— Это — моя сестра, — спокойно отвечает Тимур, — двоюродная.
Я с изумлением смотрю опять на нее, потом перевожу взгляд на Тимура… Ничего общего. Вообще.
Она — невысокая, хрупкая, нежная. А он — массивный, высокий… Хотя… Что-то есть в ее чертах… Восточными не назовешь, но…
— Это — долгая история, Мышка, — смеется он.
Его сестра замечает нас в толпе, машет, улыбается так, что, мне кажется, половина мужчин сейчас тут ослепнуть должны от сияния ее улыбки.
Тимур отвечает и подталкивает меня:
— Пошли, познакомлю.
Я хочу сказать, что совсем не готова знакомиться с его родней, но не успеваю.
Мы оказываемся рядом с девушкой. Она смотрит на меня, удивленно-радостно распахнув длинные ресницы:
— Тимур! Сумел вырваться?
Тимур наклоняется, обнимает ее:
— Ага, в кои-то веки…
— Ты бы хоть позвонил, я же не целый день здесь…
— А я наудачу.
— Загадал?
— Да.
— Интересно…
Она опять осматривает меня, уже более серьезно, а затем переводит взгляд на Тимура.
— И правильно.
Тут же отвлекается от него, улыбается мне и протягивает руку:
— Я — Аля, приятно познакомиться!
— Вика…
— Приходите вместе в воскресенье к нам, — тут же отвечает Аля, — Даник будет рад.
— Не, пока не получится, Альчик, у меня командировка нарисовывается.
— А Темирхан все еще в отпуске?
— Да, гоняет по просторам страны…
— Один совсем?
— Ну… Он думает, что да…
Они смеются над чем-то, понятным только им двоим, а я разглядываю Алю, все еще удивляясь их семейной несхожести. Хотя, двоюродная если…
— Ну все, мне надо дальше играть, — говорит Аля, поглядывая на все плотнее собирающуюся толпу.
— Ты поосторожней немного… А то мало ли, люди разные… — Тимур тоже оценивающе рассматривает людей, а Аля смеется:
— Да мне теперь ничего не страшно, с некоторых пор… И я с тобой еще про это поговорю…
— Вот черт… — Тимур опять осматривается, словно выискивая кого-то в толпе, не находит, кивает удрученно, — на чем прокололся, не скажешь же?
— Нет, конечно, — фыркает Аля, — и менять не вздумай, а то я устала уже привыкать.
— Ну а как, если ты наотрез отказывалась?
— Все, не буду отказываться!
Потом Аля прощается со мной, тепло улыбаясь, Тимур смотрит на часы, кивает чему-то, отводит меня в сторону:
— Побудь тут, Мышь, послушай еще Алю. Она лауреат чего-то там, призер и так далее… Короче, мне надо пять минут на звонок.
— Хорошо, — киваю я.
В самом деле, почему бы не послушать? Я не особенно понимаю в музыке, никогда не слушала классику, да и вообще равнодушна к этому виду искусства. Но игра Али завораживает. На нее хочется смотреть, а не только слушать.
И потому я остаюсь. Смотрю на красивую девушку, так не похожую на сестру такого человека, как Тимур. И гадаю, что за Темирхан, о котором они говорили? Брат, наверно, Тимура. И он сейчас в отпуске. А Тимур его замещает…
Рабочий день уже завершен, но у руководителей обычно нет нормированности, особенно, если это собственники.
Удивительно, что Тимур вообще находит время, чтоб развлекаться и по кафешкам со мной гонять…
Пока я думаю об этом, а еще о новой, неожиданно открывшейся стороне Тимура, как человека, имеющего таких необычных родственников, а уличная музыкантша — это, определенно, необычно для человека его статуса, Аля начинает играть.
И я опять погружаюсь в волшебство.
Нет, определённо зря я упускала эту сторону жизни… Если вся классическая музыка такая, то это… Это…
— Ну что, Мышка, поехали? — Тимур возникает рядом совершенно неожиданно, я даже вздрагиваю.
— Да…
— Заслушалась? — киваю, — да, Аля — она такая… Не захотела в филармонию… И сольную карьеру не захотела. И вообще, помощи от нас с братом никакой не принимает…
— А насколько дальняя она родня?
