— А как же вы заботитесь о здоровье?
— Я не слишком часто позволяю мужчинам… входить в меня. — Она протянула мне правую руку с вытянутыми пальцами. — У меня достаточно ловкие пальцы, Питер. Несколько движений, сладострастные стоны — и дело сделано. Но уж если мне приходится трахаться по-настоящему, Питер, то я бываю очень осторожна. Все говорят: «Ох нет, не останавливайся, ради меня. Давай будем без них». — Памела фыркнула. — Да они обезумели! Я, правда, знаю, что должна очень сексуально воспользоваться презервативами. С ними чувствуешь себя увереннее, но мужчины ждут большего. Как это ни смешно, в этом деле нам помог СПИД. Между прочим, в некоторых ближневосточных странах о других способах контрацепции и не знают, так что с их представителями проблем не возникает.
Я уж не помню, когда мог вот так откровенно и спокойно с кем-нибудь разговаривать. Так непривычно было сидеть в этом отеле и болтать с молодой привлекательной женщиной о сексе, который был ее профессией. Памела сидела напротив меня, сложив на коленях руки и, как девчонка, разгрызала зубами кусочки льда из бокала с кока-колой. Мне было так хорошо. Я почувствовал, как по моему телу распространяется тепло, а мой дружок стал проявлять приятную твердость.
— И где же вы берете работу? — спросил я у Памелы.
— А вы-то где меня нашли? — усмехнулась она. — Я даю объявления. Господи, да я целых тридцать фунтов в неделю трачу на объявления. Да еще клиенты рассказывают обо мне своим друзьям. Не подумайте, что я хвастаюсь, но это, кстати, помогает. «Был в Лондоне, и эта девчонка так у меня отсосала!» Почти у всех есть жены, которые и забыли даже, что это такое — сосать мужику член. Но это мне даже на руку — будь у этих джентльменов жены поумнее, они не стали бы совать мне в трусики пятидесятифунтовые купюры. — Памела посмотрела на часы. — К сожалению, время истекло. Вы достаточно записали, мистер Хэллоуэй?
— Пожалуй, да. — Я покосился на свои корявые записи. — Да, — повторил я.
Памела посмотрела мне в глаза.
— Идете домой, Питер? — спросила она.
— Пожалуй, да.
— Вы всегда говорите эту фразу: «Пожалуй, да»? — Памела рассмеялась. — Может, теперь, когда интервью позади, вы захотите большего? — Она не сводила с меня глаз. — Ну? — Она была очаровательна.
Будь у меня побольше денег в кармане, я бы не задумываясь повел ее наверх. Но я не сделал этого. Мы не сделали.
— Хм! Нет, — пробормотал я.
— Не будьте таким убитым, Питер! У меня полно дел. Я могу почитать — у меня есть много книг. И еще брошюрка под названием «Капитализм, рынок и страны восточного блока», или что-то вроде этого. И еще мне надо перебрать носки Шона. Он завтра отправляется в поход с соседскими ребятами. Если я не ошибаюсь. А может, и послезавтра. Не могу сказать, что я не разочарована, но, видно, никуда не деться.
— Мне бы тоже этого хотелось, но я правда не могу.
— Вы замечательный человек и, полагаю, хороший мужчина. С радостью сказала бы об этом вашей жене.
— А откуда вы узнали, что я женат?
— Все мужчины женаты. Ну, пока.
Мы постояли, а потом она пожала мне руку и, наклонившись, поцеловала меня в щеку.
— Ваша жена — счастливица, — прошептала Памела и, улыбнувшись, пошла прочь.
Я был потрясен. Впервые за много лет. Усевшись, я записал в своем блокноте: «Выть профессионалкой — значит дать мужчине понять, что из сотен предыдущих он самый лучший и удивительный. Он именно тот, кого она ищет многие годы. Профессионалки всегда так поступают».
