— Мне интересно, как этот «посол» завтра встанет. Он пообещал Ване, что они пойдут с утра рыбалку.
Люда снова хихикнула.
— Может тебе рассолу с огурцов принести? У меня есть, — она откуда-то достала бутылку вишнёвки и пододвинула к себе мою рюмку.
— Обойдётся. Пусть знает, что такое деревенская самогонка. Будет ему наказание.
Он не был сейчас сильно пьян. Но мы ведь понимали, что расходится пока никто не собирается и это лишь дело времени.
— Андрюшину самогонку я и сама пить не могу, — она сморщилась, будто бы лимон откусила, — ты, вон, — она кивнула на налитую в рамках наливку, — мою попробуй. А насчёт рассола, все же подумай.
Мы чокнулись, и я сделала маленький глоток. Сладкая, ароматная жидкость разлилась по телу приятным тёплом.
Растащить мужчин по домам удалось ближе к двум часам ночи. Тиму повезло больше всех. Во-первых — я ему не жена, чтобы пилить его с утра. Во-вторых — идти ему было ближе всех.
Сняв с него куртку и кроссовки, я с трудом уложила его на диван.
Это не мужик, а медведь какой-то. Чтобы он во сне не раздавил свой телефон, я достала его из кармана и положила на стол.
Он мычал что-то не членораздельное, пока я укрывала его поедом.
— Значит так Тимирязев, я делаю это в первый и последний раз, — сердито прошипела я наклонившись над мужчиной.
Я не ожидала от него каких-либо действий. Но он резко обнял меня за талию и потянул на себя. От чего я упала ему на грудь.
— Если я захочу, то тебе вообще ничего не придётся делать, — ответил он, затем разжал свои руки и повернулся на бок.
Чертыхаясь, я вошла в нашу с Иваном комнату и закрыла за собой дверь. Одевать пижаму не было сил, поэтому я легла в чем была, поверх одеяла.
— М-а-а-а-м, — тихо позвал меня сын.
— Что? — ответила я с закрытыми глазами.
— Правда Тим классный? — прошептали он.
— Правда.
— Мне он нравится.
— …
— М-а-а-а-м…
— Что-о-о? — сквозь сон протянула я.
— А тебе он нравится?
— Ваня, спи. Завтра поговорим.
Спустя несколько секунд меня просто вырубило. Будто бы кто-то выключил тумблер.
Глава 12
Тимофей
— Тим! Тим! Просыпайся! — слышу Ванин голос как будто в тоннеле, по которому ползу на свет как могу.
Издав мучительный стон с трудом, открываю глаза и уже не во сне, а наяву вижу яркий солнечный свет, который, бьет мне прямо в глаза.
— Где я? — эти два слова еле выдавливаю из себя севшим голосом.
Во рту пересохло все так, что аж губы потрескались. Такое чувство, что пили вчера ацетон.
Поворачиваю голову и вижу Арину, которая стоит в дверном проёме сложив руки на груди и смотрит на меня. Презрительно так смотрит, что мурашки по спине бегут. Так на меня в юности смотрела мама, когда в старших классах я не ночевал дома. Приходил под утро, тихо пробирался в свою комнату, ложился на кровать и притворялся будто бы только что проснулся. Этот спектакль я разыгрывал в большей степени для отца, так как моя мама обо всем знала и только громко вздыхала.
— По всей видимости в Сенегале, — зло отвечает она.
Точно. Совсем как моя мать. Не зря говорят, что мы подсознательно выбираем себе женщин похожих на наших мам.
Ну что Тимирязев? Ты видимо вчера себя показал во всей красе. Хотел поближе узнать друг друга? У тебя это получилось.
— Арина Николаевна, вы когда сердитесь выглядите чертовски привлекательно, — на последнем слове облизываю губы не от возбуждения, а от того, что очень хочется пить.
Она не отвечает.
Я смотрю на поджатые губы и понимаю, что если бы взглядом можно было сжечь, то от меня остался бы только пепел.
— Согласен. Шутка хреноватенькая, но я попытался разрядить обстановку. — как мальчишка бессмысленно оправдываюсь.
— Обратитесь в «Смехопанораму» Тимофей Петрович. А пока будете готовить свой убойный юмор, умойтесь и сходите уже на рыбалку, раз обещали, — Арина бросила в меня полотенцем, которое я словил одной рукой.
