Или, скорее, невозможности.
«Спустись на землю, Кэсс, не то тебе будет худо. Разве не этому тебя учит жизнь?»
Даже в Калифорнии Кэсс никогда не видела, как идет снег, потому что ни разу не поднималась в горы.
Они остановились у небольшой бензоколонки, чтобы заправиться, и, пока Бен разговаривал с молоденьким заправщиком, Кэсс, стоя в дверях конторы, любовалась снегом. Зрелище было удивительным. С момента завтрака прошел всего час, а снег уже сплошь покрыл землю — он оседал на ветвях деревьев и на телефонных проводах, лежал повсюду…
Бен непринужденно засмеялся, и Кэсс почему-то захотелось выйти. Пусть ненадолго, но она должна оказаться подальше о него, от его раскатистого смеха.
Ей представилось лето в Саммер-Хилле — семейные сборища у сверкающего на солнце бассейна, теннисные корты, конюшни с роскошными лошадьми. Теплые дни, располагающие к мечтательности…
Засунув руки поглубже в карманы дубленки, Кэсс решила попробовать, что такое снег, и прямо в своих итальянских туфельках сделала шаг на улицу.
На шоссе не было машин, и крохотная бензоколонка напоминала популярную игрушку — стеклянный шар с домиком внутри, в котором, если потрясти, начинали кружиться снежинки, — такие игрушки обычно продавались в магазинах подарков ближе к Рождеству. Но в реальной жизни сильный снегопад казался Кэсс чем-то невероятным: Одинокая бензоколонка была окутана белой завесой бесшумно падающего снега.
Ее взгляд переместился с бензоколонки на лимузин. Мотор работал, внутри было тепло, щенок спал в своей коробке. Он все еще приходил в себя, и сон был для него лучшим лекарством.
Задержавшись на минуту в дверях конторы — видимо, для того, чтобы оценить погоду, — Бен завинтил крышку бензобака, смахнул снег с лобового стекла, потом вынул из коробки щенка, у которого теперь было имя — Мерфи, чтобы дать ему возможность справить свои дела. К сожалению, для этих дел приходилось останавливаться все чаще.
Кэсс выехала со стоянки, но, прежде чем свернуть на основную дорогу, остановилась и вышла из машины. Ей захотелось еще раз посмотреть на крошечную, окутанную снегом бензоколонку.
Вокруг было тихо — это снег приглушил все звуки. В ушах Кэсс уже не звучал раскатистый смех Бена. Скоро, очень скоро она вообще его больше не услышит, и ей придется жить без него, потому что все эти разговоры о том, что они будут вместе, — сумасбродство и дикость. Именно дикость.
Вот на этом и надо сосредоточиться.
Из-за снега кругом трудно было что-либо различить, поэтому Кэсс испытала настоящий шок, когда неизвестно откуда вынырнул белый седан.
— Доброе утро, — сказал Боб Селлерс, опустив, как обычно, боковое стекло, после того как Боб Уайткасл остановил машину буквально в нескольких дюймах от нее.
— Мы уже здоровались, — отрезала Кэсс. Она злилась на эту парочку не меньше Бена.
Тем не менее ей пришлось пережить еще один шок, когда Боб Селлерс, высунувшись из окна, открыл коричневый конверт, чтобы она увидела его содержимое: толстую пачку зеленых стодолларовых купюр.
— Это займет всего несколько секунд, Кэсс, — сказал Боб Селлерс. — Возьмите конверт и суньте его куда-нибудь подальше. Потом пересчитаете. Я не стану говорить вам, сколько в конверте этих маленьких зелененьких птичек, но уверяю вас, мой клиент очень щедр.
— Нет.
— Клянусь, это легче легкого: вы открываете багажник, а сами смотрите в другую сторону, и мы в считанные минуты делаем свое дело. Когда Бен обнаружит пропажу, он уже ничего не сможет предпринять. В результате мы все вернемся к своим обычным занятиям.
Прежде Кэсс не особенно задумывалась о том, кто эти люди, и только сейчас поняла, что они лебезят перед ней, надеясь уговорить ее сделать подлость. Она твердо посмотрела Бобу Селлерсу в глаза и с удовольствием сказала:
— Нет.
В этот момент что-то привлекло его внимание за ее спиной. Это мог быть только Бен. Боб Селлерс мгновенно убрал конверт, а Боб Уайткасл рванул с места.
— Но помните, — успел тихо сказать Селлерс, — как только вы решитесь, мы будем готовы… Конверт все время при нас, так что на бензоколонке или на стоянке — все равно где — мы его вам передадим.
— Мне никогда раньше не хотелось кого-нибудь ударить, но теперь просто руки чешутся, — заявил Бен, появляясь из-за лимузина со щенком на руках.
Кэсс подняла на него глаза:
— Вы слышали, что я отказалась?
— Нет, но зато видел, как он спрятал конверт.
Ей предложили баснословную сумму, притом наличными, а она просто взяла и отказалась. Нет, и все. И Бен об этом знает.
Вытащив руку из кармана, он протянул ей желто-коричневую вязаную шапочку.
— Ее связала бабушка нашего заправщика — она подходит по цвету, и вам в ней будет тепло. Жаль, что бабушка не вяжет варежек.
Стало быть, он не желает обсуждать ни деньги, ни то, что она сделала, словно именно этого ожидал от нее.
Улыбнувшись, Кэсс взяла шапочку, и Бен повел ее к машине, наблюдая за тем, как она осторожно ступает по скользкому снегу в своих туфельках.
— Ну, и долго, по-вашему, он будет идти? — спросила Кэсс.
— Предсказывать всегда сложно. Сейчас передали, что снежный покров до самого Сент-Луиса уже равен шести дюймам, но к северу и к югу он немного меньше.
— Значит, мы как раз в самой середине?
— Похоже, что так. Пожалуй, мы можем переждать, снять комнату…
— Нет и нет! — Она готова была преодолеть даже десятидюймовый снег, только бы не останавливаться в мотеле.
Когда они подошли к машине, Бен остался возле Кэсс у открытой передней двери. Он оперся рукой о крышу лимузина, так что Кэсс оказалась как бы в ловушке. Они стояли так близко, что Кэсс видела светло-серые радужки, темные круги под глазами и красивые густые ресницы, в которых мерцали снежинки.
— Будет лучше, если я поведу машину.
— Но у вас же нет водительских прав! — Кэсс покачала головой.
— А вы раньше никогда не ездили по снегу. Конечно, решение за вами, так что подумайте…
Кэсс знала, что он прав. Более того, она спокойно могла доверить ему лимузин, точно так же, как он верил в то, что она не возьмет деньги.
— О'кей! Садитесь за руль.
Во всем этом есть по крайней мере один положительный момент, подумала Кэсс, теперь-то он от нее наконец отстанет.
Вокруг стояла необыкновенная тишина: мягкий снег бесшумно падал с небес, покрывая землю толстым слоем. Бен посмотрел на нее, и она почувствовала прямую угрозу своим губам.
— Почему мы не остановимся, Кэсс?
Мысли ее лихорадочно заработали: «Чтобы побыстрее доехать, чтобы я побыстрее могла вернуться домой или сбежать».
