Непонимающе перевожу на него взгляд. Открываю рот, чтобы что-то ответить и… слов не рождается. Сжимаю губы.
— Брат! — нахмуривается он. — Вань!
— Сигарету дай мне, братишка…
Угощает.
— Случилось чего?
— Мхм… — в ушах шумит от усталости, недосыпа и того, что сейчас произошло.
— Колись.
— Так… — опускаю я взгляд. — Личное-лиричное.
— Не взаимно, что ли?
— А?
— Сиял ты недавно, как самовар. Говорил — влюбился.
— Походу — да. Не срослось.
— Выплюнь тогда, — хмурится он еще сильнее.
— А оно уже глубже. Только с мясом теперь вырвать.
— Тогда — завоевывай. Если чувствуешь, что твое.
Киваю. Правильно все говорит. Но… А может, я все-таки гоню?…
— Вечером приезжай к нам! Варя манты сделает твои любимые.
— Спасибо. Не могу. Аврал. Не слышал разве?
— Точно. Тогда забей на все, и спать.
Киваю.
— Давай-давай… Ты не за рулем, надеюсь? Нельзя тебе сейчас. Ты вареный… Такси бери.
— Иди, опоздаешь.
Пожимаем друг другу руки.
Иван: «Яра… я что, не заслуживаю даже разговора?»
Диляра: «Прости. Вечером встретимся. Поговорим».
Вот так…
Глава 26
Эва…
Виктор
Если уж пошла такая пьянка, то однозначно пора объясниться с Еленой. Терпеть не могу два момента в отношениях. Первый — их начало, когда надо вытаскивать из себя чрезмерное и необоснованное внимание к женщине. Второй — их окончание, когда ты не оправдываешь ее ожидания про «долго и счастливо» и уворачиваешься от попыток нацепить на тебя чувство вины. Хотя ты изначально ничего не обещал.
Умудрился встрять в оба одновременно!
И если это дурацкое заявление Диляры не обязывает меня напрягаться, то с Еленой разговор неизбежен.
Набираю ее и настойчиво напрашиваюсь в гости. Елена не выносит, когда что-то случается незапланированно. Сюрпризы — это не про нее. Кроме напряжения, никаких эмоций они у нее не вызывают. Частично я ее понимаю. Но иногда мне хочется выхватить от женщины и другие эмоции — удивление, восхищение, радость… Вот это вот, чисто женское… Разве не для этого мужчины делают сюрпризы? Не этим подпитывают от них свое, мужское?
Я уже и забыл — как это. Но вот словил от Диляры после митинга и сразу же подсел. Мне хочется еще… Но теперь это вряд ли. Она очень разочарована.
Про это я буду думать после. А сейчас, отметая все отмазки Елены — что она не готова к гостям, что затеяла уборку — и попытку перенести встречу на завтра, я ставлю ее перед фактом, что сейчас заеду. Не хочу затягивать. Отрезать, и всё.
С пустыми руками как-то несолидно. Покупаю мартини, цветы, еще кое-какие мелочи…
Выстраивая свой монолог покорректнее, звоню в ее дверь.
Лена открывает, пропускает меня внутрь. Канонический поцелуй в щеку. Волосы у нее мокрые, очевидно, только из душа. Но на лице уже макияж. Мне кажется, я никогда не видел ее без косметики. Ее перфекционизм по отношению к себе просто зашкаливает.
Отдаю ей цветы. Проходим на кухню.
— Спасибо! Неожиданно… Что-то случилось?
— Есть разговор…
Твою мать, как это делается? Я уже забыл…
— Ну наконец-то созрел, — коротко и поощрительно улыбается Елена.
Подозрительно поглядывая на нее, открываю мартини. Разливаю по бокалам.
— Ужин приготовить?
Я очень голоден, но…
— Думаю, будет не к месту.
Отдаю ей один бокал.
— Лен…
Экстренно перебираю в голове несколько заготовок, подбирая более подходящую.
— Ладно, не мучайся с формулировками, я согласна. Давно уже пора было, на самом деле. Я очень рада, что ты решился.
Блять.
Выпиваю мартини залпом. Ставлю бокал на стол. Мда… Щадящая версия не вышла.
— Лена, ты неправильно интерпретировала мой визит.
Нахмурившись, поджимает губы.
— Это не предложение?
— Лен, ну какое предложение? — устало провожу пятерней по волосам.
— А что, я не достойна предложения? — обиженно.
