Ознакомительная версия.
Я смотрю на расписание приёма клиентов и нахожу отменённый мной приём за день до вылета.
Саймон Стэйсон, успешный адвокат с хорошей репутацией, ходил ко мне уже почти полгода. Его проблема была далеко не быстрорешаемой, плюс ко всему он часто отменял визиты, что затягивало лечение. Саймон страдает несколькими видами паранойи, но самым тяжёлым для него является ипохондрическая паранойя. Лечение проходило бы гораздо быстрее и действеннее, если бы он послушался меня и взял себе хотя бы месячный отпуск на рекомендуемым мною ему курорте. Но когда он в течение двадцати минут описывал мне свой распорядок дня, а также упомянул, что у него три бывшие жены и у каждой по ребёнку, плюс то, что если он пропадёт хотя бы на два дня, то его коллеги с радостью найдут способ, чтобы убрать его с поста старшего партнёра фирмы, я поняла, что путь наш с ним будет долгим и тернистым.
Время от времени я видела, что ему становится лучше, но как только в газетах появлялась информация о новом вирусе, а на работе был очередной аврал, весь наш прогресс скатывался к нулевой точке. Он отчаянно боялся заболеть, подхватить вирус, а если он начинал где-то чесаться, то летел в больницу как угорелый. Через несколько месяцев стало понятно, с чем связана эта фобия. И как оказалось, это не страх тяжёлой и мучительной смерти, и даже не ужасная история из детства. Всё таилось в одной простой вещи: Саймон боялся стать никому не нужным и бесполезным или, того хуже, стать чьим-то бременем. Почти вся его жизнь состояла из того, чтобы кому-то помогать, вызволять из тюрьмы, давать деньги, оказывать услуги. И в эти моменты он себя чувствовал самым счастливым на свете. Но стоило ему вспомнить, что он когда-нибудь умрёт, в глазах тут же темнело, а по телу пробегали предательские мурашки. Он никак не мог поверить, что настанет тот день, когда люди будут жить без него. Для него это приравнивалось к концу света. Именно над этой его проблемой мы и работали, ибо она была основополагающей во всех его фобиях.
Я нашла его номер в моей клиентской базе данных и набрала. На мобильный никто не отвечал. Затем я решила позвонить в его фирму. Спустя пару гудков мне ответила секретарша:
– Греймсон, Харт, Стэйсон. Добрый день, – ответила девушка скороговоркой.
– Добрый день, скажите, могу ли я услышать мистера Стэйсона?
– М-м, а по какому вы вопросу?
– По личному вопросу. Я его медицинский консультант, – обычно такой формулировкой я пользовалась, чтобы не нарушать конфиденциальность моих клиентов.
– Были бы вы на самом деле его личным медицинским консультантом, вы бы знали, что услышать его не сможете. Я не знаю, из какой вы газеты, но, пожалуйста, не звоните сюда больше. Все интервью, которая наша компания уже могла дать, она дала. До свидания.
– Что? Но… – Я не успеваю договорить, как слышу короткие гудки в трубке.
Что это было сейчас? Я только собираюсь набрать тот же номер и потребовать, что бы меня соединили с моим клиентом, как в голове что-то щёлкает. Девушка с ресепшена сказала что-то про интервью. Что она имела в виду?
Тут же открыв интернет-браузер, я вбиваю в поисковик название фирмы Стейсона и нажимаю поиск. Дальше ставлю фильтр, чтобы мне показывали только новости за последнее время, опять нажимаю пуск и жду всего лишь пару секунд, пока загрузится страница. Надеюсь, там не будет новости о его увольнении или скандале, это может свести его с ума.
Нет, там не было новости о его увольнении. Но на первой же строчке я прочла новость, которую меньше всего хочет видеть психоаналитик, когда речь идёт о его клиенте.
Успешный адвокат Саймон Стейсон найден мёртвым у себя в квартире. Причина смерти – самоубийство. Как стало известно…
Дальше я читать не могла. Я почувствовала себя так, словно кровь в моих венах в мгновении ока заледенела, а голову сжали в тески. Клиент, который лечился у меня, покончил с собой. Когда люди так поступают, означает лишь только то, что они сдаются. А когда человек решает сам приблизить смерть, которой он так боялся, означает, что я словно сама его убила.
Растворившись сама в себе, я лишь понимала, что иду вниз, на кухню, беру со стола сигарету из пачки, наливаю полный бокал мартини и выхожу во двор. В полузабвении прикуриваю, отпиваю практически половину бокала залпом и с онемевшим от шока сознанием пытаюсь понять, что я только что прочла.
В те моменты, когда я пыталась понять, или, скорее, угадать, что повлияло на решение Саймона уйти из жизни таким путём, словно громом поражённая, я вдруг всё поняла. Я тогда, перед отпуском, отменила его сеанс. Да, я его отменила. Он во мне нуждался. Я, только я, виновата в произошедшем. Я могла спасти его, но не спасла.
– А-а-а! – вырывается у меня сдавленный крик.
Какая же я эгоистичная и тупая сука. Как я могла не распознать этого. Если бы я смогла с ним встретиться, смогла бы найти лишний час, он был бы жив. Хотя, может, и нет, но теперь этого никто не узнает. Я не почувствовала никакой опасности в его словах. Я вообще тогда ни о чём, кроме Мексики, не думала. Как же я была слепа. И что мне делать?
А что тут делать, тут же подумалось мне, ничего уже не вернёшь. Человека больше нет, как, впрочем, и его фобий. Возможно, ему даже лучше сейчас, чем было при жизни. Нет, бред, как я могу думать такое. Невыносимое чувство вины падает на мои плечи, и мне становится трудно дышать. Я затягиваюсь поглубже и опустошаю бокал одним глотком. Как я могла так облажаться. Мне действительно жаль, что этого человека больше нет. Это моя личная потеря. Не только профессиональная, но и, правда, личная, потому что я узнала Саймона довольно хорошо за полгода. Он был поистине хорошим человеком, жаль, что сумасшедшим.
Зайдя в дом, я налила себе ещё один бокал и уже хотела прикурить ещё одну сигарету, как зазвонил мой телефон.
– Лил, солнце. Ты как? – Это Ричард.
– Я… Ричард… Всё нормально.
– Точно? У тебя какой-то очень странный голос.
– Точно. Разбила просто чашку только что, – я не знаю точно, зачем я ему вру, но почему-то мне кажется, что сейчас не совсем подходящий момент, чтобы рассказать ему, что меня волнует на самом деле.
– Аккуратнее, не порежься.
– Постараюсь. А ты как? Что там у тебя? – я решаю сменить тему.
– У меня аврал. Я правда не мог подумать, что за пару недель будет такая запарка. Поэтому и звоню предупредить, что задержусь сегодня.
– И надолго? – да уж, не кстати.
– Не знаю, Лил, правда. Но постараюсь побыстрее. Не скучай, пожалуйста.
– Да я понимаю. Не переживай. У меня тоже сегодня будет клиент вечером. Приедешь расскажу. Это, кстати, наш сосед Райан.
– Серьёзно? И что у него там?
Ознакомительная версия.
