От волнения у нее пересохло в горле.
— А полиция? Вы… — спросила она тихо.
Он покачал головой.
— Нет, я собирался позвонить вам, узнать, нет ли его у вас, и если нет, то попросить у вас совета.
Он собирался попросить у нее совета! Она смотрела на него, открыв рот от изумления.
— Вы мне не верите. Неудивительно! После вчерашнего вечера! О Господи, где же он может быть? Почему он ушел? Мне казалось, он начал понемногу привыкать, стал понимать…
— Я думаю, надо все же позвонить в полицию, — мягко сказала Сара и, не сознавая, что делает, ласково коснулась его руки. Он замолчал, посмотрел ей в лицо, она почувствовала тепло его руки, мягкие волоски на ней, мускулы, которые вдруг застыли от ее прикосновения.
Дыхание у нее перехватило; ни единой мысли в голове, тело налилось тяжестью. Она вдруг резко отстранилась, побледнев.
Как же она может думать о своих чувствах, когда все ее мысли должны теперь сосредоточиться только на Роберте?
Дрожащими пальцами набрав номер, Сара позвонила в полицию.
Ей ответили быстро и немного успокоили, заверив, что через полчаса пришлют своего человека. Только не надо никакой паники.
Не надо паники? Но разве это возможно? Стоило ей только вспомнить о том, как она встретила Робби в первый раз, как он наивно верил, что сможет сам добраться до Лондона…
Сердце у нее замерло, она повернулась к Грею.
— Вам не кажется, что он отправился в Лондон, к экономке бабушки? Когда я увидела его впервые…
Грей покачал головой.
— Не имею ни малейшего представления, как он может поступить. Вы его знаете лучше. Я был уверен, что он пошел к вам, ничего другого я не мог себе представить. Боже мой! Я даже подумал, что вы…
— Вы подумали, что я позволю ему уйти из дома?
Хотя она старалась говорить спокойно, голос ее предательски дрогнул.
— Простите меня… я… у меня путаются мысли. Но я никогда не доверял женщинам.
Она мрачно взглянула на него.
— Доверие, как и все другое, имеет оборотную сторону, — сказала она тихо. — Я бы никогда не могла обидеть Робби, какими бы ни были мои чувства к вам. Я знаю, что вчера была к вам несправедлива. Но мне было так неудобно перед сестрой и ее мужем, я их подвела. Они устраивали не просто обед, это также была деловая встреча.
Грей нахмурился.
— Вы должны были обедать с сестрой?
— Да, я была четвертой в их компании, — ответила Сара и замолчала. (К дому подъехала машина.) — Должно быть, полиция.
— Да, похоже, — сказал Грей, направляясь к двери. — Я открою.
Осмотрев все шкафы, Сара объяснила полицейским, как был одет Роберт.
— Очевидно, он решился на побег внезапно, — сделала вывод полицейский инспектор, женщина. По опыту они знали, что, если ребенок решился на побег, он, как правило, берет с собой любимые вещи и смену белья. Робби же с собой ничего не взял и оделся во что попало.
— Не случилось ли вчера что-то, что могло его сильно расстроить? — допытывалась инспектор.
Сара покачала головой.
— Насколько я знаю — нет.
— Может, он поссорился с вами или с кемнибудь из друзей?
Сара перебирала в уме события вчерашнего дня.
Она уже рассказала инспектору о прошлом Робби и об обстоятельствах его жизни здесь, ничего не сообщив при этом об отношениях Грея и Робби: если Грей сочтет нужным упомянуть о них — это его личное дело.
С ними разговаривали по отдельности и вместе, вопросы были очень подробными, заставляли Сару морщиться, но Грей, как она заметила, отвечал спокойно и искренне, даже когда они выставляли его не в лучшем свете.
Когда Грей признался, что вечером не виделся с сыном, сержант, задававший вопросы, заметил сочувственно:
— Не вините себя, сэр. Иногда мы все бываем невнимательны.
Закончив расспросы, полицейские уехали, Сара также собралась домой, подумав, что Грею захочется побыть одному, но, к ее удивлению, он отрицательно покачал головой, пробормотав почти с мольбой:
— Нет, пожалуйста, если вы можете… — Сара промолчала. Грей добавил нерешительно, как бы подбирая слова, к которым не привык: — Вы знаете Робби… вы ему нужны, он вас любит. Если… когда они найдут его… если вы будете здесь…
Значит, он хотел, чтобы она осталась только ради Робби? Ну, другого она и не ждала.
Это нескончаемое утро продолжалось; Сара поднялась в комнату Робби — ей хотелось побыть среди его вещей — и увидела там Грея: он сидел на кровати сына, спиной к ней, прижавшись головой к любимому мишке Робби.
Сара уже собиралась тихонько выйти из комнаты, когда он произнес отрывисто:
— Нет, не уходите. Бог мой, я все думаю: какой он маленький, несчастный. Я должен бы искать его, а не сидеть здесь без дела и ждать.
Сара подошла к нему и сказала глухо:
— Нет, полицейские просили нас остаться здесь, на случай каких-то новостей.
— Я чувствую себя совершенно беспомощным. Он же мой сын. Господи, мой ребенок. — Он помолчал и сказал резко: — Я знаю, вы считаете, что это я во всем виноват, но поверьте, я так себя виню, как вам и не снилось! Ах, если бы я только заглянул к нему вчера!
И, как и раньше, Сара погладила его — молчаливый знак сочувствия, утешения и понимания; горло у нее сжалось, она боялась, что не сможет больше вымолвить ни слова. Грей повернулся к ней; движения его были неуверенными, как у слепого, лицо полно отвращения к самому себе, когда он воскликнул:
— Почему, почему он так поступил? Он действительно меня так боится и ненавидит?
Тотчас же Сара откликнулась:
— Нет-нет, конечно же, нет.
Сама того не замечая, она тянулась к нему; его голова оказалась совсем рядом, и, хотя внутренний голос твердил ей, что не нужно этого делать, сострадание и жалость взяли свое, она погладила его по волосам, утешая и успокаивая.
— Ох, Сара, если с ним что-нибудь случится…
Она вдруг испуганно застыла: его следующее движение разбило вдребезги ее прежнее представление о нем. Неуклюже подняв руки, он крепко обнял ее и спрятал голову у нее на груди.
— Грей… — Ее голос дрогнул. Она хотела высвободиться из его объятий, но Грей только крепче прижал ее к себе, тело его дрожало от сдерживаемых рыданий, и Сара поняла, что вырваться будет очень трудно…
Почувствовав ее намерение. Грей, не поднимая головы, прижался к ней еще теснее; горячее дыхание и исходящее от его тела тепло проникали сквозь тонкую ткань блузки, заставляя Сару трепетать от желания.
Он глухо произнес:
— Нет, Сара, нет. Не уходите, обнимите меня. — А затем, когда она замерла, каждой клеточкой своего тела ощущая его близость, он хрипло прошептал: — О Господи, я не понимаю, что со мной происходит, Я думаю о вас день и ночь, вы об этом знаете? Вы мне снитесь, я просыпаюсь в отчаянии, я представляю себя… Боже, как мне вас недостает! Я…