— При чем тут ты?…
— А кто причем? — прищуривается она пытливо и холодно.
— Да я не про это все хотел, на самом деле. Я хотел сказать, что наши отношения перестали нас радовать. Обоих.
— Потому что, Виктор, ты затягиваешь с их развитием. Чтобы отношения радовали, над ними нужно работать.
— Я не умею. Мне некогда. Мои мозги должны быть в другом месте. Между «спасать отношения» и «спасать страну», я всегда сделаю выбор в пользу последней.
— Я готова взять на себя эту задачу — спасать отношения. Если ты не будешь сопротивляться.
— То есть — подчиняться? — дергаю я бровью. — Уволь. Подчинения в моей жизни достаточно.
— А чего недостаточно?
— Не знаю… Но чего-то точно не хватает.
— Тебе понравилась другая женщина, — констатирует она, снова поджимая губы.
Врать как-то несерьезно. И несколько секунд я торможу между порывом честности и порывом тактичности. Второй сходит на нет.
— Это — тоже…
— А расскажи мне о ней. О той, которая понравилась.
— Зачем?
— Расскажи, — требовательно.
— Она… — пожимаю плечами в недоумении, — другая.
— Конкретнее, пожалуйста. Какая — другая.
— Спонтаннее, порывистее… Сложно читаемая… Я не понимаю, зачем ты спрашиваешь.
— Молодая?
— Дело не в цифрах. А в том… Лен, это странно. Зачем ты спрашиваешь?
— Потому что это просто мимолетная страсть, Виктор. С мужчинами такое бывает. Особенно с немолодыми. Юная, яркая, убегающая… Их инстинкты срабатывают. Но как только они получают свое, их отпускает.
— Возможно, но я хочу попробовать.
— Ну… — вздыхает. — Попробуй. А когда разочаруешься, устанешь от спонтанностей и порывов, я жду тебя с предложением. И с адекватной оценкой моих достоинств, признанием факта, что больше никто не будет настолько идеальной женой для будущего генерала.
Ух! Головокружительный заход для любого военного, но я не падок на лесть. Я, скорее, тут же напрягаюсь при любой ее попытке, пытаясь понять, как меня хотят поиметь, и что от меня нужно. Здесь мне очевидно, что нужно. Но у меня для нее этого нет.
Допивает мартини. Наливаю еще.
— Спасибо за…
— Терпение. Понимание. Тактичность. Толерантность. Желание принимать тебя с твоими недостатками.
— Достоинства, да… — обескураженно соглашаюсь я.
Но влюбляются в недостатки.
Так… Откуда, блять, эта не свойственная мне мысль в моей голове?? Это все гребаные эндорфины. Влюбленность давно отнесена к психогормональным расстройствам, которые меняют личность.
Ты влюбился, полковник?
По всей видимости. Иначе почему мне так херово и душно от факта, что женщина хочет меня поиметь не как мужика, а как чиновника. Это не в первый раз. Но в первый раз меня это зацепило. И вместо того, чтобы вышвырнуть ее и забыть, как страшный сон…
Нахуя она согласилась? Меня взрывает разочарованием. Тоже. Потому что единственное верное решение — отстранить ее и исключить из своего круга. Но я уже слишком… сильно встрял, чтобы отпустить ее. Нет. Но мотив я найду… Любой ценой. И уже тогда…
— Спасибо, Лен. Извини. Я поеду.
Молча провожает меня. Спускаясь по лестнице, слышу, как закрывается за мной дверь.
«Хреново вышло», — осознаю вдруг я. Не чувствую себя свободным после этого разговора. Коварная женщина. Не отпустила. Мне это неприятно.
Пытаюсь стряхнуть эту ментальную петлю и включиться в нашу с Дилярой ситуацию.
Мне нужен мотив. Настоящий. Он есть. Его не может не быть.
В порыве отсылаю Павлу смс, чтобы забрал сначала Диляру, а потом заехал за мной. Задам ей еще пару вопросов, пока будем ехать. А то на работе опять закручусь… На самом деле, хочу забрать девушку просто потому, что могу себе позволить получить ее уже с утра. А еще потому, что хочу заехать за ней чисто по-мужски. Могу же…
И всю ночь вместо сна я кручу события от момента ее аварии до нашего последнего разговора. Почему от аварии? Потому что запал на нее именно тогда. И все до этого момента размывается, словно тогда я общался с другим человеком. А как я уже выяснил, другого нет. Эва действительно мертва. Они действительно не были близнецами.
