девочку…
Но ее реакция вызывает у меня только садистскую улыбку. Мне чертовски сильно нравится видеть Злату в уязвимом состоянии. И это охренеть как меня возбуждает. Думаю, что мне стоит начинать волноваться по этому поводу…
От частого дыхания грудь Златы вздымается, привлекая мое внимание. Дерьмо… И только сейчас я замечаю, что под ее тонюсенькой сорочкой нет абсолютно ничего.
Ни-че-го, мать вашу!
Ее соски твердеют и трутся о нежную ткань, будто требуют того, чтобы я наклонился, всосал один из них и ущипнул второй своими пальцами… Черт, от одного вида ее сосков, я готов кончить в штаны, как мальчишка.
Злата прочищает горло, и это заставляет меня поднять взгляд на ее лицо, которое освещено лишь лунным светом, просачивающимся сквозь окна. Ее волосы небрежно собраны в хвостик, но несколько волнистых прядей обрамляют ее нежное лицо. Полные сочные губы приоткрываются и жадно втягивают воздух. Когда удивление спадает с ее лица, оно приобретает сердитое выражение. Брови нахмурены, губы смыкаются в линию, а глаза заполнены… Нет, не ненавистью. Не злостью. Не тем бешеным огоньком, который хочет меня сжечь. А… обидой? Потускневший блеск в глазах Златы заставляет меня чувствовать себя еще более виноватым.
Сделав шаг в сторону, она собирается обойти меня и покинуть мое общество. Хватаю Злату за локоть и небрежно спрашиваю:
— Ты что, действительно собралась играть в обиженку?
Она пытается вырваться, но все попытки тщетны. Злата не может вырваться из моей хватки, если я сам этого не захочу.
— Пусти! — единственное, что она произносит твердым тоном, испепеляя меня грозным взгляд.
— Отпущу, но для начала скажи, что ты искала?
Ангелок отводит глаза в сторону и нервно жует нижнюю губу, обдумывая, отвечать мне или нет.
— Я проголодалась, а в холодильнике пусто, даже печенья никакого нет.
Черт.
— Обычно все привозят с утра, так что неудивительно, что ничего нет, — говорю я, оглядывая кухню.
— Можем заказать чего-нибудь, что скажешь?
— Нет, спасибо, — Злата все же вырывает свою руку из моей.
— Ты разве не была голодна? — вопросительно приподняв бровь, интересуюсь я.
— Аппетит пропал, как тебя увидела, — бросив через плечо, Ангелок покидает кухню.
“А у меня появился,” — хотелось бы ответить мне.
Какая же она упрямая, черт возьми.
* * *
— Входи, Артем.
Прохожу в кабинет отца, который чем-то напоминает библиотеку. Возле каждой стены расположены стеллажи, полностью забитые книгами. Многие, наверное, не знают, но мой отец очень любит читать. Даже по выходным или в любое свободное время его можно было найти сидящим в своем кабинете за какой-нибудь книгой.
По крайней мере, так было до появления Надежды. Сейчас же он будто приклеился к ней.
Подхожу ближе к столу отца и, засунув руки в карманы брюк, смотрю на него в упор.
— Что такое?
— Можешь присесть, сынок, — отец указывает рукой на диван по другую сторону от стола.
— Мне и так удобно. О чем ты хотел поговорить?
— Понимаешь, Артем, тут такое дело… — бормочет отец и взволнованно проводит рукой по своим темным волосам с сединой по бокам. — Так, начну с самого начала.
Хм, становится все любопытнее.
— Я давно планировал это и пытался подобрать подходящий момент. И вот вчера я сделал Надежде сюрприз в качестве медового месяца.
Охренеть…
Вот и второй неожиданный поворот событий.
— В общем, мы уезжаем на две недели. Я хотел тебя попросить, чтобы ты присмотрел за Златой во время нашего отсутствия. Надежда очень переживает и боится оставлять ее одну. Но если ты будешь присматривать за ней, то нам будет спокойнее, — со вздохом произносит он. — Я не прошу тебя делать это постоянно, просто будь в курсе, все ли у нее в порядке на работе и во сколько она возвращается домой. Большего от тебя не требуется.
Перевариваю всю полученную информацию в своей голове и прихожу к одному очень заманчивому выводу. Я и Злата, одни, в одном доме на две недели. Либо это подарок свыше, либо же это просто удача, черт возьми. Отец внимательно наблюдает за моей реакцией, скорее всего, думая, что я не захочу в это ввязываться. Но если бы он знал, какие у меня внушительные планы, то он бы точно отменил все и остался дома.
— Когда вы уезжаете?
— В понедельник.
Отлично, сегодня пятница, осталось не так много времени.
— Хорошо.
— И все? — удивление мелькает на лице отца.
— Я все понял, еще что-то?
— Нет, и, конечно же, ты можешь идти, — говорит отец, когда я уже покидаю его кабинет.
Четырнадцать дней наедине со Златой. Что может быть прекраснее?
Злата
— Что? — шок проскальзывает в каждую клеточку моего тела. — Какой медовый месяц?
Мама перестаёт ходить по кухне и приближается ко мне.
— Милая, обычный медовый месяц. Съездим в Сочи на две недели и обратно, — мама практически порхает от радости, а я… я просто в охренеть каком шоке.
Сколько ещё они будут сообщать мне о таких "сюрпризах"? Мое сердце попросту может этого не выдержать.
— Ты не переживай, мы все продумали. Все до каждой мелочи! — мама берет меня за руку, будто может этим меня успокоить.
Просто интересно, что они там продумали? Но решаю не задавать лишних вопросов и сразу приступить к тому, что я хотела с ней обсудить.
— Мам, послушай, — тяну ее к стулу, и она сразу же садится.
Все внимание мамы приковано ко мне, словно она старается вслушаться в каждое сказанное мною слово. Делаю глубокий вдох и начинаю:
— Помнишь тетю Люду?
Она молча кивает.
— Помнишь, я говорила тебе, что скоро съеду?
— Да, но я не понимаю, что ты хочешь этим сказать? — глаза мамы сужаются, и она начинает водить пальцем по моей руке.
— То, что тетя Люда помогла мне найти съёмную квартиру. Она уже обо всем договорилась, но я хотела сначала предупредить тебя, — заканчиваю и наблюдаю за ее реакцией.
Мама отводит взгляд в сторону и, сосредоточившись на одной точке, недолго задумывается, а затем снова смотрит на меня.
— Хорошо, я не против.
— Правда? — неожиданно.
Честно, я думала, что она опять начнет меня уговаривать, но сейчас я удивлена.
— Да, но у меня ещё одно условие, — мило улыбнувшись, мама смотрит и ждёт ответа.
Черт, опять условия. Что же на этот раз?
— Я вся во внимании, мамочка.
Она встает, направляется к холодильнику и достает яйца.
— Пока мы будем в отъезде, ты будешь жить здесь, а после сможешь съехать, — взяв миску и венчик, мама поворачивается ко мне. — Что скажешь, согласна?
— Причина? — с подозрением интересуюсь я.
— Просто
