в тот момент, когда из-за угла короткого коридора появляется ее отец и говорит нам поторопиться.
Кэсси
Ганс прижимает ладонь к моей пояснице, заставляя меня идти впереди него.
Каждый шаг приближает нас к моим родителям, и я понимаю, какой огромной ошибкой было позволить Гансу пойти сюда со мной. Они зададут так много вопросов и сделают так много предположений, и это будет катастрофа.
Я замедляюсь, заставляя Ганса сильнее надавить на мою спину.
«Что случилось, Бабочка?» — его голос тихий, но от него у меня по спине пробегают мурашки.
Этого прозвища достаточно, чтобы отвлечь мой разум от грани стресса. «Почему ты меня так называешь?»
Ганс проводит большим пальцем по моему позвоночнику. «Спроси меня позже».
Я киваю. «Хорошо». Затем я расправляю плечи и захожу в кухню-столовую моих родителей.
Прежде чем я успела как следует его представить, вмешалась мама, поставив дымящееся блюдо на центр круглого стола. «Надеюсь, тебе понравится завтрак на ужин. Кэсси не сказала нам, что придет с другом, иначе мы бы спросили о предпочтениях в еде». Она сурово смотрит на меня, когда говорит «друг». И я признаю, что это просто чудо, что она сказала это, а не просто назвала его моим парнем.
«Я ем все», — раздается в комнате грубый голос Ганса.
Мне приходится сдерживать закатывание глаз.
Я ем все.
Иисус, сядь за руль.
«Хорошо». Лицо мамы светлеет. «Отец Кэсси такой же». Она улыбается папе, который ставит на стол кувшин с апельсиновым соком и графин с кофе. «Вот так я впервые привлекла его внимание. Своим печеньем».
Ганс издает звук, подозрительно похожий на фырканье.
«Неправда», — ухмыляется папа. «Это было то, как ты заполняла заднюю часть своих штанов».
«Папа!» — кричу я.
Мама бьет его своей прихваткой. «Ой, перестань».
Папа просто пожимает плечами. «Кэсси уже достаточно взрослая, чтобы знать правду».
«Сейчас? Я напомню тебе, что мне тридцать, но я могла бы прожить остаток жизни, не зная об этом». Я добавляю свой возраст для Ганса. Я не хочу, чтобы он думал, что я слишком молода для него.
«А сколько вам лет, молодой человек?» Папа спокойно обращает внимание на Ганса, словно тот и не подпрыгнул в последний раз, когда посмотрел на него.
«Мне тридцать девять, сэр», — официально отвечает Ганс.
Мой отец кивает. «Хороший возраст».
Тридцать девять. Я запоминаю информацию.
«Имя?» — подсказывает папа.
«Ганс», — отвечает мой сосед, протягивая руку.
Папа пожимает ее.
«Ладно, ладно. Ты можешь допросить мальчика, пока мы едим». Мама показывает на стол. «Все, садитесь».
Я хихикаю над мамой, которая называет Ганса, этого огромного мужчину, мальчиком.
Мужчина, о котором идет речь, незаметно проводит большим пальцем по моей руке, и я понимаю, что это его способ предупредить меня о том, что он услышал мой смех.
Зная, на каких стульях всегда сидят мои родители, я перехожу к одному из двух других и провожу Ганса к последнему стулу.
Мама сразу же начинает раскладывать еду по тарелкам для всех, начиная с Ганса.
Когда она заканчивает, каждый получает по кусочку сырной колбасы, запеченной с яйцом, два ломтика хрустящего бекона и дольки соленых томатов.
«Ешь», — командует папа, уже отправляя вилку в рот.
Ганс молчит, откусывая один кусок, затем второй и третий.
Не знаю, чувствует ли он себя некомфортно из-за этой ситуации, но это не отбивает у него аппетит.
Ганс останавливается и поднимает взгляд от тарелки, помидор на конце его вилки замер на полпути ко рту. «Это очень вкусно», — говорит он моей маме, прежде чем посмотреть на меня. «Вот откуда у тебя такая любовь к готовке?»
Тепло наполняет мою грудь, когда я киваю. «Мама заставила меня помогать ей, прежде чем я смогла дотянуться до стойки. Мне пришлось встать на ящик».
«Это был деревянный ящик». Мама поправляет меня, прежде чем улыбнуться Гансу. «Так что, наша Кэсси готовила для тебя? Ты знал, что у нее есть свой собственный кулинарный блог?»
Я пытаюсь широко раскрыть глаза, пока она говорит, чтобы заставить ее замолчать, но она не понимает намека.
«Это просто для развлечения», — говорю я ей и Гансу, имея в виду мой блог, за которым практически никто не следит.
«У тебя это так хорошо получается», — настаивает мама.
Я пытаюсь не гримасничать, когда смотрю на Ганса, надеясь, что он не сдерживает смеха при мысли о том, что у меня есть блог. Но когда я встречаюсь с ним взглядом, он смотрит на меня серьезно.
«Я бы хотел, чтобы ты мне показала».
Я сглатываю. «Ладно».
Почему это звучит так сладко и так грязно?
«Где вы познакомились?» — прерывает мои грязные мысли папа.
«Ну, на самом деле Ганс — мой сосед». Я не знаю, почему этот факт заставляет мои щеки краснеть, но это так.
«О, правда?» Мама берет кружку, и я вижу, как она пытается вспомнить, как выглядят дома рядом со мной. «Ты купил тот, что в конце улицы?» — спрашивает она Ганса, имея в виду нежилой дом.
«Я в доме прямо напротив дома Кассандры». Ганс, как всегда, называет меня полным именем, и я не упускаю из виду, как мама широко раскрывает глаза.
Но папа просто кивает. «Разумно».
Подождите, что?
«Что ты имеешь в виду?» — спрашиваю я.
Папа поднимает брови. «Ну, ты работаешь из дома и никогда не выходишь, чтобы по-настоящему встретиться с людьми, так что если бы кто-то упал тебе на колени, это был бы единственный способ, которым это могло произойти».
Я стону. «Большое спасибо. Но ничего не должно произойти. Мы не встречаемся или что-то в этом роде». Мой глупый румянец возвращается. «Просто моя машина не заводится, и когда я спросила Ганса, могу ли я одолжить его грузовик, он предложил меня подвезти».
Папа ухмыляется. «Я бы тоже не позволил тебе водить мой грузовик».
«Итак, — перебиваю я старика. — Я пригласила его на обед в знак благодарности. Пожалуйста, не превращайте это в пытку».
«Что не так с твоей машиной?» — снова вмешивается в разговор мама.
Я пожимаю плечами. «Кто знает. Я разберусь. У меня просто не было времени сделать это сегодня, не отменив ужин».
«Как ты завтра доберешься до аэропорта?»
Услышав ее вопрос, я чувствую, как Ганс переключает внимание на меня.
«Я разберусь». Не знаю, зачем я понижаю голос, все и так меня слушают.
«Я уверен, Ганс не будет против тебя подвезти», — услужливо вмешивается папа.
«Нет, это не так».
«Я тебя отвезу», — перебивает меня
