Что ж ты делаешь со мной Аленький, я же сорвусь сейчас нахрен…
Глава 37
Пушичными выстрелами разрывает виски. Я в хаосе.
Это что вашу мать?… Новая вселенная?
Сука, да эта девочка гвоздь в крышку моего гроба.
Не отвожу взгляда от ее глаз. Огонь бушующий в них бьет под дых. Кладет на лопатки.
А в паху, скручивает так, будто секса годами не было. Собственный голос и тот блядь, кажется, на измене.
— А мне понравилась твоя реакция Аленький. — говорю шутливо, хотя самому ни хрена не смешно и, прежде всего, от того, куда меня несёт.
А "невинный цветочек" бледнеет, на лице паника, точно я только что подтвердил наличие у нее смертельного диагноза.
В глаза смотрит, и губы слегка подрагивают. Открывает рот, чтобы что-то ответить, но тут же передумав, закрывает его обратно, издавая умопомрачительный звук сокрушения…, к херам сбивая все мои внутренние механизмы.
"— Что же ты творишь девочка?" — вопрашаю про себя и мгновенно оказываюсь напротив. Дышу как бешеный индийский слон сбежавший из цырка, протягиваю руку и медленно провожу ладонью по ее мокрым волосам.
Зарываюсь в них пальцами и в одно движение привлекаю к себе за затылок.
Ее дыхание сбивается, она громко сглатывает, а глаза округляются до размеров околоземной орбиты.
Блядь, а я уже вообще нихера не понимаю в происходящем.
Отрываю взгляд от ее космических озер, медленно опускаю на маленький, аккуратный носик и ниже, на слегка приоткрывшийся розовый бутон.
Сука, ну нельзя же быть такой красивой.
Нахмурился, заметив зияющий на скуле синяк.
Подушечкой большого пальца обвожу кровоподтек, едва касаясь нежной кожи.
— Убью суку? — Рычу. Хрипло. Потому что меня лихорадит от каждого прикосновения к этому Аконитовому лютику.
И буквально на куски рвет от дикой ярости, и всепоглащающего желания снова вогнать лезвие своего ножа под ребра Лысому.
Девочка дрожит и кажется, что уже, даже не дышит.
Икнув, закатывает глаза, а с губ срывается судорожный вздох.
А я в ошметки и не пойму то ли меня с крыши скинули, то ли молния сука шарахнула.
Я как обезумевший, пожираю ее голодным взглядом, забывая обо всем на свете.
Жажда скручивает изнутри как при остром отравлении и болезненными спазмами отдает в паху.
Сука!
Что за поебень мать вашу? Сказать что я охереваю… Ничего не сказать. Меня по малолетке так не колбасило. Точно додик из младшей школы.
Зубы сводит непреодолимое желание сорвать с нее это гребанное одеяло, и изучить губами каждый сантиметр ее безупречного тела, а потом ворваться в него и трахать сука, вбиваясь по самые яйца.
Примитивно.
По-животному. Заклеймить, пометить собой, чтобы орала и текла от удовольствия, комкала простыни и до хрипоты, до сорванных связок, громко стонала мое имя. Каждым толчком повторяя, что она моя. Только моя! Как бы по ебанутому это не звучало.
От подобных перспектив возбуждение захлестывает, штаны мгновенно становятся тесны, и я уже как свинья в апельсинах; ни в ухо, ни в рыло, ни в зуб ногой сука.
Даже не замечаю, как рывком дергаю на себя.
Отмечаю лишь остатками разума, что для девочки на сегодня достаточно, но я эгоистичная скотина отмахиваюсь от внезапно проснувшейся совести, зато затыкаю своего внутреннего зверя, требующего в свое полное расположение это роскошное тело.
Вгрызаюсь в ее сочные губы всем ртом.
Пожираю. Вдыхаю. Пью
Досуха. До капли. Как странствующий в пустыне путник забревший на источник жизни.
Вкусная.
Блядь, какая же она вкусная. Меня рвет на части от ощущения хрупкой нежности.
Легкий стон закладывает уши, член наливается кровью.
Я как граната с выдернутой чекой.
Пытаюсь вернуть контроль, но не хуя не выходит. Вместо этого руки сами ложатся на затылок, сами скользят по обнаженным плечам…, приспускаю одеяло открывая панораму на налитую…, ох*енную сука грудь, с темными, как спелая вишня сосками.
