- Да… Ты такой классный!
Да, я такой...
Смахиваю пот со своего лба.
Вдох, закушенная губа, напряжённые дрожащие мыщцы рук и ног и Лена выталкивает плечики.
Еще одна потуга сквозь ее же рев, и крошечный человечек полностью оказывается у меня в руках.
Рыдания облегчения Лены.
А я смотрю на не слишком привлекательное, красное чудо прямо перед собой и понимаю, что он-то точно заслужил сегодня свое право на обнуление прошлого и всего того дерьма, что идет с ним в нагрузку.
- С Днём рождения, Тема, - слегка наклоняю малыша в бок, освобождая нос и рот от остатков жидкости, и он моментально этим пользуется, расправляя свои легкие и впервые тестируя голосовые связки.
- Темочка! Мой маленький! Ставр! - продолжает рыдать Лена, протягивая руки и получая сына себе на грудь. - Спасибо!
- Пока не за что, но, Лен… я постараюсь, чтобы было... - принимаю окончательное решение я.
Глава 19
Лена
Такое вообще бывает?
Пла́чу и просто не могу остановиться.
Безумное счастье, облегчение, страх, стыд смешиваются воедино и гоняют без остановки по всему моему телу.
Но как только я прикасаюсь руками к моему малышу, чувствую на себе его вес, тепло, движение, радость мощным потоком сметает все остальные чувства.
Сыночек... Ма-а-аленький, ты уже здесь!
Глушу свои всхлипы, потому что Тема, недолго думая, перенимает у меня эстафету, начиная с недовольного писка, а потом переходя уже на полнозвучный плач.
Запуск лёгких, прочистка дыхательных путей, - напоминаю я себе то, о чем читала еще тогда, когда живота не было и в помине.
Но беспокойство не оставляет меня до тех пор, пока сынок не успокаивается и, покряхтывая, начинает забавно шевелить пальчиками.
Господи, какие крошечные! И он сам!
Упираюсь губами в макушку, соединяясь с малышом, разделяя с ним свои пусть и изрядно растраченные силы.
- Темочка, мы с тобой будем самыми-самыми счастливыми, - глаза вновь застилают слезы.
Пытаюсь вытереть их о футболку, потому что даже на секунду не хочу отрывать руки от сыночка, а мне нужно его сейчас хорошо видеть! Самого прекрасного малыша на свете! Моего…
- Лена, - вздрагиваю от голоса, звучащего совсем рядом со мной, - его нужно обтереть и... давай, я помогу, чтобы ты могла приложить его к груди.
- Д-да, - внезапно осознаю, что ничего еще не закончилось, и впереди столько нюансов, которые в наших условиях тот еще экстрим. - Я сама.
- С этой гусеницей на груди?
Мгновенно напрягаюсь, хочется сразу заступиться и сказать, что мой сын никакая не гусеница!
Но весь запал рассеивается, как только я поднимаю глаза и вижу с какой улыбкой Ставр это произнес - открытой и очень искренней.
- Так реально будет удобнее, а потом, я так понимаю, тебе нужно сменить футболку на что-то поудобнее для кормления. Как насчёт прикрыться наволочкой? - указывает он в сторону туалетного столика, где лежит ещё одна партия того, что может понадобиться.
Боже, вот я дурная!
Контакт с кожей, приложить к груди!
Позволяю Ставру очень осторожно пройтись по коже сыночка гигиенической салфеткой. И в который раз мысленно произношу благодарность хозяину, что этого добра тут достаточно.
- Точно сама? - скептически оценивает он мою попытку высвободить футболку.
- Все нормально, я справлюсь, - продолжаю тянуть ткань дрожащей рукой.
- Лен, - игнорирует мои слова Ставр, без предупреждения вторгаясь в мое личное пространство и нагло, но осторожно приподнимая Тему, - я повторю - сейчас главное, чтобы ты и дальше была в норме. Твои подвиги, даром никому не нужны, особенно мне.
Шумно выдыхаю, смирившись с ситуацией и вытягивая застрявшую под попой футболку.
- Закройте, пожалуйста, глаза, - перевожу на него взгляд, перед тем как стащить с тебя почти насквозь промокшую ткань.
Фыркает, переводя взгляд на малыша.
- Тём, я видел, как ты родился, но твоя мама до сих пор меня стесняется.
- И сейчас застесняется ещё больше, - жмурюсь я, рывком стягиваю с себя футболку, через секунду получаю сына себе на живот, а Ставр, правильно оценив ситуацию, успевает подставить миску мне между ног, мастерски поймав плаценту.
- Простите... - со все еще закрытыми глазами извиняюсь я, глубоко дыша и плотнее прижимая к себе активно завозившегося Темочку.
Легкое дуновение ветерка, и нас с сыном накрывает тонким полотном с нежным запахом лаванды.
- Спасибо вам, Ставр, - ворочаюсь я, подсаживаясь повыше, расправляя плечи на божественной подушке продолжающей поддерживать мою измученную спину, и вспоминая рекомендации по первому кормлению.
- Лен, а разве мы не перешли на "ты"? - ставит меня в тупик вопрос Ставра.
- Нет, - перебираю в памяти более менее ясные воспоминания.
- А как же "ты такой классный, Ставр"?
- Да, вы такой, - дико смущаюсь я, но отрицать очевидное глупо.
Столько часов провозиться со мной, поддерживая, а затем присутствуя и, более того, участвуя не в самом эстетически привлекательном процессе.
- Я не про "классный", я про "ты".
- Ставр, - начинаю здорово нервничать я, потому что помимо нашего неловкого разговора мне никак не удается удобно приложить Тему к груди. - Я вам безумно благодарна! Но мне, кажется, будет правильно, если…
- Ок, - не дает договорить мне он, - отложим это на потом, у нас впереди пуповина, доверишь мне ее перерезать?
И именно в этот момент сыночек, наконец-то, прикладывается к груди.
- Да, конечно! - выдаю я с таким воодушевлением, что получаю в ответ такую же улыбку, как Темочка до этого.
- Отлично! - одобряет мое решение Ставр, и у нас уходит еще пара часов, чтобы завершить все необходимые процедуры.
С облегчением выдыхаю, понимая, как же нам всем повезло, что обошлось без осложнений. Расслабляться ещё рано, но первый этап пройден, и я, растянувшись на кровати с сыночком под боком, начинаю новую жизнь. Она просто обязана быть лучше! Я очень-очень постараюсь!
- Держи, - протягивает мне Ставр кружку и блюдечко с печеньем, которое я приготовила еще утром.
