Но женщины из компании Ника в моде не разбирались и явно игнорировали макияж. Я же была лишь чуть-чуть накрашена, так, что вообще не было заметно, но все равно чувствовала, как они пялятся на мою помаду, и мне хотелось убежать и спрятаться.
А одежда! Боже мой, они были одеты, будто вышли на демонстрацию рабочей партии — грязные джинсы, ботинки «Доктор Мартенс», растянутые, бесформенные свитера с дырками и — я не шучу — даже с пятнами. С первого взгляда было понятно: мы не поладим.
Мужчины же, столпившиеся вокруг крошечного столика, были похожи на студентов-второгодников. Нет, скорее, оставленных на третий или четвертый год. По крайней мере у меня чистые джинсы, подумала я с отвращением, разглядывая их, пока они оценивающе пялились на меня.
Я сразу поняла, что возненавижу их, но буду обворожительной и вежливой и заставлю полюбить себя, потому что это все-таки друзья Ника. Нужно сделать над собой усилие.
— Это Джоанна, — говорит Ник, указывая на грязную блондинку, которая, нахмурившись, сверлит меня взглядом.
— Очень приятно.
Я протягиваю руку.
Она с изумлением обменивается взглядами с соседкой, долго думает, потом ухмыляется и наконец очень вяло пожимает мою руку и резко отдергивает свою.
— Это Пит. — И я проделываю то же самое с Питом, только он не удосуживается пожать мне руку, просто отрывается от пивной кружки и цедит сквозь зубы:
— Все путем?
— Да, спасибо, — отвечаю я. — А у вас?
Он ничего не говорит, только ухмыляется.
— Рог, Сэм, Крис, Лось.
— Извините?
— Это имя у меня такое, — говорит Лось. — Все путем?
Ник идет к барной стойке за выпивкой, и я с отвращением замечаю, что все женщины пьют пиво. Но это не значит, что я тоже буду. Ну уж нет.
И вот я стою как истукан и жду, пока кто-нибудь из мужчин предложит мне табурет. Но никто и не собирается: они просто продолжают разговаривать о Тони Блэре и «ублюдках лейбористах». В конце концов я подхожу к соседнему столику и сама подтаскиваю от него табурет, взгромождаюсь рядом с Джоанной и пытаюсь быть дружелюбной.
— Красивый свитер, — безбожно вру я. Мне всегда казалось, что лучший способ завоевать друзей — делать комплименты. Тогда они точно не смогут возненавидеть тебя. — Где ты его купила?
— На рынке в Кэмдене, — шипит она с отвращением и отворачивается.
— Ты, значит, Либби, — говорит Рог.
Я вздыхаю с облегчением, потому что наконец-то кто-то со мной заговорил, причем приветливо.
— Мы много о тебе слышали.
— О, — я вежливо улыбаюсь. — Надеюсь, много хорошего?
Он подергивает плечами.
— Чем ты занимаешься, Рог? — отваживаюсь спросить я, не забыв упомянуть в предложении его имя — я где-то прочитала, что, если часто повторять имя человека, он начинает хорошо к тебе относиться.
Он смотрит на меня несколько секунд, потом подергивает плечами и говорит:
— Ничем.
— О. — Я не имею понятия, о чем с ним говорить дальше, но не отчаиваюсь. — А чем бы ты хотел заниматься?
— Ничем. — Он опять подергивает плечами.
— Он врет, — говорит Джоанна и поворачивается ко мне, — он художник.
— Неужели? — спрашиваю я. — Что ты рисуешь?
— Абстрактные картины.
Боже, тут я зашла в тупик.
— Ты работаешь в пиаре, да? — спрашивает Крис.
И только тут я понимаю, что это не мужчина, а женщина.
Я благодарно киваю.
— По-моему, это пустая трата времени, — агрессивно говорит она. — Ты же ничего не делаешь, никому не помогаешь, просто стелешься перед этими тупыми долбаными знаменитостями.
— На самом деле я обожаю свою работу, — ощетиниваюсь я, — а где ты работаешь?
— Я работаю в Гринписе, — отвечает она. — И не смогла бы терпеть такую работу, как у тебя. По крайней мере я-то точно знаю, что тружусь во благо планеты.
— Это с какой стати? Ты что, ездила китов спасать? — невинно спрашиваю я.
Она фыркает.
— Я лично не ездила, но организовала эту поездку.
Возникает тишина, и все смотрят в свои стаканы. Я вижу, как Крис обменивается осуждающими взглядами с Питом, и понимаю, что это связано со мной.
— Ты рядом живешь? — спрашивает Джоанна, похоже, единственная нормальная среди всего этого сброда, — заметьте, я говорю «нормальная», а не «милая».
Я качаю головой.
— Я живу в Лэдброук Гроув.
— Да? У меня там друзья, — говорит она, — у них потрясающая квартира в доме Ассоциации недвижимости, просто огромная. Ты снимаешь квартиру?
— Нет, у меня собственная, — гордо говорю я.
— Как же ты ее купила?
— Долго копила на первоначальный взнос, — вру я, потому что знаю: если скажу, что мне ее купили родители, все начнут шипеть на меня и плеваться, и живой я отсюда не выйду.
— Ты, наверное, кучу денег зарабатываешь, — говорит она.
Все остальные пялятся на меня и ждут, что же я скажу.
— Нет, — я пытаюсь засмеяться. — Я просто разумно трачу деньги.
— Если бы у меня вообще были деньги, я бы тоже их разумно тратила, — говорит Джоанна.
— А где ты работаешь?
— Нигде, — она качает головой. — Я на пособии.
Тут я снова захожу в тупик. Было бы глупо повторять ошибку и спрашивать, кем бы она хотела работать, если бы не была на пособии.
— Мы тут говорили о новом лейбористском правительстве, — включается в разговор Лось. — Что ты думаешь по этому поводу?
— Я считаю, что все они — ненадежные ублюдки, — решительно отвечаю я.
— Да? — спрашивает Лось. — Даже Блэр?
О черт. И что мне теперь отвечать? Мне кажется, Тони Блэр очень даже симпатичный, но почему-то я подозреваю, что не стоит это говорить.
— Особенно Блэр, — говорю я.
Слава богу, они начинают кивать. Вроде бы удалось пройти какой-то тест. Только, к сожалению, этого ненадолго хватает. Я тихонько сижу, а они говорят о политике, и мне остается только молить бога, чтобы кто-нибудь снова не спросил моего мнения.
Ник возвращается, обнимает меня и шепчет:
— Извини, в баре огромная очередь. Ты в порядке?
Что мне было ответить? Что его друзья — отвратительные отморозки? Что они грубые и пошлые? Что лучше сидеть дома и смотреть в потолок, чем находиться здесь, в этом безобразном пабе, с этими безобразными людьми? Я так не могу — смелости не хватает, и я просто киваю.
Весь вечер я не проронила ни слова, впрочем, все и так игнорировали мое присутствие. Ник пытался вовлечь меня в разговор, но его приятели все время говорили о политике. Я сидела и думала: какого черта я тут делаю?
Каждый раз, когда Ник спрашивал, все ли в порядке, я отвечала: да, в порядке. Но он же должен был понять, что мне нехорошо, раз я так притихла. Обычно, когда я в компании знакомых или людей, которые мне нравятся, я чувствую себя уверенно, но, стоит оказаться среди тех, кто настроен враждебно и недружелюбно, просто захлопываюсь, как моллюск.