— Ее мать — сестра моей мамы. Она в шестнадцать лет свалила из дома за великой любовью, и больше про нее ничего не знали. До недавнего времени. Чисто случайно нашлись, уже здесь, в Москве. Передача «Ищу тебя» прямо. Но как-нибудь потом… Устала?
— Да… — отвечаю и понимаю, что реально устала. Все же, на редкость длинный день получился у меня.
— Поехали, домой отвезу.
Идем к машине, тем же путем, что и до этого, и я опять гадаю, к кому домой собрался везти меня Тимур?
После сегодняшнего дня — вообще ни за какой ответ не поручусь…
В машине он молча включает радио, и мы едем по вечерней столице, довольно быстро, кстати, потому что Тимур как-то умудряется дворами объехать пробки.
— Много гонял здесь в свое время, — поясняет он в ответ на мой вопросительный взгляд, — все проходные дворы и переулки знаю.
Мы подъезжаем к дому, в котором я временно живу, Тимур помогает с пакетами, идет со мной до лифта, потом до квартиры… И все это в молчании.
Я тоже не хочу засорять эфир нервным щебетом, просто жду развития событий. И прислушиваюсь к себе… Думаю, как поступлю, если он… будет настаивать? Он же явно был настроен в кафе?
И потом…
Что поменялось?
Не верится, что настолько чувствует ситуацию, но все на это указывает… Его поведение нелогичное, неожиданное. Знакомство с сестрой, которая совсем не похожа на типичного представителя золотой элиты, как это, по идее, должно было быть, если в родне имеются миллиардеры…
И теперь вот… Домой провожает. И попыток не делает даже пристать…
Это… Черт, это тоже обидно почему-то…
— Мышь, — Тимур стоит на пороге, ставит пакеты на пол, не делая попытки пройти дальше, — я позвоню? Завтра, например…
— Да, но…
— Спокойной ночи, — он наклоняется, легко касается губ, это даже не поцелуй, так — намек лишь…
Я не успеваю шевельнуть губами в ответ, как он уже отстраняется. Глаза Тимура в полутьме коридора кажутся черными. И весь он — темная опасная громада, нависает надо мной… Но не двигается. Словно… Ждет моего первого шага?
Я осознаю это слишком поздно, когда Тимур уже разворачивается и выходит за дверь.
На автомате закрываю замок, приваливаюсь спиной к стенке.
Трогаю губы.
Это что такое? То есть, до этого — целовал так, что у меня все болело от страсти обжигающей, намекал, да что там намекал! Напрямую говорил! Как о чем-то решенном!
А сейчас…
Коснулся чуть-чуть… И ушел! Просто ушел! Ну ничего себе!!! Да что он себе?..
Облизываюсь, словно желая поймать и удержать вкус его губ на своих, а затем, полная внезапной обиды и злобы, распахиваю дверь.
Что хочу совершить: догнать, обругать, дать прощального пинка — не знаю, не могу сформулировать.
Да и не успеваю это сделать, потому что сразу за дверью попадаю в знакомые жесткие руки, а хриплый смешок над макушкой дарит дрожь и тепло:
— Бля, я думал, не дождусь…
Дождался…
— Ты… Ты зачем… — это я зря вообще говорю, конечно. С Тимура станется доиграть свою роль до конца, послушаться меня и свалить в закат, оставив стоять на лестничной клетке.
А у него такие теплые, надежные руки, такое горячее дыхание, что я не могу отпустить! Просто не могу!
И потому силой воли прерываю себя и, на выдохе, вжимаюсь в его губы отчаянным поцелуем.
Тимур тут же прекращает играть и отвечает. Целует сразу глубоко, крепко, как-то… жадно, что ли… Не так, как было до этого! По-другому!
Там — все же оставался привкус развлечения, и я это ощущала, может, потому и колебалась, как те весы из стишка, которые колеблет…
А сейчас ясно, что никакой игры, никакого веселья…
Все серьезно очень.
И сам он серьезный. Отрывается от моих губ, обшаривает запрокинутое лицо внимательным взглядом:
— Мышь… — короткая пауза, на выдох-вдох, губы влажные, покусать хочется… Зачем остановился? Мучитель… Игрок… Заиграл меня совсем… — Мышь… Ты не играй со мной…
Я? Это я играю?
— Я же тебя сейчас отнесу в квартиру и трахну. Понимаешь? Я не тормозну.
— Не тормози уже!
