— Нет. Я хочу, чтобы ты осталась в моём доме. Я хочу, чтобы сегодня же ты забрала свои вещи из квартиры и переехала сюда! — говорю и только потом понимаю, что слова уже не воротить назад.
Ева испуганно смотрит на меня. Она не понимает, с чего вдруг я изменил своё мнение. Я и сам себя не понимаю, но знаю одно — так нам будет проще во всём разобраться. Только вместе мы сможем прийти к какому-то общему решению.
— Почему? Ты просил держаться подальше, а теперь говоришь…
— Ева, я потерян, так же как и ты! Я испугался, когда услышал твой разговор с бывшим мужем. Я испугался, когда узнал то, чего быть просто не могло… Мы во всём разберёмся вместе. Теперь уже по-другому не выйдет!
Загадка поджимает губы и кивает. Она отводит взгляд в сторону, но я успеваю заметить, как блестят её глаза от подступивших к ним слёз.
— Запомни это своё решение. Я не игрушка, Дим, и мне тоже тяжело. Я не меньше твоего хочу разобраться в этой истории. Ты даже не представляешь, каково это — потерять ребёнка после рождения! Я готова была сойти с ума, сдирала с себя кожу, кричала, сбивала кулаки в кровь и хотела умереть вместе с ней. Кто-то крутил пальцем у виска, говорил, что я ещё не успела провести время с ребёнком, чтобы так убиваться, но я успела! Я девять месяцев вынашивала дочь и по показаниям у меня прекрасно протекала беременность. Не было и намёка на то, что что-то может пойти не так, а потом мне сообщили, что моя дочь умерла, но я чувствовала обман! И вот теперь убедилась в том, что права. Когда я впервые увидела Сашу, ещё в больнице, на руках другой женщины, я поняла, что найду её. Муж называл меня сумасшедшей, он ушёл от меня, сбежал, а я продолжала верить. И вот потом я встретила вас. Каков был шанс, что мы встретимся в таком огромном городе? Мизерный, Дим, но мы встретились! И я хочу разобраться в случившемся! Поначалу я думала, что ты отнял её у меня, а когда получила результаты, когда узнала, что ты её биологический отец… Я не знаю во что верить! Я больше ничего не знаю! И я не враг тебе! Я не собираюсь лишать тебя дочери! Я просто хочу быть вместе с ней! Рядом! — Ева вываливает на меня признание, от которого меня коробит.
Ледяной холод проходится внутри, и мне становится ещё хуже, чем было минутами ранее. Ева принимается вытирать слёзы со щёк, она дрожит всем телом, а я подхожу к ней, сажусь рядом и обнимаю. Прижимаю её к себе и обещаю, что мы во всём разберёмся вместе.
— Если всё так, если кто-то зло пошутил над нами, то мы придумаем, как быть! Я не стану лишать тебя дочери, Ева! Самое главное убедиться, что это не чья-то злая шутка. Я подумываю попробовать сделать анализ ДНК в другом городе… Или…
И тут меня озаряет.
— Ева, скажи мне, а как ты забеременела дочерью, которую считала погибшей? В том, что между нами ничего не было, я уверен… У тебя было искусственное оплодотворение?
— Да… — она опускает голову. — Мы с мужем долго пытались, а потом решили пройти обследование в клинике, где сдали с тобой анализы… Там сообщили, что у Серёжи проблемы с проходимостью семени какие-то, что в нашем случае помочь может только инсеминация или ЭКО… И тогда мы решились попробовать. А у тебя было так же? — Ева чуть приоткрыла рот, посмотрев на меня.
Наши взгляды пересеклись, а губы Загадки приоткрылись от удивления.
Мы оба понимали, что могло случиться — просто глупая ошибка… Скорее всего, врачи спутали что-то и ввели моё семя не той женщине… Но тогда почему дочь Евы оказалась у меня? Я бы понял, если моя дочь была у неё, но её у меня? Мысли путаются, а я смотрю на губы Загадки и нахожу в них единственное спасение от сумасшествия в эту секунду. Мгновенно сокращаю разделяющее нас расстояние и впиваюсь в столь желанные губы Евы, а она негромко стонет и отчаянно целует меня в ответ.
Между нами есть что-то и это не просто связь благодаря ребёнку…
Мне начинает казаться, что мы две родственные души, которые были разлучены когда-то давно, и вот теперь снова встретились, чтобы быть вместе.