Гарриет минут пятнадцать не сводила глаз с телефона в спальне. Просто сидела на кровати и смотрела на него. Потом почистила ванну. Вернувшись, села на пол и опять уставилась на телефон. Затем Гарриет решила, что настало время пойти и выковырять из большого плюшевого мишки кусочек жевательной резинки, который Тимоти приклеил к ворсу. Наконец Гарриет решила, что надо что-то делать. Она вернулась в спальню и сняла с телефона трубку. Но тут же положила ее на место и задумала, наконец, оттереть налет со стояка в душе — вода в юго-восточном Лондоне была невероятно жесткой. Потом она опять вернулась в спальню.
— Давай же, начни прямо сейчас, — пробормотала она. — Сейчас. Начинай сейчас.
Надо же было когда-то начинать. Она не могла больше откладывать. Она много готовилась, и теперь ей надо браться за дело, чтобы спасти семью. Надо только взять себя в руки и начать. Им нужны деньги, чтобы встать на ноги, нужен капитал, чтобы нормально жить. Пора. Или она только болтала, а на самом-то деле у нее и в мыслях не было браться за работу? Стоял самый жаркий июль за время их совместной жизни. Она должна сделать первый звонок. Гарриет напомнила себе, что этот звонок не будет решающим — она сможет отказаться, если ей что-то не понравится. Но первый шаг она должна была сделать. Только первый шаг.
— Гарриет, — строго, как судья на спортивном матче, сказала она, — ты начнешь по моему свистку.
Никуда не деться — в сложившейся ситуации ей уже не спрятаться за придуманным персонажем Наташей Ивановой. Дело в том, что предполагаемая жертва с нею хорошо знакома, поэтому прикидываться какой-то там Наташей бесполезно. Так что Гарриет Хэллоуэй придется выступать под своим настоящим именем и представлять саму себя. Ну, может, и не совсем саму себя, но ту женщину, которая отныне поселилась в ее телесной оболочке.
— Ты должна, — громко произнесла она, обращаясь к пустой спальне.
И, трясясь от страха, едва дыша и чувствуя, как бешено колотится ее сердце, Гарриет набрала номер. Это был первый шаг, который, возможно, приведет ее к избранному поприщу; человек, ответивший на ее звонок, должен был стать первой жертвой ее навязчивой идеи. Она сразу дозвонилась ему. Итак, начало положено. Ей помогло имя жены Питера Хэллоуэя, а вот у мисс Ивановой не было ни малейшего шанса пробиться к обладателю персонального номера. Все-таки есть определенные преимущества в том, что она — жена лучшего друга. Да уж, судя по его голосу, он был весьма рад, услыхав ее просьбу о встрече. К слову сказать, он всегда давал понять, что она ему нравится. Гарриет заговорила с ним, тараторя, как сорока — она едва справлялась с охватившей ее нервозностью. А у него был чуть-чуть удивленный голос. Совсем чуть-чуть. Ему явно надо было сказать себе, что маленьким смазливым дамочкам не придет в голову говорить с ним о бизнесе. Вешая трубку, она уже знала, что он попался на наживку. Они — она и Наташа вышли на тропу бизнеса. Началось. Наконец-то.
Он шумно объяснил ей, что состоит членом этого восхитительного, эксцентричного клуба, расположенного за зданием оперы, в самом конце Сент-Мартинз-лейн. Клуб небольшой, даже крошечный, не очень-то модный, но «там, знаешь ли, отлично готовят» и у них там потрясающий для такого маленького клуба подвал. Он будет ее ждать. Он специально выкроит для встречи с нею время в своем перегруженном делами расписании. «Черт! — кричал он в трубку, — как там эти янки называют то, что мы называем «окном»? А? Завтра подойдет?» Дрожа от страха, Гарриет твердо сказала, что будет с нетерпением ждать встречи. Началось. Она бросилась в эту бездну. Бросилась и поплыла.
