проверяю список пропущенных. Их несколько десятков, но нужного среди них нет.
Набираю Ларину вновь, но нарываюсь на длинные гудки. Не понимая, что происходит, перезваниваю, и результат тот же.
Похоже, я в черном списке. Охренительно!
Чтобы убедиться в собственных мыслях, отправляю сообщение в мессенджере.
«Не вздумай сегодня идти в клуб!»
Но оно остается не доставленным.
И тогда решение приходит само собой…
Эрика
– Эрика, Эрика! – Дана догоняет меня и подстраивается под мой шаг. – Да стой же ты! Куда так несешься?!
– А? Что? – хлопаю глазами и рассеянно смотрю на подружку и догнавшую нас Олесю. – Простите, девочки, задумалась.
– Ну, ну, – невесело хмыкает подруга, еще раз внимательно оглядывая букет. – Мы и не знали, что у вас с Климом так…мило.
Перевожу взгляд на ладонь, что сжимает цветы. Долго смотрю на них, как будто впервые вижу. Я не хотела их брать поначалу, как будто они отравлены, но разве цветы в чем-то виноваты? То, что я взяла букет, который сокурсник подарил мне «по-дружески», ни к чему меня не обязывает. Ничего не значит. Я Клима предупредила.
– Ничего у нас не мило! – вспыхиваю, продолжая идти по тротуару в сторону остановки. – У нас с ним ничего не будет.
Девочки синхронно поднимают в удивлении брови, но я наставляю палец на них и строго выговариваю:
– Можете думать, что хотите, но мне Клим не нравится! Ничего к нему не чувствую, ясно? Такое тоже бывает, уж представьте!
– Не заводись, – бурчит Даниэла, пиная листья перед собой. – Я вполне себе представляю. И очень даже понимаю.
Мой запал мгновенно угасает, и мы с Олесей синхронно внимательно смотрим на подругу. Только сейчас замечаю, что на Дане нет привычного безупречного макияжа, а ее длинные светлые волосы собраны в высокий хвост, когда обычно она делает классную укладку. Даниэла смотрит вперед, прикусив губу, и я понимаю, что ее что-то беспокоит, и она едва сдерживается.
– Девочки, может, прогуляемся? Домой совсем не хочется, – несмело предлагает Олеся. – Рик, ты как?
Бросаю взгляд на часы. Сегодня отменили последнюю пару, так что у меня вполне есть полтора часа до работы.
– Да, я с удовольствием проведу время с вами. Мы давно не общались…
И мы дружно замолкаем, идя шаг в шаг. Каждая из нас понимает причину нашей резкой разобщенности. Она общая на всех. Но в то же время у каждой из нас есть свои проблемы, которые занимают уйму времени.
Пару дней назад Дана призналась, что Ксюша ненавязчиво настраивала их с Олесей против меня. И для меня стало приятной неожиданностью, что девочки сказали, что не будут лезть в этот конфликт, потому что, по сути, вообще его не видят. Делить нечего и некого. Да и они заверили меня, что на моей стороне, потому что знают, что я ничего не делала из того, в чем меня обвиняет соседка по комнате.
Какое-то время мы идем молча, каждая думая о своем, но связанные дурным настроением.
– Я понимаю тебя, Эрика, – неожиданно выпаливает Даниэла, возвращаясь к прерванной теме. С силой швыряет носком ботинка пожелтевшие листья клена, как будто они в чем-то виноваты. – Потому что я выхожу замуж за какого-то мажора. Да, он сложен, как Бог, у меня трусики намокают, едва я вижу его. Да, он бессовестно богат. Но, девочки! Несмотря на эти важные, по мнению многих девчонок нашего курса, качества, я не люблю его! И не уверена, что смогу! Он же такой…такой…
Мы с Олесей останавливаемся, как по команде, и смотрим на Даниэлу. Она запрокидывает голову к небу, прикрывая глаза, тяжело дышит, но одинокая слезинка все же скатывается по ее щеке, которую подруга быстро и упрямо стирает с лица.
– Что?!
– Да, девочки, – грустно усмехается, разводя руками. – Моя холостая жизнь закончится через неделю. На свадьбу-то придете? Обещаю, Ксюхи там не будет.
Я открываю и закрываю рот. Понимаю, что мне надо как-то поддержать подругу, но я просто не могу подобрать слов. Вернее, в голове крутится чертова туча вопросов, но я не знаю, с какого начать и вообще, уместно и этично ли будет спрашивать о таком?..
– За «какого-то»? – первой в себя приходит Олеся. Она очень волнуется за Дану, даже заметно побледнела. – В каком смысле?
– В самом прямом. Я понятия не имею, кто он такой.
– То есть как это?! Ничего понимаю! Погоди, а как же Дима?!
– Вот и я тоже не понимаю, – Даниэла продолжает идти вперед, глядя перед собой и рассказывая отрешенным тоном. – Его зовут Алан. Это все, что я о нем знаю. А Дима…по сути, он отчасти виноват в том, что случилось.
Трясу головой, отказываясь укладывать в мозгу то, что слышу. Это же…за гранью! Так не бывает! Только не с нашей Даной! Неужели ее отец позволит такому произойти?!
– Так, девочки, – пока мы с Олесей находимся в состоянии тотального шока, Даниэла берет себя в руки и круто к нам разворачивается. – Не хочу обсуждать свою личную жизнь! Она у меня дерьмовая, но у меня есть еще неделя! Я что-нибудь придумаю! И я собираюсь от этих семи дней взять по максимуму! Например, сегодня собираюсь в клуб! Вы со мной?
Я неопределенно пожимаю плечами. Понимаю, что надо поддержать подругу, помочь ей хоть чем-то, но я сейчас сама в таком состоянии, что мое кислое лицо не способствует веселью никак.
– Я не знаю, Дан. Не могу ничего обещать. Если мегера босса не загрузит работой до ночи…
– Поняла, без проблем, Рик. А ты, Олесь?
Теперь подруга тяжело вздыхает и отводит взгляд в сторону, едва сдерживая слезы. Похоже, и у нее в жизни все не так радужно…
Я ощущаю болезненный укол в груди. Потому что давно замечала, что с подругой что-то происходит, но настолько ушла с головой в собственные проблемы, что ничего не видела дальше собственного носа и даже не нашла времени спросить, как у нее дела. Что я за подруга после этого?..
– Лесь, – осторожно касаюсь ее руки, – что случилось? Я знаю, что давно что-то происходит с тобой, но…Прости меня…
– Да, Лесь, поделись! Мы вместе попробуем решить твою проблему.
Реакция подруги нас удивляет. Ошеломляет. Сбивает с ног.
– Мой ребенок – не проблема! – кричит, прикладывая руку к животу. Из ее глаз брызжут слезы, но Олеся, кажется, этого не замечает. – Не проблема!
Подруга роняет лицо в ладони и плачет едва ли не навзрыд. У нее самая настоящая истерика. Мы с Даниэлой действуем слаженно: в один шаг оказываемся рядом и с двух
