— Ну что, Манюсь, — легонько ткнул меня локтем в бок Глеб, — прыгала когда-нибудь с тарзанки в воду?
— Кажется, нет, — ответила я, завороженно разглядывая это чудесное место.
— Так я и думал! Ну что, айда купаться? — без дальнейших промедлений он стянул с себя майку, оставшись в одних шортах, и подошел к краю обрыва.
Я тоже приблизилась туда, заглянула вниз и поежилась:
— Страшновато. Ты уверен, что дно достаточно далеко?
— Неет! — засмеялся он. — Все, кто прыгнул с этой тарзанки, разбились о подводные рифы. Разве ты не видишь гору трупов, выглядывающую из-под воды?
— Очень смешно!
— Не дрейфь, Манюсь. Я тебя поймаю! — с этими словами он ухватил веревку с палкой, мощно оттолкнулся от берега своими сильными ногами и, зависнув на секунду, с громким плеском рухнул в воду. Всплыл через несколько секунд и со счастливой физиономией стал махать мне рукой:
— Давай сюда! Вода теплая!
— А дно?
— Далеко!
Он явно не доставал до него ногами, делая небольшие движения руками, чтобы оставаться на плаву.
— Насколько далеко? Я смогу потом встать?
— Марусь! — возмущенно. — Я ж сказал, поймаю!
Я зажмурилась, глубоко вдохнула и сосчитала до десяти. Я могу. Я не трусиха. Стянула с себя трикушки, кофту и майку, оставшись в закрытом купальнике. Кое-как подцепила тарзанку, ухватилась обеими руками, еще немного помедлила, собираясь с духом, и неловко оттолкнулась от берега.
Но отпустить не смогла.
Качнулась вперед. Назад. Потом еще чуть вперед. И зависла над водой там, где было явно мелко.
— Манюююсяяя! — осуждающе протянул Глеб. — Ну толкнись чуть-чуть ногой, берег близко от тебя, сзади.
Умирая от страха, я махнула одной конечностью, но вместо того чтобы качнуться, повернула себя вокруг оси веревки. И запищала в ужасе:
— Глееб! Я сейчас упадууу!
— Падай, — безнадежно махнул он рукой. — Только имей в виду, что там почти твердо. Спружинь ногами.
Я ни за что не прыгнула бы вниз, если бы только могла выбраться из этого положения иным способом. Но физическое состояние моего тела не позволяло мне вернуться на обрывчик, хотя он и был совсем рядом. Пришлось отпустить палку и последовать совету Глеба. На удивление, удар оказался совсем не таким сильным, как я ожидала. Было не так и высоко, я упала все равно в воду, и она смягчила встречу с землей. После этого я моментально оказалась в сильных дружеских руках.
ГЛЕБ
Я рванулся к Маше, чувствуя себя довольно паршиво. Вот идиот! Надо же было сначала узнать, сможет ли она прыгнуть по-человечески. Напугал девочку почем зря…
— Ну прости, Манюсь, я не знал, что ты у меня такой кулечек… — пробормотал я, тиская ее в утешение и одновременно к огромному своему удовольствию.
— Я… что?
— Ну, кулек… с конфетами. Шмяк — и рассыпался…
Она сначала нахмурилась, напугав меня: снова я накосячил, не то ляпнул… Но потом моя Маруся расплылась в улыбке и даже рассмеялась. И расслабилась в моих руках, отчего я прижал ее к себе еще крепче. Похоже, адреналин отхлынул и уступил место более радостным гормонам. Так же и у меня. И только губы горели от нестерпимого желания попробовать на вкус эту сладкую радостную улыбку. Моя Манюня…
— Да, есть немного! — подтвердила она, отсмеявшись. — Больше я на твою тарзанку не полезу!
— Да ты что, это же такой кайф! И мы тряслись в такую даль, чтобы тут попрыгать, а теперь…
— А мне и так хорошо. И кататься понравилось.
— Не боялась?
— Немножко. В начале. А потом ничего, привыкла.
— Так же и с тарзанкой будет, поверь мне! Ощущение полета — это так классно.
— Не полета, а падения. Ничего классного я в нем не нашла.
— Это потому, что ты падала, как кулек. Он боится, потому что не контролирует процесс. А надо падать, как белка-летяга — это совсем другое дело.
Но она упрямо помотала головой.
