. Но это был риск, на который шли все, когда дело касалось любви.
— Я подумаю об этом.
— Хорошо. — Она положила записки обратно на тумбочку и откинулась
