Всю дорогу до крематория ехали молча. Яна смотрела в окно на пробегающие за стеклом бараки, выкрашенные в канареечный цвет, белье, развешенное на веревках, террасы кафе, танцующих подростков на улице, собак, лежащих с высунутыми языками, пеструю суету... Все как всегда. Затесаться бы в эту беспечную толпу, потягивать ледяную пепси и забыть все проблемы. Она взглянула на потухшее лицо Лизы, и ей стало тошно.
Опять придется ощутить дух разложения и запах плесени, который издают умершие тела, опять утешать и вытирать ей сопли, как будто у нее самой все в порядке. Служитель морга вернулся с урной в руках, по-прежнему молчаливый, в глазах могильный холод...
Повисла жуткая тишина.
— Прочитайте и распишитесь в получении, — протянул им бумагу.
Яна взяла бумагу в руки. Читая, она услышала всхлипывания за спиной.
— Вот и все, что осталось от него, — слезы катились по лицу.
— Успокойся, мы помянем и поплачем у себя в номере. Здесь не надо, — сказала Яна, обняв Лизу за плечи.
Лиза уткнулась ей в плечо и зарыдала.
— Распишись здесь. Он ждет. Лиза черкнула и захлопнула регистрационную книгу. Он поставил урну на стол и растворился. Яна взяла ее за руку и вывела из крематория. Та покорно шла рядом, всхлипывая и спотыкаясь.
В лобби они купили бутылку водки, зашли в снэк-бар и набрали закуски.
— Чтобы земля была пухом! — сказала Яна и выпила залпом, не чокаясь.
— Господи, за что я такая несчастная! Это бог меня наказал за то, что плохо относилась к Коле. И что ж мы, бабы, за народ такой? Я ругалась с ним почти каждый день. Винила его во всех своих неудачах... Мне ни разу не пришло в голову, что все мои неудачи из-за меня самой.
Если бы я была чуть мягче к нему, может быть, ничего бы и не случилось, — сказала Лиза, и слезы потекли у нее по щекам.
— Может быть, все произошло не только из-за тебя. Не кори себя так, — попробовала успокоить ее Яна.
— Ну да, и на работе были неприятности. Но если бы хоть дома было все хорошо. Я думаю, ему часто после работы и домой не хотелось идти. Такой гадиной себя чувствую...
— Успокойся.
— Чаще всего мы начинаем ценить что-либо, когда уже потеряли. Почему так?
— Не ты единственная. Так всегда было и есть: человека по-настоящему начинают ценить лишь после смерти. Мир так устроен...
— Мне от этого не легче...
— Не убивайся ты так! Ты же еще не старуха. Найдешь себе новое счастье, — успокаивала ее Яна.
— Да кому я нужна! Лучшие годы уже позади. Это я так, хорохорюсь, — махнула рукой Лиза. — Знаешь, я даже не знаю, что у него на работе случилось. Из-за чего мы так спешно покинули Россию? Ведь он не делился со мной ничем. Довели его ироды до смерти. Если бы хоть знать — кто...
— Ты в самом деле ничего не знаешь?
— Нет, я же сказала. Мы сбежали из страны. Купили горящую путевку и сбежали. Первое время мне было интересно знать, из-за чего этот сыр-бор, а потом, когда сюда приехали... я обо всем забыла. Хоть бы знать, откуда ветер дует, — она всхлипнула и осушила очередную рюмку. — Игорь сказал, что все деньги панамские должны быть нечистые... Трудно поверить, что такой тюфяк умудрился влипнуть во что-то грязное... Это его и убило...
«Точнее, его убили. Кто-то из тех, с кем он работал. Они и подослали Игоря...» — подумала Яна.
— За это наказана, — закончила свое повествование Лиза.
В последующие дни ничего не изменилось. Лиза была под транквилизаторами. Яна скрываясь от Игоря, проводила дни на соседнем пляже, стараясь сидеть так, чтобы в радиусе десяти метров не было никого. Она боялась всех и всего. Боялась даже шелеста пальмовых листьев, падающих кокосов, собственной тени...
Закрывшись книгой, она читала через строчку, так как события, происходящие в детективе, казались ей незначительными по сравнению с теми, в которые попала она. Она со страхом ждала ночи, и с каждым днем все сильней и сильней. Она узнала, что такое бессонница. Всю ночь она лежала с открытыми глазами, лишь временами погружаясь в беспокойный сон, но при малейшем шорохе вскакивала с постели. Порой ей казалось, будто кто-то кричит в ночи, но проснувшись, она понимала, что кричала она сама, в ужасе прислушивалась, стуча зубами и уставившись на дверь. Она со страхом ждала, что та может открыться и появится Игорь.
«Последняя ночь. Завтра вечером мы уже в аэропорту. Одну ночь, всего одну ночь. Ты вытерпишь. Ты сильная! Нужно взять себя в руки...»
Почему Игорь ничего не предпринимает? Не может? Обычно свидетелей гасят не задумываясь даже в более безобидных ситуациях. Или он попытается это сделать в России?
Тут она вспомнила, как они проезжали джунгли и машина с цистерной выгружала содержимое канализации в болото. Труп в багажник, а потом в это болото. Никто и не будет там искать. Да, в таком месте точно никто искать не будет...
Она даже подскочила на кровати. Чем больше она думала, тем страшнее ей делалось. Вдруг она услышала какой-то звук. Что это? Кто-то спустил воду? Нет, это что-то другое... Яна отбросила одеяло и подошла к окну. Отодвинув шпоры, она увидела, как в окно билась бабочка с перламутровыми крыльями. Она билась так отчаянно, ломая крылья, теряя пыльцу...
«И я так же. Бьюсь, бьюсь, как эта бабочка, попавшая в неволю, и не могу выбраться. И никто не может мне помочь». Она поймала бабочку и открыла окно. Лети!
В это же самое время, в шесть часов утра, Игорь разговаривал по телефону:
— Доброе утро, Максим Данилыч!
— Для кого-то утро, а для кого-то еще день. Но это не важно. Чем порадуешь?
— Нечем порадовать. Ничего не нашел, — извиняющимся голосом ответил Игорь.
— Плохо искал, — услышал он в ответ. — Я вообще тобой недоволен. Ты для чего туда поехал: отдыхать или работать? Девку с собой потащил... Я был против этого, но ты настоял. Ладно, черт с этим. Я надеялся, что с ней ты все быстрее провернешь: и их найдешь, и флешку. А ты неделю занимался только их розыском...
— Я не один раз спрашивал на рецепции, но они не смогли его найти по компьютеру. Он, гнида, так зашифровался, что и ЦРУ бы его не нашло...
— Потому что он в отличие от тебя мозги включал. Записался, наверное, на другую фамилию или на фамилию жены. Нужно было выяснить: у нее мужняя фамилия или девичья. Ладно, это в прошлом. Перейдем к разговору о флешке.
— Вы уверены, что флешка у него была?
— Я ее не видел. Может, и не на флешке. Но на каком-то носителе у него вся информация хранилась. Ты должен это найти, – голосом, не терпящим возражения, ответил Максим Данилыч.
— Но я обыскал все...
— Значит, не все.
— Я думаю...
— Ты! Мыслитель! Я тебя что, думать туда отправил?
Я тебя послал искать, а не думать. Ты его убрал, не найдя ничего, а твоя задача была найти компромат. Убрать человека не проблема, для этого ума не надо...