— Ладно, пойдем в теньке посидим, обсохнем, а потом поговорим.
Я был уверен, что нагревшись как следует, Маруся соблазнится на мое предложение.
Я усадил ее на покрывало, накинул на плечи свою футболку и, присев рядом — совсем вплотную — спросил:
— Маш, а ты была на море?
— Угу. Дядя Сергей возил нас с мамой пару раз, когда мы в городе жили. А ты?
— Нет. У нас хозяйство большое, его так надолго не оставишь: туда же одна дорога четыре дня занимает. Да и денег прорва.
— Можно на море без денег ездить, — убежденно заявила моя малявка. — Ну почти. Взять только на продукты.
Смешно ее слушать, но я креплюсь и делаю серьезное лицо:
— Как это?
— Ехать автостопом, а жить в палатке. Одна моя подружка так ездила. Ну, то есть, не так… Она ездила с родителями на машине, а уже там познакомилась с ребятами, которые, вот, автостопом…
— Ни за что бы я тебя автостопом не повез, — покачал я головой.
— Почему?
— Потому что ты у меня принцесса, ну какой автостоп? Грязь, пыль, помыться негде, незнамо сколько дней в дороге, это я уже не говорю о неадекватных водителях, на которых запросто можно напороться. А бывает такое, что — ну не берет никто бесплатно. И идти пешком?
— Скучный ты… это же приключение!
— Это преключение не для принцессы…
— Заладил, «принцесса, принцесса»… — но ее тон был лишь притворно ворчливым — сама Маруся улыбалась, нисколько не протестуя против моих попыток объявить ее своей (эти мои «ты у меня» уже начали входить в привычку).
— В любом случае, ни в какое путешествие не стоит отправляться без денег. Пусть даже мы как-нибудь доедем и станем жить в палатке — а вдруг тебе захочется мороженого, или на карусели, или в кино..?
Она вдруг положила голову мне на плечо:
— Глеб Николаевич, ты что, собрался везти меня на море?
— Ну… — я потупился. — Да, хотел бы… Правда, я не знаю… ты как считаешь, стоит оно того? Ну, преодолеть расстояние и прочее… Ты любишь море?
— Конечно! Кто же не любит? А стоит или не стоит — сложный вопрос.
— Ну вот что там такого особенного, чего от купания в реке не получишь?
— Я думаю, не в купании дело.
— А в чем?
— В атмосфере. Морской курорт — это такое место, где все лето — сплошной праздник. Все ходят нарядные, ну или раздетые, счастливые, веселятся и развлекаются.
— Понял. Да, это не то, что на речку сходить… — я глубоко задумался о том, когда у меня появится возможность отвезти туда мою Манюню и дождется ли она тех времен со мной…
— Глеб…
— М?
— Ты не переживай, мне и тут с тобой хорошо. А на море мы еще успеем сто раз съездить. У нас ведь вся жизнь впереди.
Я приобнял ее за спину.
— Марусь, и откуда ты такая взялась?
— Какая?
— Я не знаю подходящего слова. Но таких девочек, как ты, не бывает. Они все противные и капризные эгоистки.
— Вот это заявление! А сколько девушек ты исследовал?
Я залился краской:
— Да немного…
— Тогда почему такие фатальные заявления: «не бывает» да «все они»..?
— Ну, близко я не много девушек знаю, но знаком с большим количеством. И ни одна на тебя не похожа. Совсем.
— А может, я просто притворяюсь!
Я покачал головой:
— Не верю!
— Ты прав, не притворяюсь. Но и ничего особенного не делаю.
— Просто ты не знаешь.
— Чего я не знаю?
— Как это круто — прыгать с тарзанки! — я встал и протянул ей руку. — Пойдем, научу.
Она резко сжалась, обхватив себя за плечи:
— Ни за что!
— Глупая! Тебе понравится! Просто преодолей страх. Перешагни через него. И получишь приз. В жизни всегда так бывает.
Совет свой себе посоветуй! — тут же подумал я. — Нет, чтоб любимой девушке признаться или хотя бы поцеловать ее — а то учить все горазды.
— Я не могу, — продолжала сопротивляться Маша, мотая головой.
— Ладно, — выдохнул я и потер пальцем бровь. — Давай просто прыгнем вместе, без тарзанки?
— Нет, прости, Глеб, я не смогу…
— Даже если будем дуржаться за руки?
— Неа.