Наши тела дрожат от того, что в это мгновение происходит между нами, и я не собираюсь переступать черту. Пока между нами слишком шаткие отношения, и я не могу уложить Еву в постель, как бы сильно мне не хотелось сделать это, поэтому я просто целую её, дышу ею и пытаюсь убедить её, что я не враг. И что она стала мне дороже, чем просто эскорт для босса…
Я заставляю себя уйти, просто встаю на ноги и иду к двери, а она спешит за мной. Загадка даже не понимает в этот момент, что творит, и когда она кладёт руку мне на плечо, я точно знаю, что уже не смогу удержаться, и между нами будет что-то слишком запретное…
Глава 26. Ева
Если бы кто-то спросил меня, о чем я никогда не пожалею и одновременно буду жалеть, отвечу сразу: о том, что зашла в кабинет к Цареву, уверенная, что смогу поймать его на женскую привлекательность, и на то, что он согласится взять меня на роль сопровождающей на важном вечере…
Эти весы перевешивали то в одну сторону, то в другую слишком часто, и мне кажется, что нитка, на которой держались пудовые гири моих доводов за и против, наконец перетерлась.
Потому что прямо сейчас, в его руках, я не могла жалеть ни о чем.
Не могла думать…
Не могла сопротивляться…
Не могла заставить себя оттолкнуть его.
Он видел все мои слабости, знал о главной трагедии моей жизни и при этом поддержал так, как никто другой не поддерживал меня никогда. Его взгляды, его голос, его прикосновения, — все было создано специально для меня, и прямо сейчас мой мир снова и снова взрывался миллионами фейерверков.
— Ев-ва, — втянул он воздух сквозь сжатые зубы, отстранившись на мгновение, чтобы дать нам обоим перевести дух, и я отчетливо ощутила его сильнейшее возбуждение, прокатившееся по моей коже миллионами тонких, острых иголочек. — Что ты со мной делаешь…
— Дима, Дим… — я прикоснулась губами к пульсирующей жилке на его мощной шее, заставив его прижаться ко мне сильнее.
Слова были не нужны — мы нуждались друг в друге, мы желали друг друга так сильно, как никого и никогда.
Он провел по изгибам моей талии, сжал бедра уверенно, просто, как будто делал это сотни раз, и от этой его ласки все во мне будто перевернулось — я почувствовала, что ходу назад уже больше не будет.
Кажется, эта мысль отразилась в моих глазах, потому что он оторвался от меня, заставив ощутить кожей холод после обжигающего ожидания прикосновений, и легко подтолкнул в комнату. С совершенно серьёзным лицом, невозмутимым, закрыл за собой дверь и повернулся ко мне. Он не улыбался, не хитрил, не прятал свое возбуждение под маской. В его глазах отчетливо читался голод. И этот голод был вызван мной.
Это чувство невероятно подстегивало, опьяняло, опаляло нервы — так интересовать такого мужчину, так воздействовать на него…
И если у меня и были какие-то страхи по поводу моего соответствия ему, по поводу того, что могу быть его недостойна и попросту опростоволоситься прямо сейчас из-за своей более чем скромной сексуальной жизни, все они испарились, как роса поутру.
— Я никуда тебя не выпущу отсюда, Ева, — четко и веско произнес он, наступая на меня, как хищник на жертву. — Никуда.
Неосознанно мое тело сделало несколько шагов назад, пока коленями я не уткнулась в кровать. Как гепард, настигший свою добычу, Царев быстро подхватил меня под коленками, от чего я просто повалилась спиной на матрас, коротко взвизгнув от неожиданности.
— Никуда, ты понимаешь это? — Он навис надо мной как громада, как неизбежность, как царь всех пороков. Я сглотнула вязкую слюну и кивнула.
— Никуда.
Не отрывая своего гипнотического взгляда от меня, он потянул за кончик пояса, заставляя полы халата распахнуться. Тут же прищурился, запретив прикрываться от неожиданной наготы.
— Все уже решено, ты понимаешь? — голос его, словно шепот змея-искусителя, проникал по капиллярам в сердце, заставляя последнее пропускать удары.
— Как ты красива… — разве можно ласкать так одним только взглядом? Мне кажется, до встречи с Царевым я и не жила, если не знала о себе, о своем теле ничего подобного!