Полный треш.
Собравшаяся в момент во рту слюна начинает обильно стекать по подбородку. А голова уже сама склоняется к сочной спелости теряя тормоза, крышу, чердак и последний мираж разума.
Так что не сразу понимаю что малышка отчаянно сопротивляется. Двойное насилие это уже слишком даже для такого отбитого отморозка как я.
Поэтому отдергиваю голову, но отпустить не могу.
Зарываю пальцы в ее мокрые волосы и утыкаюсь лбом в ее лоб. Понимаю, что еще секунда и меня уже только пуля остановит.
Сжимаю руки в кулаки и упираю в матрас.
Внутри все разрывается и рычит.
Жилы на шее раздуваются до удушья. Вены, кажется, сейчас просто лопнут. Состояние члена даже описать не берусь им не то что гвозди… — сваи забивать можно. Наступаю на горло своему зверю и отрываюсь.
Чуть ли на луну не воя. Считаю до трех и делаю шаг назад.
— Прикройся… — цежу сквозь зубы, а челюсть сжимается до хруста. Подхожу к бару и немедля вливаю в себя с горла почти пол литра ирландского виски.
Звук входящего СМС сообщения на мою мобилу не дает добить бутылку до дна, но обстановку разряжает, как и снижает накал напряжения.
— Есть хочешь? Или будем ложиться спать? — убирая телефон задаю вопрос и подхожу к стоящей около кровати тележке.
— Есть. Хочешь. — выпаливает тут же Аленький, кутаясь под самый подбородок в одеяло.
— Хочу есть. — слегка заикаясь следом исправляет саму себя.
— Досье на тебя обещали только к утру. — снимаю салфетку и открываю содержимое тарелок.
— Поэтому, твои вкусовые пристрастия мне пока не известны.
— Так что, заказал на свой вкус… Надеюсь, ты не вегетарианка?
Ставлю перед ней тарелку со стейком средней обжарки. Миску с салатом, хлеб и столовые приборы.
— Вегетарианка, когда денег на мясо нет. — заявляет эта шутница удерживая одной рукой одеяло, второй придвигая тарелку поближе к себе.
— Смешно. — даю оценку ее ответу.
— Я бы не сказала. — отзывается, усердно втыкая вилку в стейк и ножом обрезая довольно большой кусок.
— Такая солидная организация и такие скромные гонорары…? Что даже на мясо не хватает? — подвожу итог ее сказок, не сводя глаз с внушительных размеров куска насаженого на вилку Цветочка.
— И ты наверное хочешь чтобы я в это поверил? — задаю вопрос, а девочка смачно впивается зубами в мясо и в гастрономическом экстазе закатывает глаза издавая просто сумасшедшие звуки.
— Блядь. Аааааа!
Вот она гиена огненая.
Пробивая кулаком стену, скрываюсь за дверьми душевой.
Глава 38
Не сводя глаз с двери, за которой скрылся дъявол, через силу запихиваю в себя, оставшиеся на тарелке, последний кусочек стейка и листик салата.
Еще не известно, когда в этой пятизвездочной тюрьме покормят в следующий раз. А вспомнив выражение лица хозяина этой люксовой бастилии. Возможно, что уже… и НИКОГДА.
Кутаюсь в одеяло, сворачиваюсь клубочком поджимая колени, и укладываюсь на краешке царской кровати.
В голове тысяча мыслей, и одна, страшнее другой. Лучше вообще не думать, а то впору и утопиться.
Вздыхаю, понимая, что заснуть сегодня точно не получится.
Но уже через секунду уплываю в блаженную негу.
Стук собственного сердца смешивается с еле уловимыми звуками рваного дыхания зверя.
Мне снится дьявол. Он и раньше мне снился, после нашего с ним поцелуя в машине возле клуба. Но этот сон кардинально отличается от тех других, в нем дъявол нежно и трепетно ласкает мое тело, а не рвет, и терзает точно дикий зверь. Хотя в свете последних событий я пророчила себе только кашмары с его участием.
Его губы на моей ступне. Обжигают, щекочут.
Легкими поцелуями прокладывают дорожку вверх по икре, по впадинке под коленом, к бедру и выше разжигая внутри незримое пламя.
От острого наслаждения по телу патокой растекается сладкая истома, но болезненно простреливает к низу, вызывая дрожание каждого нерва.
