– Очень эффективное решение, – отвечаю я с улыбкой.
– Рад, что ты со мной согласна. Еще я решил зависнуть завтра на Netflix[3], развеяться немного.
Я киваю, но потом слышу рингтон своего телефона и начинаю поспешно копаться в сумке.
– Увидимся на английском. – С этими словами Карлос разворачивается и встраивается в поток школьников, направляющихся на первый урок.
Я достаю телефон, на экране все еще светится сообщение.
Оно от Тэйта.
«Можем увидеться?»
Грудь охватывает трепет, по телу разливается жар, и я окидываю взглядом заполненный народом коридор, как будто кто-нибудь из проходящих мимо может прочитать мое сообщение и догадаться, что оно от Тэйта Коллинза. Но никто не обращает на меня внимания – как обычно.
«Да», – пишу я в ответ.
На экране появляется другое сообщение: «Сегодня?»
Я как раз собираюсь ответить, когда из динамика над моей головой аккордом из четырех нот раздается звонок: до начала урока осталось всего пять минут. Я захлопываю шкафчик и смешиваюсь с толпой. На ходу пишу ответ: «Скажи где», и нажимаю «Отправить».
День тянется так, словно время замедлилось. Мы анализируем экзаменационный материал, который я с трудом воспринимаю, а на уроке истории проводят внеплановую контрольную, но я не помню, доделала ли ее до конца.
Я постоянно проверяю телефон в ожидании ответа от Тэйта, который все не приходит.
После уроков, получив очередные задания для школьной газеты, мы с Карлосом направляемся к выходу. Впереди нас ждут выходные. Проходя через массивные двойные двери, Карлос без умолку рассказывает, как сегодня на уроке физкультуры случайно угодил мячом Аманде Коатс в лицо, играя в «вышибалы».
– Конечно, мне было ужасно неловко, – говорит он. – Но эта девчонка слишком сильно накрашена, и на физкультуре мячи, как магнитом, притягиваются к ее лицу…
Он продолжает разглагольствовать, но я слушаю лишь вполуха. Мой взгляд устремлен на дорогу сквозь толпу школьников, которые спешат в разных направлениях.
Там, у обочины, стоит машина Тэйта.
– Я слышал, что Майк Логан сегодня устраивает вечеринку. – Голос Карлоса снова отдается у меня в ушах. – Может, сходим? Должно быть весело.
– Не могу, – отвечаю я, переводя взгляд с машины на Карлоса. Он ее пока не заметил.
– А чем еще тебе сегодня заниматься? Сегодня же пятница, Шарлот. Учеба может подождать до завтра. – Он переминается с ноги на ногу и бросает на меня многозначительный взгляд. – К тому же я думал, что на этой неделе у тебя не было работы в лаборатории – твой профессор вроде как готовится к каким-то новым опытам или что-то в этом роде?
– Знаю… – говорю я, заправляя прядь волос за ухо. – Просто… Мне нужно заранее начать подготовку к экзамену по истории. Похоже, я провалила сегодняшнюю контрольную.
– Это вряд ли. Шарлотта Рид никогда не проваливает контрольные.
– Прости, – бормочу я, насупившись.
– Отлично. – Карлос делает шумный выдох. Но, несмотря на явную досаду, все равно целует меня в щеку, прежде чем уйти. – Позвони мне завтра! Мне нужна твоя помощь с математикой, не забудь!
Я машу ему на прощание, делая вид, что ищу что-то в рюкзаке. Когда Карлос переходит дорогу и исчезает из виду, я спускаюсь по ступенькам к машине. Она не сдвинулась с места с тех пор, как я вышла из здания. Я начинаю сомневаться, подходя ближе: может, я ошиблась – может, это не Тэйт.
Но тут дверца распахивается.
Я застываю на месте, вглядываясь в темноту салона.
– Ты садишься? – Из темноты доносится голос – голос Тэйта.
Мое сердце подскакивает в груди, и я быстро окидываю взглядом парковку и газон перед школой. Только Дженна Санчез, которая, как мне кажется, до сих пор расстроена тем, что в тот день на уроке английского цветы принесли мне, а не ей, смотрит на меня с боковой дорожки, где стоит и болтает со своими друзьями. Но потом она отворачивается.
Я скидываю с плеч рюкзак и ныряю на пассажирское сиденье. Тэйт улыбается мне. Вид у него почти застенчивый.
– Привет, – говорит он.
– Я не знала, что ты меня заберешь.
– Хотел устроить тебе сюрприз.
– У тебя получилось. – Я пытаюсь сдержать улыбку, которая так и рвется с моих губ. Не хочу, чтобы он знал, как я рада его видеть. Это кажется мне глупым, девчачьим и вообще на меня не похожим.
– Я знаю, что ты, возможно, еще сомневаешься. Но когда ты позвонила ночью, я… мне не терпелось увидеть тебя снова.
Я поднимаю на него взгляд. Изогнутые губы, темные глаза и миллион загадок, которые я еще не разгадала. При виде него мое сердце начинает подскакивать к самому горлу. Та усталость, которую я ощущала до встречи с ним, испарилась. Все нервные окончания в моем теле воспламеняются, когда он рядом.
А потом я замечаю в его руках полоску черной ткани.
В его руках черная полоска ткани.
– Что это? – спрашиваю.
– Повязка на глаза. – На его щеке играет ямочка. – Я хочу отвезти тебя кое-куда, но это тайна.
Я беспокойно ерзаю на сиденье. Повязка на глаза, серьезно? Я должна сейчас же выйти отсюда. Поехать домой и поработать над своими эссе для Стэнфорда, сделать домашнее задание, дать Мии отдохнуть от Лео – все что угодно, только не это. И тем не менее остаюсь на месте.
– Шарлотта, – произносит Тэйт мягко. – Ты мне веришь? – Он говорил нечто подобное вчера вечером. Для него это важно. Я хочу, чтобы он знал: я готова попытаться.
Поэтому киваю.
– Я верю тебе.
С этими словами я поворачиваюсь лицом к окну. Мое отражение смотрит на меня: широко распахнутые глаза, волосы, лезущие в лицо. А потом отражение исчезает: Тэйт завязывает мне глаза. Я прикусываю нижнюю губу.
– Не слишком туго? – шепчет он мне на ухо.
Я качаю головой, нет. От его горячего дыхания у меня в животе разливается пьянящее тепло.
– Не подглядывать, – добавляет он.
Автомобиль трогается с места, встраивается в поток.
Теперь, когда я лишена возможности видеть, остальные мои чувства обостряются. Я слышу размеренное, едва различимое дыхание Тэйта. Чувствую его запах – чистый, свежий аромат одеколона и что-то еще, напоминающее соленый океанский воздух. Я представляю, что он приближается ко мне, воображаю, какого это – ощущать его прикосновения, не видя его самого.
На протяжении нескольких минут в машине царит тишина, а потом Тэйт спрашивает:
– О чем ты думаешь?
– Не… – начинаю я, но обрываю себя на полуслове. Я знаю, ему нужен искренний ответ. Чувствую это по его тону – он хочет услышать правду. Но не могу признаться, что думаю о его прикосновениях, поэтому говорю:
– Об океане.
И отчасти это правда.