— Тим, мы проспали! И нам давно надо быть на речке, — тараторит Иван, снова забегая в комнату и бросая в рюкзак какие-то банки.
Я безрезультатно пытаюсь включить свои мозги и вспомнить окончание вчерашнего вечера. Напрягаю свои извилины как могу, но ничего не получается. В моих мозгах ветер одиноко катит перекати-поле. Провал. Краткосрочна амнезия.
Жесть короче.
— Который сейчас час? — опускаю ноги вниз и вижу, что спал я в одежде.
Значит сам раздеться уже не мог. Ну оно и к лучшему. Я просто бы не пережил эту ночь будь я трезвым. И так вчера еле себя сдерживал. У меня скоро ломка начнётся от желания владеть этой женщиной. Не могу на неё спокойно смотреть. С самой первой нашей встречи — не могу. А в последнее время вообще крышу напрочь сносит.
— Половина седьмого, — возмущённо пыхтит мальчишка, и обувает кеды.
— Вот это я дал! — при чем и в прямом, и переносном смысле. Надо же было так проспать, — отвечаю серьезно, а самому хочется заржать во весь голос.
Половина седьмого, епт!
— Не кипишуй, Вань. Сейчас умоюсь и пойдём.
С трудом заставляю себя встать с дивана. Поднимаюсь на ноги. Смотрю снова вниз и понимаю, что начинаются вертолёты. Надо поскорее на свежий воздух. Рядом на полу нахожу кроссовки. Натягиваю их на ноги. Завязать шнурки нету сил, поэтому я просто запихиваю их по бокам. Беру ключи и выхожу во двор. Стараюсь глубоко дышать. Открываю машину, достаю оттуда своё рыбацкое снаряжение и понимаю, что меня сейчас вырвет. Снова глубоко дышу. Вроде отпускает.
Что же мы вчера пили то?
Поворачиваюсь и вижу рядом появившегося из неоткуда Ваньку. Он держит в руках банку, по которой ползают жирные опарыши.
— Как думаешь, хватит? Или может ещё обычных накопать? — тычет мне их прямо под нос.
Я никогда не был особо впечатлительным. Меня не пугают черви, кровь, раны, детские какашки. Но именно сейчас я понимаю, что, если он не спрячет эту банку, меня вырвет прямо здесь.
— Ваня, спрячь это пока к себе в сумку, — говорю, а сам оглядываюсь по сторонам.
Благо недалеко от себя замечаю ведро с водой. Это именно то, что мне нужно.
Бросаю в сторону удочки и раздеваюсь до пояса. Затем беру ведро с водой и переворачиваю его на себя.
Ух! Вот это да! Вот это хорошо! Холодная вода стекает по моему телу, а меня бьет крупная дрожь. Ощущение такое, будто бы заново родился. Теперь надо переодетая и можно идти. Главное не забыть взять с собой побольше минералки.
— Тим, ты можешь идти быстрее? — Иван практически бежал по лесной дороге.
Мне не то, что идти, мне дышать сейчас было трудно. И думать больно.
— Куда ты так торопишься? — Как бы не было трудно, я постарался ускорить свой шаг.
— Сейчас поймёшь.
Когда мы наконец-то вышли к реке, я увидел, что Рыбаков вдоль берега было пруд пруди.
Теперь я понимаю, почему парень так торопился. Он хотел найти место получше, но из-за меня получилось, как всегда.
Мелкий бросил свои вещи. Развернул снасти. Одел на крючок того самого жирного опарыша и забросив удочку и сел ждать первый улов.
Я сел немного в стороне от парня. Мне было немного совестно. Было чувство внутри. Гаденькое такое чувство. Будто бы я подвёл его.
— Вань, ты извини, что так вышло. Проспал. Виноват. Больше такое не повторится.
Мне совершенно не хочется, чтобы у него сложилось обо мне плохое впечатления. Хотя, судя по реакции Арины, оно сложилось у всех.
— Да ладно. — махнул он рукой. Хорошо хоть в камышах место нашли.
— Я и подумать не мог, что у вас здесь такой ажиотаж.
— Сюда из соседних посёлков многие рыбачить приезжают. Особенно по выходным.
Нашу беседу прерывает раздавшиеся позади нас громкое старческое кряхтение.
— Я-то думаю, кто это тут мое место занял?
Мы с Иваном обернулись на звук и увидели деда в ватнике он шёл и рядом вёл велосипед. На вид обычный поживших своё старик.
