Ганс.
Я поднимаю на него глаза. «Ты не…»
Он снова меня перебивает. «Я тебя отвезу».
Его суровый взгляд говорит мне, что спорить было бы ошибкой. «Ладно», — шепчу я.
Мама прочищает горло. «Ты все собрала?»
Я качаю головой. «Еще нет».
«Куда ты летишь?» Ганс не отрывал от меня своего внимания.
«Эм, Мексика», — я пытаюсь улыбнуться. «Это по работе».
«Куда в Мексику?» — тон Ганса стал жестким, как будто он уже знает ответ.
Ганс
Когда она произносит название города, я чуть не тащу ее через колено.
Я не новичок в этой стране. Она прекрасна. Люди добрые. Еда — одна из моих любимых на земле. Но этот город, этот конкретный город, был назван самым опасным городом в мире последние три года подряд. В частности, из-за насилия картелей и похищений с целью получения выкупа. Это не то место, куда я хочу отправить свою Бабочку. Никогда. И определенно не без меня.
Но эти факты не являются чем-то, что среднестатистический человек должен знать. И если бы не мое очарование моей прекрасной соседкой, я бы тоже этого не знал. Но когда я проводил исследование Кассандры, я также проводил исследование компании, в которой она работает. У них есть филиалы по всему миру, но их самое большое и новое производственное предприятие находится в этом конкретном городе.
Как человек, работающий в сфере кадров, я не думал, что будет какая-то угроза, что ей придется туда полететь. Это для людей, которые занимаются разработкой продукта, может быть, для продавцов на обучение.
Но, видимо, мне нужно улучшить свою игру. Прослушать ее телефон. Взломать ее электронную почту.
Если бы я знал об этом больше, чем за день, я бы нашел способ сделать так, чтобы она не смогла поехать. Но теперь…
«А где ты работаешь, Ганс?» — спрашивает миссис Кантрелл.
Поскольку я все еще смотрю на профиль Кассандры, я наблюдаю, как она медленно поворачивается ко мне лицом. Она явно заинтересована моим ответом, но не может признаться, что не знает.
Честно говоря, я тоже никогда не спрашивал ее о работе. Я просто знаю ответ, потому что… ну, потому что.
«Я санитарный инспектор». Эту ложь я готовил годами.
Мне не приходится часто ей пользоваться, поскольку я нечасто общаюсь с людьми за пределами своей основной профессии, но я знаю более чем достаточно о мире инспекторов, чтобы ответить на любой вопрос, который может задать миссис Кантрелл или кто-либо другой.
«Спорим, вы посещаете интересные места», — говорит мистер Кантрелл, жуя бекон. «Это объясняет одежду».
«Папа, с его одеждой все в порядке», — возражает Кассандра.
Я чувствую искру тепла от того, что Кассандра защищает меня.
Мистер Кантрелл запихивает последний кусок в рот, подняв руки вверх. «Я не говорил, что это не так. Но такой наряд обычно означает военный или строитель. Санитарный инспектор — это не совсем строитель, но, находясь на кухнях, в подвалах и где угодно еще, вам, вероятно, понадобится прочная одежда, которую легко чистить».
Я поднимаю бровь. Он был более внимателен, чем я предполагал. «Вы военный?»
«Войска связи. Служил сразу после школы, вышел на пенсию примерно в твоем возрасте, чтобы мы с женой смогли вернуться сюда и завести семью». Выражение его лица было мягким, когда он смотрел на свою дочь.
Меня не пугает мужчина за семьдесят, который раньше служил в армии, но я понимаю, что не стоит недооценивать его наблюдательные способности.
«Наш маленький чудо-ребенок», — улыбается миссис Кантрелл Кассандре.
«Да, да». Моя соседка качает головой. Она тянется за металлической лопаткой и указывает на мою тарелку. «Хочешь еще кусочек?»
Я смотрю вниз и вижу, что съел все до кусочка.
Я считаю, что Кассандра переняла любовь к еде от своей мамы. Но, и я унесу это с собой в могилу, еда ее матери скорее вкусная, чем едва съедобная, поэтому я киваю.
На моей тарелке лежит большой кусок яичной запеканки, и я, не теряя времени, начинаю ее есть.
«А как насчет твоей семьи?» — спрашивает миссис Кантрелл. «Твои родители живут где-то здесь?»
Меня застает врасплох острая боль, прежде чем я отвечаю честно. «Они умерли. Давным-давно».
Вдох Кассандры как-то успокаивает эту боль.
«Мне очень жаль это слышать», — голос миссис Кантрелл полон сострадания.
Я опускаю подбородок, желая посмотреть на Кассандру, но не решаясь. Я знаю, что у нее большие чувства. И одного ее вдоха достаточно, чтобы сказать мне, что на ее лице появится такое выражение, которое заставит меня захотеть затащить ее в объятия. Прямо здесь. За столом с ее родителями.
Пока они меня не спросят…
«Есть ли у вас братья и сестры?» — задает миссис Кантрелл единственный вопрос, на который я не хочу отвечать.
Было бы так легко лгать.
Мне следует солгать.
«У меня была сестра. Я тоже потерял ее давным-давно». Я отложил вилку, мне нужна была минутка тишины.
Кассандра пытается заглушить хныканье рядом со мной.
Миссис Кантрелл подносит кончики пальцев к губам. «Они все попали в аварию?»
Я почти улыбаюсь. Насколько другой была бы моя жизнь, если бы все было так просто.
«Мама», — шипит Кассандра.
«Нет». Хотя лучше бы было так. И часть меня чувствует, что я должен быть честен с семьей прямо сейчас. «Мои родители умерли от пневмонии».
«О, Господи», — миссис Кантрелл опускает руку, чтобы прижать ее к сердцу. «В то же время?»
«О боже, мама! Ты не можешь этого спрашивать».
Я протягиваю руку и кладу свою поверх руки Кассандры, которая лежит на столе между нашими тарелками. «Все в порядке». Я наконец встречаюсь взглядом с соседкой, и они полны эмоций, как я и предполагал. «Это было двадцать лет назад». Я поворачиваюсь к ее маме. «Неделя разницы».
Рука Кассандры напрягается под моей, поэтому я сжимаю ее пальцы.
Миссис Кантрелл вытирает щеку. «О, Ганс. Мне так жаль. Я не должна была спрашивать».
Прежде чем я успеваю сказать ей, что все в порядке, и прежде чем Кассандра успевает напомнить ей, что она просила не спрашивать, мистер Кантрелл наклоняется вперед.
«Что случилось с твоей сестрой?»
«Папа!» — Кассандра хлопает свободной рукой по другой стороне тарелки.
Когда я встречаюсь взглядом со старшим мужчиной, у меня возникает грызущее подозрение, что это был не просто вопрос.
«Её убили», — слова застревают у меня в горле, вырываясь наружу.
Чего я не говорю, так это то, что мы нашли ее тело за два месяца до того, как мои родители отказались
